Орел камнем упал вниз. Сложил крылья и когтями впился в добычу. Изга взял Олега за горло. Просто шагнул к нему и через мгновение поднял в воздух. Второе движение сделал еще быстрее. С такой силой впечатал якута в стену, что мне показалась, у него череп треснул.
— Прости Олег, мне некогда играть с тобой в «верю, не верю». Ирина, собирайся. У нас есть снегоход.
Глава 12. Побег
Якут не шевелился. В темноте я не могла разглядеть, вытекает ли из его разбитой головы кровь? Может, там уже целая лужа. Но нет, характерного запаха не чувствовалось.
— Бубен мой найди, пожалуйста, — попросил Изга, положив ладонь на лоб Олега.
— Он жив?
— Да. Сотрясение мозга, но ничего страшнее нет. Скоро придет в себя. Бубен, Ира, я без него не уйду. Его еще в кофр желательно положить. Там хотя бы лямка есть, за спину повесишь.
Я подчинилась с готовностью робота-манипулятора в руках техника. Сработал старый рефлекс занять себя чем-нибудь, пока сознание пребывало в ступоре. Слишком много случилось за пять минут. Оперативной памяти не хватало переработать.
На коленях стояла, пока ладонями по строганным доскам пола шарила. Бубен закатился под печку, а кофр лежал там, где шаман его оставил.
— Мне ведь нельзя его трогать.
— Один раз можно. Не смертельно, — пробормотал Изга, склонившись над телефоном. Когда успел достать? Экран горел белым светом. Большим пальцем шаман быстро набирал сообщение. — Колотушка. Я уронил ее. Тоже нужна.
— Кому ты пишешь?
— Конту Сергею Геннадьевичу, он обещал помочь людно, конно и оружно. Отправляю координаты.
Я ничего не понимала, но от выдержки шамана хотелось впасть в самую черную зависть. У меня пальцы срывались с замка-молнии на кофре, как руки тряслись, а Изга координаты отправлял! Или он до сих пор не в себе? Я пригляделась и заметила, что больше удаляет, чем пишет. Мыслями точно не здесь и лишнего слова не вытянешь. Что это было только что и со мной, и с Олегом? Торжество инстинктов над разумом? Звериные повадки? Меня то в жар, то в холод бросало, стоило осознать контраст между человеком, писавшем в ежедневниках, и тем, кто обшаривал карманы бессознательного якута.
— Ключи, — пробормотал Изга под металлический перезвон. Сунул их в карман и быстро оделся. — Сиди пока здесь, я проверю, где снегоход. Колотушку найди.
— Ты знаешь, куда ехать? — крикнула я ему в спину.
— Да. Оюна поведет.
Дверь со скрипом бороздила снег у порога. С улицы задуло пригоршню снежинок и шаман забрал половину с собой. Я достигла предела страха. Он держался на стабильной высоте, больше не рос, но и не собирался падать. Определяющий момент, ключевой. Узловая точка, как бы сказал Изга. Или у нас будет транспорт, или нет.
Сколько бы моих знакомых мужчин сейчас сидели в углу и скулили от ужаса? Сколько из них даже в приступе отчаяния решились бы броситься под топор Олега? Да плевала я на десять образований, манеры и врожденный аристократизм. Иногда, чтобы защитить себя, нужно стать зверем.
А ведь Изга не такой. Я не зря не узнавала его. Что-то в нем повернулось на сто восемьдесят градусов, перестроилось, стало другим.
«Тот, кого ведут, — стучало в голове. — Ведут».
Снова нет. Он не марионетка в руках духов, он все делал сам. Каждое решение, как бусина, нанизывалось на нить лежащего перед ним пути. Ни одной лишней, глупой неправильной. Даже мой безумный взбрык встал в общую картину. Не будь его, мы бы ушли и остались без снегохода. Именно здесь я должна была заподозрить волю духов, но вдруг все стало не важным. Мы оказались в нужной точке, и я не могла на нее налюбоваться. Даже то, как происходят чудеса — само по себе чудо.
— Ирина, — тихо позвал шаман с улицы. — Выходи.
Колотушка попалась под ноги. Я подняла ее и сунула в карман тулупа. В валенки почти запрыгнула, как легко входила стопа в широкое голенище.
— Бубен, — напомнил Изга.
— Здесь, — я толкнула его в бок, и круглый кофр показался из-за спины.
— Хорошо. Иди за мной. Быстро.
Путь казался свободным. В доме что-то грохотало, но не настолько, чтобы напоминать звуки выстрелов. Такое не пропустишь и ни с чем не спутаешь.
— Пригнись, — попросил шаман, и я послушно опустила плечи. Теперь из-за сугробов ничего не видела. Каждый шаг добавлял адреналина в кровь. Где-то впереди стоял снегоход, как заветный приз в нашем забеге на среднюю дистанцию. Мы почти спаслись. Еще пять шагов, десять.
Я чуть не налетела на него в темноте. Больно ударилась коленом и взвыла.
— Тише, — взмолился Изга. — Садись.
Снова все наощупь. Сначала широкое сидение, потом спина шамана.
— Держись крепко, — приказал он, обернувшись. — Я буду занят дорогой. Не смогу следить еще и за тобой. Готова? Поехали.
Снегоход заворчал простуженным голосом. Я вцепилась в куртку Изги изо всех сил. До последнего ждала выстрелов или погони, но обошлось. Мы уехали.
Изга не понимал, как до сих пор не врезался в дерево. Первое время ехал по знакомой местности, но даже там боялся. Фары снегохода не давали ничего. Они показывали танец снежинок вместо дороги. Метель превращала воздух в бульон из крупных хлопьев. Густой такой, наваристый. Снежинки будто ложкой кто-то перемешивал. Они закручивались в спирали и летели, куда им вздумается. Нулевая видимость. Не дальше кончика носа.
Ирина до сих пор не спросила, куда они едут, а Изга не спешил объяснять. Не до этого сейчас. Поверила? Уже хорошо. Обнимала крепко, как просил, лицо за его спиной от бурана прятала. Притихшая, напуганная до дрожи. Чем дольше молчала, тем сильнее шаман верил, что именно он ее напугал, а не таинственный убийца.
Слишком быстро они ушли. Выстрелы не гремели, погони не случилось. Изга не знал, поверила ли Ирина в то, что убийца вообще был. Пробежала мимо, не оглядываясь на дом и не прислушиваясь к шуму разгрома. Зато звериная сущность шамана развернулась перед ней во всей красе.
Изге выть хотелось и кусать кулак до крови. Сказал же сидеть на табурете и не двигаться! Вроде по-русски сказал, от-чет-ли-во! Зачем она к нему бросилась?
«Дура», вертелось на языке, но Изга понимал, что от злости на самого себя. Должен был предупредить. Потратить пару минут и разъяснить все. А если бы ударил? Головой на стену бросил, как Олега? Силы в тот момент, как воды в бездонном колодце, было. Чудо, что Ирина осталась жива и здорова.
Здорова ли? Когда очнулся, она уже под ним была. Реальностью оказалось то, что считал видением. Ярким, правдоподобным, мучительно-сладким, но видением. Её тело вздрагивало под ним, отзывалось на каждый толчок. Должен был остановиться сразу же, но куда там? Все уже случилось и сознание снова померкло. Он брал свою женщину. Так грубо, как хотел, и как она позволяла. Оба забылись от страсти, оба получали удовольствие. Но, может быть, ему показалось? Изга не помнил первых минут. А если Ирина кричала и отбивалась от него? Недолго. Звериной сущности наплевать на сопротивление. Голые инстинкты, распоясавшееся подсознание. В таком состоянии он мог сделать больно, причинить вред. Она ведь не позволит осмотреть. Будет гордо молчать или посылать к демонам в мир теней. Туда, где ему место с таким отношением к своей половине. Изгу в жар бросало, стоило представить синяки на теле, оставленные им.
— Дерево! — крикнула Ирина.
Он вывернул руль и пролетел от него в двух сантиметрах. Снегоход чуть не закопался в глубокий сугроб, и пришлось остановиться. Бульон из снежинок закипел. Они хрустели на зубах.
— Ты уснул? — Ирина тряхнула за плечо. — Изга?
— Нет, я здесь. Все в порядке.
Оюна его бросила, шаман больше не чувствовал тонкой связи с духом-хранителем. Уверенность, что он едет туда, куда нужно, померкла. Как давно он остался один?
— Где мы?
В метель не разглядеть, да и черные стволы деревьев везде выглядят одинаково. Но фразу «не знаю» шаман не мог позволить себе произнести.
— Сейчас поедем, подожди немного.
— Ты устал? Давай я сяду за руль, если это возможно. Просто говори, куда ехать.
— Нет, это по-другому работает, я должен сам.
Объясниться бы. Сбросить из головы тяжелый груз вопросов, услышав на них ответы. «Как ты? Я очень плохо себя вел? Обидел?» Признаться, что не помнил половину. Увидеть, наконец, реакцию Ирины. Она спрятала её глубоко, пока искала бубен и шла до снегохода. Молча. На автомате. И это доводило до невроза. Рвало в клочья выдержку и сбивало со связи с Оюной намертво.
— Руки замерзли? — шаман снял перчатку и потянулся к варежкам Ирины.
— Нет, еще нормально. Разве что кончики пальцев. Чуть-чуть.
— Можно посмотрю?
«Прикоснусь». Теперь слово казалось запретным. «Обниму, сожму в ладонях, поцелую». Шаман заслужил пощечину и был готов получить ее прямо сейчас. Но Ирина сняла варежку и протянула руку.
— Смотри.
Кожа казалась горячей. Шаман сжимал тонкие пальцы, гладил тыльную сторону ладони. Осмелел и нырнул в широкий рукав тулупа. Предплечье теплое.
— Ноги? — пробормотал он и повторил тоже самое с валенками. Ладонь спокойно проходила в голенище. Жаль, не проверить дальше. Стопа от холода страдала первой. Но если Ира не артачилась и надела шерстяные носки, то все в порядке.
— Мы заблудились, да? — тихо спросила она. — Ты поэтому проверяешь? Думаешь, сколько я выдержу на морозе?
— Нет, я позову Оюну и мы поедем дальше. Ира, я поговорить хочу. Знаю, что не вовремя, но иначе нельзя.
Она нахмурилась. Убрала с лица воду от растаявших снежинок и вздохнула.
— Я знаю о чем. Давай, если нужно. Это и есть твои нюансы? Те самые разные… которых много.
Думал, легче будет, но кровь ударила в голову, и озноб судорогой прошел по позвоночнику.
— Эти в том числе. Ты не думай, я такой не каждый день. Подобного вообще не должно было случиться. Нельзя насильно выводить шамана из транса. Если душа вне тела, то может не вернуться. Застрять в других мирах.
Что он делал? Лекцию читал? Или Ирину отчитывал? Проклятый рефлекс искать себе оправдание, когда виноват! Нельзя его здесь придумать. Никаким «побочным эффектом от шаманства» не отделаться. Хотел, чтобы Ирина осталась с ним? И как? Останется теперь?