и учтиво спросил, не передумала ли я, и не желаю ли я согласиться на его предложение? Если да, то экзекуцию… он с таким удовольствием произносил это слово… экзекуцию можно прекратить. От этой дряни, которую мне вкололи, я перестала чувствовать своё тело и не могла даже пошевелить языком. Я пыталась разжать губы… Но не могла почувствовать своих губ…
«Ай-яй-яй, — говорил Вертун, — как же вы жестоки к своим подругам, Евгения Александровна. Что ж, придется продолжить…». Он знал что я не могу ответить и издевательски салютовал мне коктейлем в руке… и в комнату за прозрачной стеной приводили следующую девушку… так повторялось снова и снова… Препарат парализовал меня, и я не могла ни отвернуться, ни закрыть глаза… Я могла только смотреть и слушать крики.
Там была Лю… ей было четырнадцать, когда её изнасиловал кузен. Он прилетел на их сельскохозяйственную планету на каникулы перед последним курсом финансовой академии… Золотой мальчик. Старший сын прославленного рода. Лю только заикнулась что не оставит этого безнаказанным и вот… попала сюда. Когда за Лю взялись солдаты, с ней случился припадок… может эпилепсия… в общем врач не успел… она умерла… подавилась собственным языком. В десяти шагах от меня. За прозрачной стеной…
Голос Женьки оборвался. Потом, не отрывая ладоней от лица, она продолжила почти спокойным голосом:
— Когда на следующее утро меня навестил Вертун, и светски осведомился, не желаю ли я увидеть продолжение вчерашнего представления, мне ничего не оставалось, как написать письмо. Такое как он хотел. Знаешь, я заметила, что он был и доволен, и разочарован одновременно. Я была для него частью этого… представления… словно деталью, которую следует доточить до нужной формы, с помощью определенного инструмента…Мне кажется, он был бы рад продолжить… — Женька подняла покрасневшие глаза, и внимательно глядя на Даньку, закончила: — Если мне не удастся самой… убей его ты. Пожалуйста.
— …Тогда я и поняла, что это сделаю. Когда сбилась со счета, сколько я дней там… и когда поняла куда попала… и что ничего не смогу изменить.
Она вопросительно взглянула на Даньку.
— Ты в курсе?
— В курсе чего?
Женька пожала плечами.
— Этот «приют» — не просто подпольная тюрьма. Это бордель. Публичный дом с тюремным режимом. Нет, меня, Вертун видимо рассматривал как заложницу и потому не трогал, а остальные девчонки… в общем, их согласия никто не спрашивал. Это любимое место отдыха всей верхушки планеты, орденского руководства… За счет соответствующей вывески, ну «пансион для девушек с трудным характером» и т. д., обеспечивается закрытость заведения — а значит и отличная конспирация, никакого компромата, орден гарантирует.
— Но получается, что родители отправляли их туда…
— Не-а. Думаю, родителям просто обещали изоляцию неудобных отпрысков во внесудебном порядке. Знаешь, ведь большинство людей, когда им обещают надежное решение сложной проблемы, подробностями не интересуются. «Госпожа Дурында, а где ваша дочь?» — «Ой, Вы знаете, она теперь учится в таком чудесном пансионе! Там такие педагоги, что исправляют даже самых трудных подростков. Жаль что он на другой планете, мы теперь редко видимся». Проблема решена и о ней не вспоминают. А если через какое-то время придет извещение о смерти «паршивой овцы»… от болезни или несчастного случая… то семейка облачится в траур и будет принимать соболезнования. Вот и всё.
Данька покрутил головой.
— Нет, ну я многое могу понять… Но это!.. Это же рано или поздно выплывет наружу! И инопланетники плюнут на орден, и тогда любой галактический протекторат отменить будет как пальцами щелкнуть, как бы там берки не ерепенились. На что они рассчитывают?!
— Орден сегодня — это Вертун… он же Алексей Эс… Не интересовалась кто у них там «глава», но у меня сложилось такое впечатление что этот псих единолично вертит всеми… в полном соответствии с фамилией.
— И значит, когда всё накроется… и Галактическая Империя введет на Ленту-5 войска… — задумчиво пробормотал Данька.
Она кивнула.
— Да. Это будет не его печаль.
— А смысл?
Женька пожевала губами.
— Он производит впечатление свихнувшегося, так что его сверхценные идеи просчитать непросто. Но для чего-то ведь он поймал Яра…
Данька покачал головой. Неподалеку в кустах чихнули.
Он поднял взгляд куда-то вверх, потом хлопнул себя по колену, посмотрел на Женьку и сказал:
— Ладно, собираемся. Зови своего красавца… Надо найти транспорт.
И, помедлив, спросил:
— А как вам, кстати, удалось сбежать из приюта?..
Глава четырнадцатаяПринцесса на горошине
Данька ждал, но звонок в дверь остался без ответа. Металлический прямоугольник двери выглядел монолитным целым со стеной.
На площадке дешевой многоэтажки воняло, света не было.
— Что за помойка… В каком веке тут живут?.. — раздраженно возмущалась за спиной Женька.
— Да тихо ты!.. — буркнул рядом её спутник, которого Данька про себя презрительно именовал не иначе как «красавец».
Данька несколько раз бухнул в дверь кулаком, затем сделал пару шагов назад, чтобы попасть целиком в поле зрения электронного глазка и, подняв руки, негромко, но четко произнес:
— Нинель! Аккер! Это я, Данила! Я нашел Женю. Открывайте. Мне срезать себе кусок носа, чтобы вы убедились, что это не молекулярная маска?..
Он продолжал говорить и минуты через две дверь, наконец, открылась.
Данька улыбнулся лицам, маячившим за дулами двух направленных на него бластеров.
Конспиративная квартира была маленькой и пропахшей дешевым алкоголем. Стену между комнатой и кухней предыдущий хозяин снес, и только поэтому всей компании не приходилось сидеть плечом к плечу.
Мебели почти не было: колченогий деревянный стол, на котором стоял полевой объемник, с которым управлялась Нинель; несколько стульев из дрянного потрескавшегося пластика, на которых сидели внимательно слушавшие его Аккер и Егор, полицейский из видения Девы Источника; да продавленный диван на котором устроились рядышком Женька с её «красавцем».
Между Нинелью и Аккером, переплетя руки на груди, стояла худая узкобедрая девушка в джинсах и застегнутой под горло кожаной куртке. Красивое, с тонкими чертами лицо пересекали несколько неровных бледно-розовых шрамов, словно его прижали к раскаленной решетке. Но Данька знал, что от ожогов бывают совсем другие шрамы… Из-за самого длинного рубца левое веко и левая бровь казались чуточку приподнятыми, словно девушка всё время чему-то удивлялась или усмехалась. Впрочем, в её темном отстраненном взгляде не было и тени изумления или веселья.
Когда Нинель и Аккер закончили процедуру опознания, и каждый бластер отправился в кобуру, Даньке представили тех, кого он не знал.
«Егор, полицейский». Кряжистый мужик равнодушно кивнул.
«Наш хакер, Инна». Девушка, не меняясь в лице, вскинула пятерню в приветствии.
А потом Данька начал рассказывать. Затем скупо и нехотя говорила Женька. Потом снова Данька. Когда он закончил, Аккер взъерошил медный ёжик волос и сказал:
— Если бы не знал тебя — в жизни бы не поверил. Поселок в параллельном мире… или где он там?.. Духи… Девы…
Данька пожал плечами.
— Мне нет смысла врать — одно дело делаем. Да и их я, — он, не поворачивая головы, указал подбородком на сидевшую в углу дивана пару, — не нашел бы так легко без точных указаний.
Про точность указаний это он, конечно, перегнул, но Нинель согласилась:
— Он прав, рыжий. Зачем ему сочинять? Конечно, пока сама не увижу — не поверю. Но я знаю — чего только во Вселенной не бывает. И потом… Любой обман в боевых условиях вскроется быстро и — бластер всегда под рукой. А главное — я и впрямь не вижу смысла в том, чтобы тебе врать. Пока что самое приятное состоит в том, что полдела сделано… — Нинель, не глядя, мотнула головой в сторону Женьки… — И Ирха жива.
— Да. — Кивнул Данька. — И еще — у нас теперь есть сильный союзник на этой планете.
Нинель неопределенно хмыкнула.
— Ну, допустим…
— Теперь о планах. — Сказал Аккер. — Мы с помощью Инны отправили этому Алексею Эс нечто вроде ультиматума с записью падения орбитальной станции на деревню и последующих художеств орденского спецназа. Чтобы она не попала в планетарную сеть, он отдаст нам Яра.
— Так и отдаст? — с некоторой недоверчивостью спросил Данька.
— Конечно, отдаст, — неожиданно вступила в разговор Инна. — Тут вся планета его. Думаю, он не верит, что мы способны так легко выскользнуть с Ленты-5. Он будет ловить нас на Яра.
— Нас? — переспросил Данька.
— Инна идет в первую очередь. — Сказала Нинель. — Её таланты позволят сбросить слежку.
Она, скользнула взглядом по Женьке и «красавцу», словно их тут и не было, и, встретившись глазами с Аккером, спросила:
— Ты думаешь о том же, о чем и я?
Аккер кивнул и обратился к Даньке:
— Данила, мы засветились, наши портреты уже во всех новостях и у каждого полицейского. А молекулярные маски — не панацея. Ты сможешь пойти с Инной и вернуть Яра? Имей в виду, без Инны будет сложно уйти с планеты. А Яр…
— Я понимаю. — Ответил Данька. — Я пойду. И никого не потеряю.
— И сам — вернись, пожалуйста. — Попросила Нинель.
— У нас каждый штык на счету! — подмигнул Аккер.
Они уже начали было обсуждать детали операции, когда Инна внезапно шагнула вперед и наставила указательный палец на двоих, продолжавших молча сидеть на диване.
— Они оба были в плену. — Сказала Инна. — Надо проверить на предмет «жучков».
— Квартира оснащена сканерами. — Сказал полицейский.
— Какой модели выпуска? — Спросила девушка со шрамами. Впервые за весь вечер в её голосе прозвучал намек на иронию.
«Пусть донельзя разумными будут речи врага, вечно помни кто он такой».
«Листья небесных ветвей» не способны были освободить его тело, но давали духу власть над ситуацией. Зажатый между двумя силовыми полями, словно кусок сыра между двумя ломтями хлеба, Яр Гриднев задумчиво смотрел в окно.