- Разве из этих земель есть иной выход? - Раш кивком указал на высокие горные пики, острые, словно оскаленная пасть зверя.
Фархи оставила его слова без ответа, только прибавила шагов.
Когда их пусть уткнулся в горный склон, Фарзи выудила из своей сумки небольшой кожаный мешочек, и вытряхнула на ладонь камень, формой и гладкостью не уступающий куриному яйцу. Она подошла ближе и просто легонько стукнула камнем о склон.
- Отойди-ка, а то пришибет еще, - предупредила румийка.
Гора затряслась, откуда-то сверху на них полетели камни, но Фархи отвела их рукой. Она творила чары так легко и виртуозно, что Раш даже не успевал замечать, говорит ли сестра слова заклинания или ей для колдовства не нужно ничего, кроме сводных рук и врожденной отметины Шараяны. Раш, сколько себя помнил, никогда не мог связать в кучу самое простое заклинание, и отметина, которая далась ему с рождением, исчезла сама собой. Мать говорила, что на то была воля Шараяны, а отец ругался на чем свет стоит, и переложил все свои чаяния на одаренную сверх меры, Фархи и еще одного своего отпрыска. Когда-то Раша злила своя ущербность на фоне сестры, но после, когда они начали делить постель, его негодование вытеснила похоть.
Камнепад усилился, стоило горному склону затрещать: внизу, у горной пяты, взяла начало трещина. Она стремительно побежала вверх, раскалывая склон пополам. Две половины разошлись в стороны, будто створки дверей в горное царство. Фархи смело шагнула в каменный зев.
- Портал. И как я сразу не догадался.
Раш посмотрел на восьмигранную гранитную платформу. Ни рун, ни магической вязи, просто пьедестал, словно подготовленный для статуи. Карманнику довелось видеть издали таремские порталы, но те были куда более громоздкими, и чуть не светились от магии, которая питала зачарованный камень. Этот же казался приспособленным для нескольких человек и пары лошадей.
- Не знал, что таремцы поделились с румийцами тайной магией.
- Они и не делились, - едко улыбнулась сестра. - Не все маги способны держать рот на замке, а тем более, если поиграть на тонких струнах их тщеславных душонок. Хотя, они сорвали ягодку, не заметив под носом намного более сочный плод. Наши порталы, - румийка любовно погладила край гранитного шестигранника, - меньше, их проще спрятать, и они настроены на дальние расстояния.
- И много таких?
- Обещаю, что раскрою тебе все тайны Румоса о которых ты не знаешь, но только, когда ты будешь лежать в лаборатории, готовый к преображению. Только тогда я буду уверена, что ты не разболтаешь секретов.
Другого ответа Раш не ждал, но лишний раз уверился - стоит Фархи доставить его на остров, родичи позаботятся о том, чтобы он не сбежала снова. Интересно, сколько часов жизни ему отведут?
Фархи велела Рашу поднять на платформу, встала рядом и тронула портал камнем. Платформа затряслась, загрохотала и расслоилась на несколько пластов, которые завертелись в разные стороны, словно мельничные жернова. Темпа нараста и когда шум заглушил остальные звуки, в глазах карманника зарябило. Неведомая сила ухватила его за шиворот и сунула в бесконечный поток света, такого яркого, что Рашу сперва показалось, что он ослеп. Карманник из последних сил прижимал Хани к себе. Его мотало из стороны в сторону, словно соломинку, попавшую в слишком сильное течение.
Раш поднялся с травы, подошел к девушке, намереваясь снова взять ее на руки, но Хани отвела его ладони. Северянка кое-как поднялась сама, потерла глаза.
- Где мы? - спросила она.
Фархи протянула ей бурдюк с водой, из которого только что пила сама. Раш не сомневался, что после того случая в пустошах, сестра стала относиться к северянке с большей осторожностью и вниманием. Вероятно, свою роль темная отметина Хани - румийцы не считали других отмеченных Шараяной ровней, но преданность своей Темной матери не позволяла принижать тех, кого она пометила своей магией. Если так пожелала богиня, значит, так нужно для всех румийцев. Раш склонен был видеть причину лояльности румийки в другом - она, как и он сам в свое время, побаивалась северянку и ее странную магию.
- Добро пожаловать на Румос, - сказала Фархи.
Хани протянула бурдюк Рашу, но румийка перехватила ее руку и отобрала питье, нарочно старательно заткнув его пробкой. Карманник облизнул губы, отвернулся.
Края, где он родился и вырос. С того места, где располагалась платформа телепорта, тяжело было угадать, в какой части острова они находятся. Вокруг самого телепорта стелилась трава, чуть дальше начинались бескрайные непригодные для жизни земли, похожие на мертвые Пепельные пустоши. Только и того, что без серы и пепла. Желтый песчаник, всюду, куда хватает глаз. И только где-то впереди, размытый раскаленным воздухом, поднимается город.
Они долго брели по высохшей земле, делая короткие остановки в тени деревьев. Элипты, чьи широкие кроны раскидывались на несколько метров, были чуть ли не единственной растительностью на этой бесплодной земле. Их корни уходили настолько глубоко, что даже частые песчаные бури не могли поколебать этих гигантов. Их листья, тяжелые и желтые, будто отлитые из золота, всегда оставались сочными, будто после затяжного ливня. В один из коротких привалов, румийка сделала засечку на стволе элипта, и, когда из нее начала сочиться влага, подставила бурдюк, собирая драгоценную влагу, красную и густую, будто кровь. Когда она предложила Хани угоститься, северянка с отвращением отшатнулась. Румийка залилась хохотом, и в этот раз дала напиться Рашу. Карманник жадно припал к медному горлу кожаного меха. Сок дерева немного горчил, но прекрасно утолял жажду и возвращал силы. Напившись, он заставил Хани тоже сделать несколько глотков - северянка, казалось, высыхала прямо на глазах. Дочь стужи и мороза, она таяла на солнце, словно снежная дева из легенды.
- Это даст тебе силы, - настаивал карманник, чуть не силой вливая в рот девушки алую жидкость. - Хани, это же просто сок, неужели ты думаешь, что румийские деревья питаются человечиной?
Последние слова переубедили ее.
Ночь застала их около небольшого оазиса. На всякий случай Фархи обвязала Раша и Хани за ноги веревкой, а другой ее край завязала вокруг молодого элипта. Пожелав пленникам "поворковать", скрылась в деревьях.
- Что с нами будет? - спросила Хани, как только ветки за спиной румийки сомкнулись.
- Не знаю, - признался Раш. Он хотел ее успокоить, видел, как взгляд девушки молит о надежде, но впервые за долгое время, карманнику не хотелось врать. Не ей, даже если бы это принесло северянке успокоение. - Меня, думается, разберут по костям, а ты... ты отмеченная темной богиней, тебя не станут трогать без нужды.
Раш с подозрительностью оглянулся на деревья за спинами - в духе Фархи было спрятаться, и после незаметно подкрасться, чтобы подслушать их разговор. Он хотел спросить Хани, что же на самом деле произошло в Пепельных пустошах, но каждое услышанное сестрой слово могло обернуться против северянки.
- Я знала, что она придет за нами... - вдруг зашептала северянка. И тут же поправилась: - Придет за тобой. Этот голос, который живет во мне, он привел меня к тебе, когда ты сбежал от Арэна.
- Голос? Привел? - Рашу почудился шорох листьев, но на поляне по-прежнему оставались лишь они с Хани.
Северянка сбивчиво рассказал ему про башню фергайр, про странную незнакомку, которая назвалась Хелдой. По словам Хани именно ее подсказки несколько раз спасали ей жизнь. И Раша она нашла, следуя им же.
- Думаю, она умерла, - задумчиво сказала Хани. - И теперь ее голос приходит ко мне так же, как до этого приходили другие. Только она одна - и никого больше. Я думала, что утратила способность говорить с предками вместе со светлой отметиной, но ее слышу ясно, словно тебя сейчас.
- И это она приказала тебе не противиться моей сестре? - задумчиво переспросил карманник. Хани вела себя странно. Разница между прежней северянкой и той, которая сидит напротив казалась почти незначительной, но все же она была. Раш видел ее в глазах Хани, и ему совсем не нравилась такая перемена. Может, северянка умом тронулась?
- Она, - подтвердила девушка. - Я не знаю, зачем и почему эта госпожа говорит со мной, но ее советы раньше всегда были в помощь. Я думала, что и в этот раз она не обманет. Мне... я...
Тут Хани окончательно запуталась в словах и замолчала.
- Послушай, - Раш никогда не умел находить слова успокоения, но чувствовал, что девушку нужно поддержать. - Я не знаю, что говорит тебе голос, да и мне, если честно, нет до него дела, но если такое повториться - посоветуйся сперва со мной. Гляди, - он потряс в воздухе концом веревки, привязанной к его щиколотке, - мы на одном поводу теперь, и нужно вместе решать, что делать. Мы на Румосе, Хани. Здесь никто не станет тебя жалеть. Странно, что Фархи тебя до сих пор не прирезала.
Хани покосилась на него взглядом затравленного зверя, но Раш не собирался таиться от нее. Лучше сейчас развеять иллюзии, которых у нее полная голова, чем после увидит все собственными глазами.
- А теперь спать ложись, - буркнул карманник, и демонстративно лег на бок, подкладывая под голову локоть. Благо земля в этих краях так прогревалась за день, что оставалась теплой до самого рассвета. Все лучше, чем отлеживать спину на жестком сеннике посреди Северных земель.
Фархи вернулась не скоро. Ее так долго не было, что у Раша зародилась слабая надежда - может, воле какого-то бога было угодно подложить под ногу румийки камень и она свернула себе шею? Но когда сестра вынырнула из деревьев, карманник вспомнил, что на Румосе нет других богов, кроме Темной матери. Раш наблюдал за ней, прикидываясь спящим. Девушка бросила у костра несколько крупных плодов, ловко обчистила их, и спрятала в заплечную сумку. Потом осторожно подобралась к карманнику и легла рядом.
- Хватит притворяться, будто спишь, - шепнула она почти ласково.