— Конечно, — шаман не удержался и снова обнял, стараясь не задеть кружку, не расплескать чай. — Все уедут рано или поздно, я приберусь…
— Он еще здесь? Почему?
Шаги Карла звучали за дверью. Тихий стук каблуков по ламинату. Три до конца коридора в одну сторону и три в другую.
— Час ночи. Без проводника они заблудятся и даже до деревни не доедут.
— А как он сюда добрался? — голос Ирины от раздражения набирал силу. — Ничего, не сдохнет. Не пропадёт.
— Пусть сам решает.
— Это само собой. Ладно, спать хочу.
Чай она допила до половины, посмотрела в зеркало на опухшее лицо и пошла к двери. Изга готовился отбивать её от отца, но Карл стоял в стороне. Тяжесть его взгляда шамана изначально не волновала. До ярости демонов царства теней ему далеко. Мелко всё. Но считаться с ним придется. По крайней мере, пока он здесь.
Спальню наемники не тронули. Традиционно выбили дверь и оставили в покое. Ира упала в кровать, не раздеваясь. Обняла подушку и тут же закрыла глаза. Пусть спит. Без неё с покушением, Дороховым, любовницами и детьми разберутся. Можно прямо сейчас, если Карлу так сильно нужно. Шаман слышал, как скрипела лестница. Временную делал из тех досок, что попались под руку. Рассохлась. Бесшумно по ней подняться было невозможно. Изга еле успел выйти из спальни и закрыть за собой дверь.
— Георгий? Поговорить нужно.
Карл Риман был закован в деловой костюм, как в броню. Мог одеться по-домашнему, но предпочел привычный ритуал настойки на битву. Будто не за дочерью приехал, а на сделку по слиянию двух строительных империй. Его заколка на галстуке, украшенная бриллиантом, запонки, начищенные ботинки — все казалось безумно неуместным посреди заснеженной тайги. Переобулся? На улице он бы в такой обуви замерз.
— Ирина спит, — сказал шаман. — Отойдем в сторону, чтобы не тревожить её. Прошу.
Комнат на втором этаже было четыре. Самую большую Изга забрал под спальню, а в других поставил шкафы и кровати на случай, если кто-то из гостей останется ночевать. Да и чтобы не смотреть на пустоту. В правую от спальни комнату они и зашли. Изга предложил сесть на диван, но Карл только дверь за собой закрыл.
— Я приехал за дочерью и без неё не уеду.
Подобное заявление стоило ожидать. Плевать, что дочь устала, натерпелась страха и за окном ночь. Папа знает, что для неё лучше. В дороге отдохнет, а все проблемы нужно решать дома. В комфортной, привычной для отца обстановке, где все происходит по взмаху руки.
— Сожалею, но с этим придется подождать как минимум до утра.
— Я понял, — оборвал его Карл. — Поэтому, раз вы — собственник дома, пришел спросить, во сколько мне и моим людям обойдутся две комнаты на ночь? Нас здесь шестеро.
Лихо он превратил дом шамана в гостиницу. Изга вдохнул, чтобы ответить и медленно прикрыл рот. Пару минут назад говорил Ирине, как опасно путешествовать по тайге ночью без проводника. Отчаянно не хотелось брать на себя шесть замерзших трупов. Но если оставить отца и дочь в одном месте, то утром точно случится беда. Карл силой потащит Ирину домой.
— Можно вызвать помощь из деревни, — предложил шаман. — Вас проводят до Якутска, где есть приличная гостиница.
— Мне без разницы в каком клоповнике спать, — поморщился Риман. — Я спрашиваю, сколько стоит этот? Или вы плохо меня слышите? Я без дочери никуда не уеду.
Он так явно демонстрировал своё превосходство и неуважение, что Изга перестал надеяться на цивилизованный разговор. Раздражение комом ворочалось в груди и требовало выхода.
— Вы предлагаете мне продать на одну ночь возможность находиться рядом с дочерью? А что будет потом?
— Продать, — усмехнулся Риман. — Вот видите, мы сразу заговорили о главном. Но вы плохо меня поняли. Я не собираюсь покупать у вас Ирину. Никто не давал вам права продавать её родному отцу. Если обстоятельства складываются так, что она ночует здесь, то я не хочу тратить время на поездки до Якутска и обратно. Сколько стоит комната? Или вы отвечаете, или я сам назначу цену.
«Продавать родному отцу… не давал права».
Изга чувствовал, как его дергает. Почти забытое состояние, когда ярость выходит за пределы эмоционального отклика подсознания и ощущается всем телом. Разбить хотелось рожу Карла Римана в мясо. Молотить его кулаками, как робот, пока руки не онемеют. Какое счастье, что он держал дочь подальше от себя, и она выросла нормальным человеком. Азыкгай её принял, Иннаар с восторгом согласился защищать. Те, кто видел суть за ядовитым влиянием такого отца.
— Я не возьму денег, — твердо ответил Изга. — Занимайте эту комнату и ту, что напротив. В соседней будет ночевать Сергей с его людьми, а мне нужно следить за раненными.
И никакой драки. Не для того столько лет был шаманом, чтобы повестись на провокацию и дать повод Риману забрать дочь прямо сейчас. Карлу тоже нужно проспаться. Он почти не контролировал себя. Сплошное облако из эмоций, как над извергающимся вулканом. За ночь должно стать спокойнее. А если нет, то Изга снова увезет Ирину. На этот раз гораздо дальше избы Азыкгая.
Сейчас Карл молчал. Лицо кривилось в судороге. Насколько проще и приятнее было бы заткнуть Изге рот деньгами, а потом макать в это каждый раз с головой, как в дерьмо. «Я плачу тебе» сразу превращало бывшего хирурга, шамана и хозяина дома в обслугу. «Принеси, подай». А если Изга не брал денег, то Риман оставался гостем. Одним из многих, кто делил кров дома посреди тайги этой ночью.
Он мог продолжать войну, требовать ответов и выдвигать новые условия, но решил по-другому. Карл Риман кивнул «хорошо» и вышел из комнаты.
Утром я проснулась одна в кровати. Мокрая насквозь, как в тот раз, когда очнулась в избе Георгия. На груди под тельняшкой собралась маленькая лужица, и тело казалось ватным. Жарко натопили дом. Чтобы на первом этаже не ходить по ледяному полу, на втором пришлось устроить душегубку. Перегретый воздух собрался плотным облаком под потолком. Я с удовольствием открыла окно и выпустила его на улицу.
Тихо было снаружи. Так же тихо и сонно, как внутри. Случилось чудо, и все уехали? Неужели, Георгий тоже? Хотя он мог уйти в избу. Камлать к духам, чтобы разобраться с новым хранителем местности. Или убираться на первом этаже, как обещал.
Мне стало стыдно, что проспала. Дом я еще не могла назвать своим даже мысленно, но помочь хотела. Расставить ежедневники по полкам, вымести щепки от выбитых дверей, отпраздновать свободу уютным семейным завтраком.
С ума сойти как вдруг хорошо стало. Завтрак. Семейный. Блинчики с вареньем или сметаной, горячий чай с медом. Когда-то мы всем отделом жарили на Масленицу блины, я помнила рецепт. Больше путалась под ногами, конечно, и пыталась руководить процессом, но сейчас хотелось сделать все самой. Чтобы Георгий вернулся из избы, как муж с работы, а я его встретила завтраком.
Крылья за спиной выросли, я чувствовала себя феей. Умылась «родниковой» водой из-под крана, расчесала спутанные за ночь волосы, а тельняшку сменила на льняную рубаху. Нашла в шкафу у Георгия. Вышивать я тоже научусь, чтобы вот так пускать стебли и листья по краю воротника. Ночи зимой длинные, сериалы не смотренные. Я даже знала место, где буду сидеть. В гостиной на диване. Но сейчас блинчики.
Никто не проснулся от шума и не вышел в коридор, я все еще верила, что одна в доме. Уборку, увы, без меня сделали, на кухне и в гостиной было чисто, но расстраивалась я недолго. С головой погрузилась в таинство создания квашни. Все зависело от качества муки, молока, подсолнечного масла, но как мне объясняли на работе, проще отступить немного от рецепта и сделать на глаз, чем мучиться потом с «десятый блин комом».
Сковородка разогрелась. От первого желтого круга на черном тефлоне пошел настолько характерный запах, что я слюной захлебнулась. Блины рвались, не хотели переворачиваться, но то, что получалось, оказалось съедобным. Кулинарную медаль мне, пожалуйста. Черт, первый подвиг!
Дверь в операционную открылась с тихим стуком. Я выглянула в коридор и увидела сонного шамана.
— Оладьи? — спросил он, потянув носом воздух.
— Нет, блины. Умывайся, уже можно завтракать.
Я стояла у плиты гордая и счастливая, пока журчала вода в ванной. Принятое вчера решение не тяготило и не изводило сомнениями. Их не было. Кристально ясное понимание, чего я хочу на самом деле — то еще блаженство. Я жалела только об одном. Почему этого не случилось раньше? Но, наверное, по-другому было нельзя. Сведи нас духи пару лет назад, я бы не посмотрела на Георгия. Пришлось дорасти до него, созреть. Лишиться волос, иллюзий, зависимости от отца. И уже благодарить хотелось, что пережила всё это. Боль — не всегда зло. Иногда она открывает глаза.
— Родная, — прошептал Георгий, обнимая.
Я слышала, как шел ко мне. Затаив дыхание, ждала и с улыбкой зажмурилась, когда прижал к себе. Нет, Вселенная совсем не дура. Знала, кого прочить в пару друг к другу. Нам было так хорошо вместе, что это и без предназначения казалось чудом.
— Блин сгорит, — промурлыкала я, когда запах от сковороды стал резче. — А я долго их переворачиваю. Не умею.
— Возьми лопатку шире.
— Какую?
— Так вот же.
Шаман снял со стены квадратную шумовку с крупными дырками.
— Так она металлическая. Нельзя же царапать тефлон.
— Это чугун.
Пока я хлопала глазами, открыв рот, Георгий лихо поддел блин и перевернул его. То-то тефлон мне показался странным, а сковорода слишком тяжелой. Но такие вроде делали из керамики или из камня, я не разбиралась в тонкостях. Чугун? Серьезно?
— И ручка винтажная, — продолжил шаман. — Здесь её называют чапельник. Где-то в другой местности сковородник.
— Я сейчас второе высшее с тобой получу. Столько информации.
Шаман смеялся. Блины мы жарили вместе, пока я не наловчилась их переворачивать. Гора на тарелки росла медленно, но верно. Изга таскал блины прямо со сквороды. Обжигался, но ел и говорил, что такие они самые вкусные.