— Если они снова пойдут на нас, мы снова убьем их! — ухмыляясь, заявил один из кашальских торговцев.
— Правда? — развернулся к нему Лукойо. — Ты готов заплатить за победу?
Торговец нахмурился:
— Чем за нее платить?
— Постоянной муштрой, — ответил Лукойо. — Непрерывными упражнениями, чтобы овладеть разными видами оружия — не только луками и копьями, а всеми видами оружия: пращами, щитами и мечами. Это нужно делать постоянно, начиная с детства. Вы будете вынуждены растить своих сыновей воинами чуть не с пеленок, и не только их, но и дочерей тоже! Самыми первыми их игрушками станут деревянные мечи, самыми первыми играми — игрушечные войны. Готов ты уплатить такую цену? Ты, мирный торговец?
Торговец, потрясенный до глубины души, не мигая, смотрел на Лукойо. Но вот лицо его стало серьезным, и он проговорил:
— Да, готов, потому что иначе нельзя. Разве есть у нас иной выбор?
— О да, — хмыкнул Рири. — Выбор у нас есть. Погляди на меня.
А чуть дальше вдоль по стене король схватил Огерна за руку, хлопнул его по спине и вскричал:
— Мы победили, о полководец, мы победили! Вот не думал я, что у нас это получится, а мы победили!
— Да, победили. — Огерн не смог удержаться от усмешки. — Но надо сохранять осторожность, о король. Ваньяры вернутся!
Король тут же посерьезнел.
— Конечно, они же так просто не отступятся, верно? Ты прав, мы должны сохранять осторожность.
Огерн указал вниз — туда, где около стены лежали поверженные тела.
— А как вы думаете поступить с ранеными?
— Наших подберем, — кивнул король и крикнул начальнику гвардии: — Отправь людей под стену. Пусть посмотрят, нет ли там живых!
— Прикройте эту вылазку как следует, — посоветовал Огерн. — И снизу прикройте, и сверху, со стены.
Начальник гвардии коротко кивнул и отвернулся. Король вернулся взглядом к раненым пленным, которые сидели или лежали, пытаясь остановить кровь, хлещущую из ран, кричали и стонали.
— Но вот с этими нам что делать? — задумчиво пробор, мотал король.
— Схватить их! — прокричал Рири, и его лицо исказила мстительная радость. — Подрежьте им лодыжки! Сделайте им то, что они сделали с нами! То, что они творили со всеми своим пленными, то, что они бы сотворили с вами, попадись вы им!
Ответом ему было долгое молчание.
— В том, что он предлагает, есть справедливость, — проворчал Лукойо, но не слишком решительно.
— Если мы будем опираться только на справедливость, мы станем не лучше их, — заметил король и решительно вскинул голову, — мы перевяжем их раны, мы позаботимся о том, чтобы излечить их, но они останутся здесь и будут нашими рабами!
Щеки Рири полыхнули, глаза яростно засверкали, и он указал на кого-то из ваньяров трясущейся рукой:
— Ну, хотя бы вот этого казните! Он — вождь!
Все взгляды устремились к тому, на кого указывал Рири.
Пленный, о котором шла речь, тут же ухватился рукой за край стены и попытался встать на ноги. Но одна нога у него была перебита, и из нее хлестала кровь.
— Он говорит правда, — произнес ваньяр на полуграмотном кашальском. — Я — вождя. И чего тебя делать с вождя ваньяры, тебя, которые думать себя короли?
Защитники города обратили взоры к королю и затаив дыхание стали ждать его ответа.
Глава 20
Король медленно и очень отчетливо выговорил:
— Если он провозглашал себя высшим из высших, он станет низшим из низших. Нет, мы не казним и не обезножим его, ибо так поступают со зверем, а если мы уподобим пленного зверю, то и сами уподобимся зверям. Он будет трудиться — носить дрова и воду, как подобает любому рабу.
Ваньярский вождь застыл, стоя на одной ноге и прислонившись спиной к выступу стены. Через мгновение он злобно вскричал:
— Я не простолюдины есть! Моя есть Ашдра, ваньярские вожди! Какая вы сметь делайте из меня рабы!
— Смеем, ибо таковы законы войны, — сурово отвечал ему Огерн, и его поддержал король:
— Мы поступим с тобой так, как и ты бы поступил с пленным вождем другого народа. Будь рад, что мы сохраним тебе жизнь.
— Я бы предпочел умереть!
— Будешь так упрямствовать, и ты этого добьешься. — Король обвел глазами своих подданных. — Все пленные ваньяры станут королевскими рабами! Этого я оставлю при себе, а остальных продам купцам. Так уж и быть, окажем ему такое уважение. Уведите его! Уведите всех пленных в подземелье под моим дворцом и позаботьтесь о том, чтобы с ними обращались милосердно, пока не заживут их раны. Затем им придется потрудиться — они будут помогать нам укреплять городскую стену!
Аштра сдавленно крикнул, но стражники уже приставили острия копий к его горлу и груди. Но стоило стражникам схватить вождя за руки, как он вырвался и яростно заработал крепкими кулаками. Стражники пустили в ход тупые концы копий. Потасовка быстро закончилась. Пара стражников, злобно ворча, потирала ушибы, нанесенные ваньярским вождем, а другие двое уже успели привязать его бесчувственное тело к древкам своих копий. Вождя унесли. Его соплеменники тоже пытались вырваться, но, увы, им это не удавалось.
— Они разбиты! — вскричал наконец король. — Восславим Огерна и Лукойо, которые провели нас этой дорогой победы!
— Славься, Огерн! — закричали кашальцы. — Славься, Лукойо!
А потом они бросились к вождю бири и полуэльфу, подняли их на плечи и торжественно понесли к королевскому дворцу.
Лукойо изумленно озирался, крепко вцепившись в плечи несших его людей. Ему с трудом верилось в то, что он, отверженный, чужой, полукровка, тот, кого вечно отовсюду гнали, стал вдруг прославляемым героем!
Чуть впереди несли Огерна. Тот тоже по-своему удивлялся происходившему. Однако он довольно быстро совладал с собой, стал улыбаться и махать рукой людям вокруг, крича:
— Спасибо вам, храбрые воины! Спасибо всем вам, отважные защитники Кашало! Отважные лучники, отважные лучницы! Это вы одержали победу, а не я!
Но в ответ народ еще громче возносил хвалы ему и Лукойо, потому что все знали правду.
У дверей королевского дворца чужеземцев опустили на землю и поставили перед королем. Тот улыбался во весь рот и махал рукой ликующей толпе. Когда стало чуть потише, король воскликнул:
— Нынче мы будем пировать, хотя двум сотням горожан придется попоститься и постоять в дозоре на стенах, чтобы дать возможность повеселиться другим!
— И разведчики должны отправиться на вылазку! — негромко пробормотал Огерн.
— Разведчики! — крикнул король. — Наблюдайте за окрестностями! Все остальные — приходите на главную площадь, жарьте мясо и пейте вино! Мы заслужили этот праздник!
Толпа благодарно взревела. Все стали расходиться к жаровням, уже установленным на широкой площади перед королевским дворцом.
— Пойдемте, — сказал король и повел Огерна и Лукойо во дворец.
Пройдя мимо высоких колонн, они оказались в просторном зале.
— Пока повара готовят угощение к празднику, давайте выпьем немного вина и отдохнем!
Они вошли в большую комнату, где на полу горами лежали подушки. Король хлопнул в ладоши и приказал:
— Эй, принесите нам вина!
Затем король подал гостям пример: уселся на пол и привалился спиной к горке подушек, одетых в наволочки из тончайшей ткани.
Тут же появились женщины. Они несли вино и блюда с Фруктами. Мгновение Огерн смотрел на служанок, не в силах сдержать изумления. До сих пор он встречал в Кашало женщин, одетых красиво и, прямо скажем, легко, но на этих служанках была одежда из настолько тонких тканей, что они просвечивали почти насквозь. На девушках были только легкие юбки и лифы. Наверняка для прислуживания королю их отбирали, присматриваясь и к лицу, и к фигуре.
— Хорошенькие, правда?
Голос короля вывел Огерна из замешательства. Кузнец смущенно отвел взгляд, а Лукойо был не в силах оторвать от служанок восхищенных глаз. Он прошептал:
— П-п-правда! О король! Вот уж красотки так красотки!
— Труд у меня нелегкий, — пояснил король, — но есть в этой работе и свои прелести. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я решил дать врагам отпор? Ведь этих чудесных бабочек стоило защищать, верно?
Сказал он это шутливом тоном, но Огерн уловил за этой шутливостью серьезность и понял, что король стал бы защищать любую женщину, молодую или старую, хорошенькую или уродливую.
— Ваши подданные, король, — отозвался Огерн, — все до единого достойны того, чтобы их защищали. И именно поэтому я думаю, что неразумно помещать пленных ваньяров в подземелье вместе со жрецами и приверженцами культа Улагана.
— Почему? Думаешь, они вместе могут учинить бунт?
— Ни на секунду в этом не сомневаюсь.
— И я тоже, — кивнул король. — Но я думаю, что они смогли бы придумать, как устроить бунт, даже если бы мы не ловили их, не хватали и не засаживали в подземелье. Так что уж лучше пусть они сидят здесь, под надзором. Я позаботился, чтобы среди них находились верные мне лазутчики, которые все мне донесут. Пусть будет так, покуда это возможно.
— Покуда возможно? — удивился Огерн. — И что же может вам помешать?
— Мир, — вздохнул король. — И те приверженцы Улагана, которых мы не пленили. Как только мы убедимся, что угроза миновала и ваньяры насовсем ушли от города, мне придется всех отпустить, кроме пленных.
— Что? — Лукойо наконец сумел оторвать вожделенный взгляд от ближайшей служанки и перевести глаза на короля. — Это зачем же? Вы же король! Разве ваше слово — не закон?
— Нет, — отвечал король. — Существует древний рыбацкий закон, который передается от отца к сыну с незапамятных времен. Мы добавили этот закон к тем, которыми пользуемся при торговле с иноземцами. И если я стану обходить эти законы, отдавая распоряжения и принимая решения, мои подданные сразу заметят это и будут недовольны. Если же я стану злоупотреблять подобным поведением, меня сбросят и поставят на мое место нового короля.
— Значит, — заключил Огерн, — вы не слишком сильно отличаетесь от вождя племени.