Основу под макияж пришлось отложить в сторону. Я открыла холодную воду и долго умывалась, пытаясь успокоиться. Как в глаза ему смотреть буду? Любое даже самое потаенное желание чертовски заметно со стороны. Феромоны выделяются или гормоны играют — не важно, мужчины чувствуют. А потом решают, включаться в игру или нет. Инициатива не должна исходить от женщины. Наш удел — накрасить глазки, удлинить реснички и ждать. Любой намек, что ты не против отношений, обламывает самцам удовольствие от охоты и превращает тебя в шлюху. Он еще и побрезговать может провести с тобой ночь. Я была уверена, что Изга не такой, но наступать на эти грабли не хотела. Собрала всю косметику с широкого края раковины и сложила обратно в косметичку. Обойдусь без красоты. Без шамана тоже обойдусь. Полдень на часах, значит, в Москве шесть утра. Скоро отец решит судьбу моего проекта, три часа осталось, а я тут от эротических видений мучилась. Ерунду себе придумала. Не нужна я шаману. Женщина или нравится сразу или никогда. Мой вариант второй, иначе бы Изга давно хоть как-нибудь намекнул на первый. Ну, нет, так нет. Все, забыли!
На втором этаже тоже был санузел, но Ирина стеснялась туда подниматься. Или уехала уже, пока шаман спал. Пусто было в доме и тихо. Изга снимал пену с щек старенькой бритвой мучительно долго. Понимал, что оттягивает момент, когда нужно будет спуститься на первый этаж и увидеть сложенное стопкой постельное белье, еще теплую после чая кружку на столе и выключенный телефон. Если женщина хочет уйти — она уйдет. Сама откроет список контактов, вызовет снегоход и растворится в белой пустоте сугробов.
Ступени лестницы скрипели под ногами, перила липли к ладоням. За спиной поднималось солнце и рисовало лучами желтое пятно на полу. Шаман прошел по нему, едва ощущая жар босыми ступнями. Духи молчали, сердце тоже. Ни одного дурного предчувствия.
— Угу, — промычала Ирина, не отрываясь от телефона. — Доброе утро. Чай будешь?
Облегчение накатило волной и забрало силы, так щедро выданные утром на весь день. Захотелось сказать спасибо Эрлику, духам помощникам и создателям игры «Шарики. Три-в-ряд». Изга слышал расслабляющую музыку, включенную на минимальной громкости, звук лопающихся пузырьков, звон монет и грохот крошечных взрывов. Ирина спряталась от внешнего мира. Не бронировала билеты на рейс, не сидела в обнимку с сумкой и даже не накрасилась. Последнее казалось особенно важным. Если женщина не накрасила глаза, значит, решила остаться дома.
— Чай? — переспросил шаман. — Буду.
— Тогда сделай, пожалуйста, — попросила она.
Забавно, но от такой маленькой домашней наглости стало еще теплее. Изга тихо смеялся, пока ставил кружки на стол и ждал закипающий чайник. Пропала девушка. Хоть пальцами перед глазами щелкай, хоть воду на нее лей.
— Далеко прошла?
— Сто семьдесят восьмой уровень. Я начала с самого начала. Можно, было, конечно, загрузить свой прогресс с фэйсбука на три тысячи с чем-то пройденных уровней, но я не стала.
Она не закончила мысль, увлеклась очередной комбинацией. Изга оставил чай на столе и сел на диван. Маленький тест на открытость: разрешит ли Ирина заглянуть в экран или шаман еще не достоин допуска в зону комфорта? Она стрельнула глазами. На мгновение подняла их от телефона и снова опустила. Невероятно женский жест. Как же тяжело не принять его за флирт.
— Интересно? — спросила она.
— Да.
— Тогда смотри.
Ирина села ближе к нему и развернула телефон так, чтобы было видно обоим. От огненно-красных волос, распущенных по плечам, к шаману потянулись тончайшие волосинки, заряженные статическим электричеством. Шерстяная кофта на девушке и волосы расчесаны пластиковой расческой. Хорошо, что джинсы хлопковые, иначе бы уже зарядами било.
— Играл в такую?
— Нет, — честно признался шаман. — Просто не понимал зачем.
— О, это бомбическая штука, — загорелась Ирина. — Не смотри, что яркая и нарочито детская, расслабляет по-взрослому. Из головы постепенно вытряхиваются все мысли, и возникает спасительная пустота. Даже нервы не тратятся, когда проигрываешь. Жизней много и они постоянно восстанавливаются. Не получилось пройти уровень с десятого раза? Обязательно пройдешь с пятнадцатого или двадцатого. Сложности в процессе забываются, результат остается. Мне иногда кажется, что алгоритм специально настроен так, чтобы после определенного числа неудачных попыток игра начинала поддаваться. Бонусы сыплются, комбинации сами собой складываются. И, наоборот, когда ты летишь по уровням, нигде не задерживаясь, тебе подкидывают проблем, чтобы притормозил. Выдохнул, подумал.
— Искусственный интеллект, — улыбнулся Изга
И маленькая философия. Ирина вывела ее, играя в шарики. Отследила закономерности, сделала выводы и разглядела глубину там, где не каждый заметит. За один короткий монолог рассказала шаману о себе больше, чем за несколько дней до этого. Удивительная женщина. При всех попытках казаться прожженным скептиком и убежденным материалистом она так тонко чувствовала. Никаких тестов на совместимость больше не нужно. Абсолютно все равно, какую музыку они оба любят, что предпочитают в еде, что думают о политике и устройства общества. Одна мелочь определяла то, что называлось родством душ. Шаман и дочь хозяина строительной империи одинаково хорошо понимали глубину мира.
— А можно мне? — попросил Изга.
— Конечно.
Чай остыл. Длинная стрелка на часах совершила половину оборота, а шаман все так же сосредоточенно составлял комбинации из шариков. Я пригрелась у него под боком. Чтобы держать телефон двумя руками Изга меня обнял. Неосторожная близость тел. Совершенно неосмотрительная. Но я ничего не могла с собой сделать. Влечение подтвердилось. Пустило во мне корни и цвело буйным цветом. Ничего во сне не показалось, я хотела этого мужчину. Запрещала себе все утро, отбрыкивалась и отказывалась, а потом не устояла.
Его запах теперь как наркотик. Выкуренная тайком от отца сигарета. Каким же сладким был ее дым. Каждый раз, когда шаман немного опускал затекшие на весу руки или пытался удобнее устроиться на спинке дивана, у меня по коже рассыпались искры бенгальского огня. Яркие, будоражащие. Я представляла вес его тела на мне, его силу и страсть, граничащую с яростью. Почему-то он казался именно таким. Будто носил медвежью шкуру на плечах не просто так.
Мне захотелось поцеловать его. Хотя бы в щеку, пахнущую одеколоном. Почувствовать губами тепло и прислушаться к самой себе. Ложь, что я никогда не хотела любить. Что сильным и независимым самореализация нужна больше семьи. Какой смысл путешествовать по миру в одиночестве? Рассматривать фонтан Треви в Риме, искать необитаемый остров в Тихом океане, продираться сквозь джунгли Амазонии. Какой смысл в ярких впечатлениях, если ими не с кем поделиться? Удивить друзей фотографиями в Фейсбуке? «Господи, — как говорилось в одном известном мультфильме, — да всем наср…». Всем, всем, всем, начиная от отца и заканчивая коллегами. Да любой будет счастлив, если я не вернусь. Кому-нибудь достанется моя должность и многообещающий проект.
И ведь я не могла успокоиться. Еще ничего не случилось, даже время до ультиматума отца не прошло, а я уже на взводе. Рядом мужчина, мы одни в доме посреди тайги, никто не мешает и что? Я застряла в себе, как фраза на репите. Бесконечно гоняю по кругу одни и те же мысли. Мамочки, как вырваться? Я устала, я так больше не хочу!
— Чай, — пробормотала я, высвобождаясь из рук шамана.
— Угу, — ответил он, не отрываясь от телефона.
Еще одна душа, затерянная в гаджетах. Но ему можно, он практически дикарь, впервые взявший в руки бусы. Пусть отдыхает, разгружает мозг. Не самые легкие дни у него выдались и пациентка сумасшедшая.
Я не услышала, как он подошел. Просто взяла кружку и почувствовала его рядом. Словно два магнита притянулись и где-то там между ними заискрило.
Черт, да не описать это словами! Он был рядом, и я ощущала это так остро, что боялась дышать. Как тогда в танце с бубном он стал бездной. Огромной черной дырой, затягивающей в себя. Я чувствовала его затылком, спиной, бедрами. Легкий жар от тела, когда до прикосновения остается одно движение, один взмах ресниц, один стук сердца, но ничего не происходит.
Тончайшая преграда колыхалась между нами. Невидимая, невесомая. Сотканная из «она оттолкнет, он не примет, нам нельзя, это глупо, все закончится, так зачем начинать, мы расстанемся, рано или поздно мы все равно расстанемся».
Я хотела любить, как детеныш хотел уткнуться носом в живот матери. Туда, где жил ее запах. Бесконечно родной, единственный. Тянуться за ним, бежать рядом без вопросов: «Куда и зачем?». Без головы. Без мыслей. На инстинктах. На голых звериных инстинктах, когда вот это твое. А ты его. И больше ничего не надо.
Преграда рухнула. Шаман продавил ее, сделав тот самый последний шаг. Меня опалило жаром, сердце заколотилось в два раза быстрее. Без слов, без мыслей, без вопросов и решений. Как я мечтала.
Первый поцелуй был в затылок. Туда, куда доставали губы при нашей разнице в росте. Медвежья у шамана хватка. Плечи заныли, как сильно он меня обнял. Потом прядь волос за ухом, шея. Я не дала ему продолжить. Развернулась, задев бедром острый край столешницы. Боялась, что мы не совпадем вот прямо сейчас. Будет неловкость, робость. Он высокий, мне придется тянуться. Как?
Обалденно. С ума сойти, как хорошо. Изга посадил меня на стол. Поднял в воздух и на мгновение задержал на руках. Его хватило, что коснуться губ. Выпить с них вкус мятной зубной пасты. Запах уже кружил голову. Тот самый звериный аромат кожи, волос. Я путалась в них пальцами, скребла плечи, обтянутые рубашкой. Столько одежды между нами и плевать. Будто уже обнажены. Я обнимала его ногами, бесстыдно прижимаясь к бедрам. Нет, мне не показалось, никакого обмана. Он хотел меня тоже. Так сильно, что едва держался. Я уже представляла нас в постели. Чтобы все как во сне. Не отпущу его, пока не заставлю достичь пика и не выпью его удовольствие. Но страсть гасла. Вернее, шаман давил ее. Так плавно и мягко, что я почти не заметила.