- Лимис?! Боги нам заступники, ты выпустил Лимис?!
Глаза дасирийца округлились до невозможности, Шиалистан отвернулся, пожал плечами. Служитель, которому кто-то из Верховных время от времени давал Лимис на поруки, потребовал сто кратов в обмен на то, что в один из вечеров он не закроет дверь в ее комнату. Шиалистану пришлось раскошелиться, но оно того стоило. Девчонке едва минуло два десятка лет, но она даже в лицо походила на своего отца - императора Сатара Второго, третьего императора Дасирии. Хронолог как-то обмолвился о том, что на золотой трон есть претендент, и за ним не нужно ходить за три моря. И Шиалитстан не мог пропустить такой удачи - он тряс старика до тех пор, пока тот не выдал все, что знал. Девчонку передали на поруки Верховным служителям на шестом году жизни. Почему - старик не сказал, и клялся всеми богами, что причина ему неведома. Но дочь императора стерегли, как зеницу ока, и регент даже не стал пытаться договариваться со стариками-близнецами. После того разлада, который случился около Храма всех, никто из них так ни разу и не появился в императорском замке. Они будто отгородились, безмолвно показывая, что такая мера им не по нутру, а Шиалитсану только того и надо было. Впрочем, узнав про наследницу императорской крови, дал себе обещание впредь не зарекаться.
- Я хотел жениться на ней, - заговорил Шиалистан, чувствуя безмолвный приказ деда. - Всего-то нужно было помочь ей сбежать, а после - "случайно" отыскать и привести в замок, где бы я передал законной наследнице все права на престол. А уж после девчонка должна была сама просить меня стать при ней мужем, в благодарность за спасение и иные мои не меньшие заслуги. - Шиалистан скрипнул зубами. - Откуда же мне было знать, что этой малоумной твари хватит силы и изворотливости прирезать четверых лучших воинов из моей личной охраны?
Он глянул на деда, рассчитывая получить понимание, а вместо того напоролся на бешенство. Казалось, старик вот-вот лопнет, точно брошенный в огонь горшок с горючей смесью. Шиалистан сглотнул.
- И не гляди на меня так, будто я кучу говна на алтарь Виры положил, - сказал регент, чтобы как-то разрядить тишину. - Откуда мне было знать, что она такая же слабая умом, как ее папаша?
Раван сжал кулаки - звук хрустнувших костяшек заставил регента вспомнить, что рука у деда тяжелая. А сам Шиалистан так много пил и мало ел в последние дни, что даже в старческой немочи дасирийцу хватит сил пришибить внука. Меч у пояса деда, стал казаться в два раза больше.
- Ты глуп, как тот рхельский кобель, что обрюхатил мою Бренну! - заорал старик и слюна брызнула с его губ во все стороны. Лицо Равана побагровело. - Нет в тебе ни капли ума нашего, ни благоразумия. Ты годен только чтобы болото разводить, какой с тебя император? Все, к чему прикасаешься, начинает смердеть и гнить. О да, теперь-то я понимаю, отчего Ракел так ратовал за то, чтобы именно тебя на трон посадить! С таким-то правителем нет нужды страну завоевывать - ты сам все развалишь, разрушишь. Останешься императором навозной кучи.
- Забываешь ты, что если бы мать моя ноги не раздвинула перед тем кобелем, так и греха бы не случилось, - не сдержался Шиалистан. - И крови во мне дасирийской ровно пополам с рхельской, и к лучшему оно быть может, потому что вырос бы я таким же недалеким убивцем, как Тирпалиас! И нечего мне ежечасно в глаза рождением тыкать - оскомину только набиваешь, а если думаешь пронять меня этим, так зря все - умнее я стал.
- Дураком был - дураком остался, - упорствовал дед. - Чтоб править империей, четырех воинов и сотни кратов недостаточно, Шиалистан. Надобно иметь что-то вот здесь, - он постучал себя по голове,- и здесь, - приложил ладонь к сердцу. - Неужто ты ни на миг не задумался, отчего Лимис отняли от отца? Отчего, когда в Дасирию пришли черные времена, Верховные служители не дали народу наследницу, а смолчали о ней, будто девчонка и не рождалась вовсе? Даже ты не можешь быть таким глупым, - покачал головой Раван.
Шиалистан пожевал губы, заранее зная, что ответ деда не порадует.
- Тот служитель, которому краты были заплачены, говорил, будто девчонка немного не в себе и что вряд ли даст здоровое потомство. И что темная отметина на ней. - Еще служитель сказал, что не убили Лимис только потому, что даже Верховные служители не рискнули гневить богов и проливать императорскую кровь. Но об этом регент умолчал.
* * *
- И ты не углядел здесь подвоха? - Старик искренне недоумевал. Он будто глядел на черное и не мог поверить в то, что кому-то там мерещится белое. Но, прочитав по лицу внука, тяжело вздохнул, сдался и махнул на регента рукой. Он вернулся в кресло, хватаясь то за досаждавший бок, то за грудь. - Тирпалиаса тогдашнему императору Сатару родила красавица дасирийка, Хакаль. Я помню ее, как и всякий мужчина, которому она дарила хоть один свой взгляд. Краше Хакаль была только Джайна, да и та тоже досталась Сатару второму. - Раван позволил себе усмешку. - Тот император был безобразным, сутулым и плешивым к тридцати годам, однако красавицы липли к нему, точно пчелы к липовому меду. Хакаль была мелкого знатного рода и Совет стоял против брачного союза меж ней и императором, но Сатар поступил по-своему. Всегда он делал, что хотел, глупец - такой же неразумный, как и ты, раб своих страстей. Пустая головенка под короной.
- Император на то и император, чтобы чхать на Совет. - Шиалистан и сам собирался так поступать, когда придет пора править. Брюзжащие стариканы только мешали - никто из них не хотел перемен, кивая на те порядки, которые завел еще Гирам. И от всяких перемен они шарахались, будто харсты от служителей Виры.!!!
- Императрицей должна была стать моя дочь, старшая. Пока на горизонте не появилась Хакаль, Сатар не противился такому браку. Наш род, Шиалистан, один из самых древних в Дасирии, мы от крови первых королей, когда империи в помине не было, а была только крепость Дайсар, которую оборонял мои предки. Да, моя старшая была не так хороша собой, как Хакль, но она была умна, нежна, точно первоцвет и у нее были хорошие бедра - империя не осталась бы без наследников. Но Сатар распустил слюни на безродную красотку. И только он один во всей империи не замечал, что красавица та с гнильцой - то смеется с порожнего места, то плачет, а то целыми днями сидит у окна и глядит на кончик своего носа.
Старик перевел дух, выждал паузу, но регент не вмешивался. Про красавицу Хакаль он слышал, как знал и то, что не просто так ее прозвали Порченной. Говорили, что именно ее порченная кровь дала ростки садизму Тирпалиаса.
- Вскоре Хакаль затяжелела и живот ее рос на глазах, - продолжил Раван. - Когда пришла пора, императрица разродилась. Мальчишкой, крепким и здоровым. И девочкой, у которой вместо носа была дыра.
- Девочкой? - Эту часть истории рхелец не знал, и смутно догадывался, что тех, кто знал про рождение близнецов, было немного.
- Тирпалиас и Динфия - так их назвали. Я тогда был советником над казной и помню, что сталось в ту ночь. Верховные служители собрали совет, на который явился император. Нужно было решить, что делать со вторым ребенком. Кроме своего уродства Динфия была такой же крепкой, как и брат, а Хакаль, не выдержав долгих родов, отошла в мертвое царство. Совет стоял на том, что от девочки нужно избавиться, чтобы простой люд не начал судачить о проклятиях и черных отметинах в императорской крови, но Сатар твердил, что не даст тронуть свое дитя. Горе от смерти жены его размягчило, - последние слова Раван произнес с особым презрением. Он смотрел куда-то перед собой, будто там стоял мертвый император Сатар и Раван говорил с ним, но не с регентом. - Решили, что пока девочка не встанет на ноги, она останется в замке, под присмотром верных нянек. Сатар нарочно строительство затеял, отгородил часть замка специально для Динфии. Только он и Верховные служители туда вхожи были. До сих пор удивляюсь, как никто не выведал тайны. Про девочку скоро забыли, хлопот она не доставляла. Не знаю волей каких богов, но Сатар дозволял близнецам видеться и играть вместе. К тому времени у Тирпалиаса уже начала кипеть его порченная кровь. Все кончилось тем, что на одиннадцатом году Динфия забрюхатела, а так как хож к ней был только братец и отец, нечего было гадать, кто ее засеял. К тому времени Сатар так и не женился во второй раз и наследников, кроме Тирпалиаса, не сделал.
- В одиннадцать лет? - не верил своим ушам регент.
- Чего тут дивиться? Твою мать за Тирпалиаса отдали на тринадцатом году.
- Но меня она родила на пятнадцатом. - Разговоры о матери Шиалистана не радовали - не сейчас и не в такой вони стоило вспоминать ее доброе имя. - Что стало с тем ребенком?
- Динфия родила дочь, - старик многозначительно посмотрел на регента.
-Лимис, - понял Шиалистан. - И Сатар никак не помешал этому? Отчего было не опоить бедняжку зельями, чтоб утроба ее сама от ребенка избавилась?
- Оттого, что все мы крепки задним умом, а тогда ни про живот, ни про то, кто над ним постарался, никто из нас не знал. Рхель сунул на нас, оттяпывал земли кусок за куском, народ волновался. Думаешь, думал кто о безносой уродке? От Динфии хлопот не было, многие вовсе позабыли о ней. А когда при дворе появилась чудная белокурая девочка, кареглазая и белокожая, Сатар выдал ее за свою дочь. Хакаль к тому времени отошла в мертвое царство, не без помощи брата, как говорили после. Будто бы именно ее Тирпалиас задавил первой. Если бы сукин сын Сатар не покрывал своего выродка, я бы никогда не отдал за него Бренну!
Раван хватанул себя по колену, облизал пересохшие губы. Регент видел, как он дрожит - то ли от злости, то ли от слабости, что уже жила в его костях.
- На третьем году жизни Лимис перерезала глотку спящей няньке, - сказал дед. - Через месяц швырнула кошку в кипящий котел. Это покрывали, как могли, но слухи расползались, точно тараканы. Кареглазое чудовище мучило все, до чего дотягивалась своими неможными ручонками. Однажды раскромсала себе руки - от запястья и до самых плеч и кровь свою хлебала, точно собака, прямо из лужи. Тогда-то Совет и прижал Сатара - откуда ребенок и чьей крови. Когда все выяснилось, поздно было подтирать зад. Я хотел, чтобы девочнку немедленно умертвили, но все боялись гнева богов за