Древние мудрецы были убеждены, что человек может овладеть истиной лишь тогда, когда она станет частью его души. Но в этой глубокой работе внутреннего творчества ученик предоставлялся самому себе. Его учителя не помогали ему ни в чем и часто удивляли его своей холодностью и равнодушием. В действительности же, он подвергался самому внимательному наблюдению.
Его обязывали к исполнению самых неумолимых правил, от него требовали абсолютного послушания, но перед ним не раскрывали ничего, переступающего известные границы. На все его тревоги и на все его вопросы отвечали одно: „Работай и жди“. И тогда он поддавался вспышкам возмущения, горькому сожалению, тяжелым подозрениям: не сделался ли он рабом смелых обманщиков, овладевших его волей для собственных целей?
Истина скрывалась от него, боги покидали его; он был одинок и в плену у жрецов храма. Истина являлась ему под видом сфинкса, и теперь сфинкс говорил: я – Сомнение! И крылатый зверь с бесстрастной головой женщины и с когтями льва уносил его, чтобы растерзать на части среди жгучих песков пустыни.
Но эти тяжелые кошмары сменялись часами тишины и божественного предчувствия. И тогда он начинал понимать символический смысл испытаний, через которые он проходил, когда вступал в храм, ибо темнее бездонного мрака того колодца, который грозил поглотить его, являлась бездна неизведанной истины; пройденный огонь был менее страшен, чем все еще сжигавшие его страсти. Ледяная и темная вода, в которую он должен был погрузиться, была не так холодна, как сомнения, затоплявшие его душу в часы духовного мрака.
В одном из зал храма в два ряда тянулись священные изображения, такие же, как те, что ему объясняли в подземной пещере в ночь первых испытаний; они изображали двадцать две тайны бытия. На этих тайнах, которые давали угадывать лишь на пороге оккультного обучения, основывалось все богопознание; но нужно было пройти через все посвящения, чтобы вполне понять их. С той первой ночи ни один из учителей не говорил с ним о них.
Ему разрешалось лишь прогуливаться в этой зале и размышлять над символическими изображениями. Он проводил там долгие часы уединения. Посредством этих образов, целомудренных и важных, невидимая, неосязаемая истина проникала медленно в сердце ученика. В немом общении с этими молчаливыми божествами без имени, каждое из которых, казалось, стояло во главе одной из сфер жизни, он начинал испытывать нечто совершенно новое: сперва углубление в суть своего существа, а затем – отделение от земного мира, как бы вознесение над всем земным.
И наконец, после ряда других испытаний пришедшему проверить себя с целью проникновения в суть вещей и получения над ними власти говорили: „ Ни один человек не может избежать смерти, и каждая живая душа подлежит воскресению… Ложись же в эту гробницу, – предлагали ему, – и ожидай появления света. В эту ночь ты должен побороть страх и достигнуть порога самообладания“.
Кандидат в посвященные ложился в саркофаг, все покидали его. Он слушал погребальное пение, погружался во тьму, оставаясь во мраке и холоде могилы. Он проходил через все страдания смерти, впадал в летаргию и видел свою жизнь в последовательно сменяющих друг друга картинках. Его земное сознание становилось постепенно смутным, цепенело. Но при этом оставалась его эфирная он впадал в экстаз. Он видел на черном фоне мрака блестящую отдаленную точку, которая постепенно превращалась в пятиконечную звезду, лучи которой переливались всеми оттенками радуги, освещая темноту магическими лучами. Когда она исчезала, на ее месте раскрывался цветок… не материальный, но одаренный жизнью и душой, ибо он раскрывался перед ним, подобно белой розе; он развертывает свои листки, и посвященному видно, как трепещут живые его лепестки и как краснеет его пламенеющая чашечка.
Это ли цветок Изиды, мистическая роза мудрости, заключающая в сердце своем бессмертную любовь? Но вот она бледнеет и тает, как благоухающее облако.
Тогда погруженный в экстаз чувствует себя овеянным теплым и ласкающим дуновением. Сгущаясь в разнообразные формы, облако постепенно превращается в человеческий образ. Это образ женщины, Изиды тайного святилища, но более молодой, сияющей и улыбающейся. Прозрачный покров обвивается вокруг ее тела, которое светится сквозь тонкую ткань. В руке она держит свиток папируса. Она приближается тихо, склоняется над лежащим в саркофаге посвященным и говорит ему: „Я – твоя невидимая сестра, я – твоя божественная душа, а это – книга твоей жизни. Она заключает страницы, повесть твоих прошлых существований, и белые страницы твоих будущих жизней. Придет день, когда я разверну их все перед тобою. Теперь ты узнал меня. Позови меня, я приду! “ По мере того, как она говорит, лучи небесной нежности льются из ее глаз… Он видит в них обещание божественного, чудесное слияние с высшими мирами.
Но вот свет погасает, видение покрывается мраком. Страшное потрясение… и адепт чувствует себя как бы сброшенным в собственное тело. Он пробуждается от летаргического сна; все члены его сдавлены, словно железными кольцами; страшная тяжесть давит его мозг. Он открывает глаза… и видит перед собой иерофанта с сопровождающей его свитой. Его окружают, ему дают выпить укрепляющее питье, он поднимается.
„ Ты воскрес к новой жизни “ , – говорит иерофант, – идем вместе с нами на собрание посвященных и расскажи нам свое странствие в светлом царстве Озириса. Ибо отныне ты – наш брат».
Обряд посвящения в шаманы
Очевидно, с тех древних времен каждый, кому предназначено овладеть высшим знанием и получить власть над душами людей, использовать неизвестные силы Вселенной и скрытые возможности самой человеческой личности, обязательно проходит через обряд посвящения, включающий в себя и обряд испытания смертью . Не потому ли люди, побывавшие в лапах у смерти, приобретают иногда необычайные возможности, которых у них до этого не было?
Гарри Райт, американский этнограф-путешественник, в написанной им книге «Свидетель колдовства» рассказывает о самом мистическом из обрядов, обряде воскрешения из мертвых, который он наблюдал у туземцев.
«…Нгамбе дал знак следовать за ним.
– Не прикасаться! – резко приказал он. Я согласно кивнул и стал на колени возле распростертого тела. Танец прекратился, зрители собрались вокруг, с любопытством наблюдая за мной.
Человек лежал на земле, не проявляя никаких признаков жизни. Я заметил, что одно ухо у него наполовину отрублено, но это была страшная рана; больше никаких следов насилия не было видно. Вокруг него стояла группа негров, одни были совершенно голыми, на других были надеты длинные неподпоясанные рубахи. Среди них было несколько жрецов, которых можно было отличить по пучку волос на бритой голове. Слышался равномерный шум голосов: шла подготовка к церемонии. Всем распоряжался старик в старом вылинявшем армейском френче, свисавшем до коленей. Он покрикивал на остальных, размахивая руками. На его запястье был браслет из слоновой кости. Старик был, очевидно, главным жрецом фетиша, и ему предстояло изгонять злых духов.
…Нас окружила группа из тридцати человек. Низкими голосами они запели ритмичную песню. Это было нечто среднее между воем и рычанием. Они пели все быстрее и громче. Казалось, эти звуки услышит и мертвый. Каково же было мое удивление, когда именно так и случилось! „Мертвый“ неожиданно провел рукой по груди и попытался повернуться. Крики окружающих его людей слились в сплошной вопль. Барабаны начали бить еще яростнее. Наконец лежащий повернулся, поджал под себя ноги и медленно встал на четвереньки, его глаза были широко раскрыты и смотрели на нас».
На вопрос Райта, действительно ли этот человек был мертв, колдун ответил: «Человек не умирает. Его убивает дух. Если его дух не желает больше смерти, он живет… В короткий период после смерти еще возможно вернуть душу человека в тело, если изгнать оттуда злого духа…»
Обряд посвящения проходит каждый, кому предназначено стать шаманом. Именно этим обрядом шаманство и отличается от других культов: духи, выбравшие человека на роль шамана, забирают его к себе, где подвергают его душу перерождению, награждают его необычными, магическими способностями.
По принципу «страдание, смерть, возрождение» становятся колдунами в Австралии. Там у посвящаемого в магию власти над людьми и природой делают надрез на животе, через который вынимаются внутренности. Их очищают и возвращают на прежнее место. Через этот же надрез вводятся вещества, дающие человеку магическую силу. Магические препараты втираются обычно вдоль конечностей и грудной лопатки. А в Западной Австралии будущего колдуна-шамана помещают на несколько дней в воду. Пройдя испытание смертью, он возвращается в жизнь шаманом могущественной силы.
Испытаниям подвергают будущих шаманов те могущественные люди, которые сами прошли когда-то через этот обряд.
Когда душа шамана подвергается жестоким испытаниям, тело его остается в человеческом мире. Но признаком того, что он действительно прошел через какие-то мистические экзекуции, являются ссадины, ушибы, порезы и т. д., остающиеся на его теле. Череп и кости шамана создаются заново, внутренние органы подвергаются закалке. Сердце после посвящения не всегда возвращается духами шаману. Они продолжают над ним трудиться в течение еще какого-то времени. И только создав его таким, какое надобно иметь шаману, духи возвращают сердце посвященному.
Иван Гоголев дает описание обряда посвящения, через который проходят сибирские шаманы, в одном из своих рассказов, отрывок из которого предлагаем вниманию читателя.
«…Кысалга сидел в какой-то черной яме и отчаянно пытался выбраться из нее: кричал, звал на помощь, но никто не приходил, не откликался. Вокруг были пустота и безмолвие. Выбившись из сил, он затих, и вдруг над головой пронесся снежный вихрь, зашумели чьи-то мощные крылья: показался громадный орел. Крючковатым клювом он ударил Кысалгу в темя, схватил его калеными железными когтями и взмыл высоко в небо. Они долго летели в холодной темноте, мимо странных мерцающих облаков. Вот наконец орел остановился, грустно заклекотал. Кысалга, испуганно вскрикнув, полетел вниз. Он больно ударился о лед и забился, как стерлядь, выброшенная из воды на берег. „Куда меня занесла эта чудовищная птица?“ Словно в ответ пророкотал неземной голос: „Эбэ Хайя! Эбэ Хайя! Эбэ Хайя!“ Перехватило дыхание: „Эбэ Хайя? Священная скала у Ледовитого океана?! О, это святыня для всех народов, живущих окрест.