<…> Вот ты ко мне пришел, в будущем ты будешь приходить ко мне за советом» (СН, с. 104).
Соответственно, тот шаман является ненастоящим, лживым, кто не вступил в отношения матадуо с духами болезней. «В какое бы время я ни пришел, будете ли верить мне?» — спрашивает шаман. «Как тебе не поверить, раз к нам заходил? <…> Мы в чуме слышали звуки, некоторые шаманы мимо нас проходят. Я им не верю, вот ты зашел, будь же созданным для всяких целей», — отвечает дух-хозяин кровотечения (СН, с. 103). «Мы хотим дать вместо себя глаза. Ты не хотел брать, но возьми», — говорят неофиту «духи начала сумасшествия». «Ну, ладно уж, дайте, я не хотел быть лживым шаманом. Ладно, ставши шаманом, я иногда буду ваш чум находить», — отвечает тот (СН, с. 99). Эти слова означают, что в будущем шаман сможет лечить шаманскую болезнь и посвящать новых шаманов: «Когда человек станет сходить с ума, чтобы стать шаманом, я буду лечить его этими глазами» (СН, с. 99).
Получение даров. Духи, у которых гостит молодой шаман, наделяют его дарами в знак установившихся отношений. Эти предметы представляют собой, во-первых, элементы облачения и ритуальные атрибуты шамана: бубен и колотушка, подстилка для камлания, наголовник и обувь; во-вторых, волшебные средства — знаки будущей удачи камланий: семь трав от семи болезней (ДН, с. 87), очки, похожие по описанию на бинокль (СН, с. 98), оленьи шерстинки: «Ты будешь удачным шаманом для оленей, вот поэтому я отдаю тебе это», — говорит дух-хозяйка оленей (ДН, с. 89). Наконец, дарами оказываются чудесные существа — духи-помощники в будущей практике: мышь и горностай (ДН, с. 86), гуси и лебеди, гагара (ДН, с. 86; СН, с. 100–102), олень Быдынгка (СН, с. 106). Волшебное средство и чудесный помощник могут соединяться в одном образе: «Вот ты ко мне и пришел, в будущем ты будешь приходить ко мне за советом. Вот, видишь на моем костюме железное изображение дикого оленя? Возьми ты это в подарок. Всегда ты должен употреблять его, когда увидишь, что мало людей и мало оленей. Если станешь камлать доброму божеству человека или оленя, за этим оленем следуй. Если придешь ко мне и я тебя не узнаю — покажи этого оленя. <…> Если будешь употреблять его, то и семья прибавится, и скот прибавится. Всегда употребляй его. Этот олень людей счастливыми сделает» (СН, с. 104).
Встречается в рассказах о шаманском становлении и тема ложного дара: его предлагают персонажи, в отношения с которыми шаману лучше не вступать, — души умерших лживых шаманов, несильные и обманные духи: хозяин запутывания Намтари, хозяин глупости Хехирие и другие, например: «“Э, друг, возьми повязку”, — предлагает дар шаману женщина с оловянной повязкой на лбу, сидящая в оловянном чуме. “Нет, ты слабая, ковкая, как олово, божество, буду несильным”» (СН, с. 99). Будущий шаман должен уметь отличать ложные дары и не принимать их.
Разгадывание загадок. Это и есть основное испытание будущего шамана. «Мы только и будем идти, вопрошая: шаманские духи всегда с загадками бывают», — объявляют ему сопровождающие его духи (СН, с. 101). Загадки касаются определения символического значения элементов ландшафта и происшествий на пути, имен-функций хозяев локусов Верхнего и Нижнего миров, например: «Река оказалась с семью руслами. Вот они трое (духи-спутники) стали спрашивать меня: “Что это такое?” Я не знал. Сказали: “Каждый большой шаман имеет семь начал. По этим началам спускаясь, найдешь начало болезни”» (СН, с. 99). «“Что это за олени (по сторонам двери), разгадай”. “Дайте палку, — сказал я и ударил ею по жерди чума. — Важенка — это дух-хозяйка размножения оленей, бык — это дух-хозяин размножения диких оленей”. — “Угадал”» (СН, с. 104). «Увидели весь обледенелый чум. Вошли туда, там сидели один мужчина и одна женщина и ходил один голый ребенок. <…> Они заставили разгадывать меня. <…> Ребенок спросил: “Кто я такой?” Я ответил: “Ты, наверное, головная боль?” “Когда ты камлать станешь над болезнью, по этой дороге болезни иди”. Старик со старухой спросили меня: “Кто мы такие, угадай”. “Старик — начало чахотки, старуха — начало кашля”. “Верно, — сказали, — после, если такая болезнь будет к вам приходить, придешь и скажешь, тогда поможем”» (СН, с. 102).
Мы видим тут важное отличие функций персонажей шаманской мифологии: духи-спутники при помощи загадок обучают шамана верному истолкованию символов (если он поначалу не может ответить, они сообщают ему правильный ответ), а духи-хозяева испытывают силу и способности шамана, и в ряде случаев именно верный ответ влечет за собой установление отношений шамана и духов и получение им даров.
В двух случаях в шаманских историях соединяются мотивы получения даров и разгадывания загадок, это создает ситуацию выбора между истинным и ложным дарами, и шаман поступает правильно — выбирает старый, изношенный предмет: «Правой рукой вынула старый, без узора, худенький наголовник, левой — узорный, новенький. “Какой из них возьмешь?” — спросила. Я: “Худо шаману слишком украшать себя. Какой хороший человек буду я, если возьму красивый наголовник, возьму я старый, худой наголовник”. Она закричала: “Я подумала — возьмет он красивый наголовник. Это умный шаман, он взял старый наголовник. Другие шаманы брали узорные, они не бывали счастливыми”» (СН, с. 105). Выбор старого, изношенного предмета связан с тем, что иной мир, по которому путешествует шаман, противоположен миру людей, что и осознает умный шаман, а отсылка к нормам морали видится здесь скорее риторической фигурой. То, что в ином мире изношено, — в этом новое и красивое, и наоборот.
Умение разгадывать загадки приходит к шаману постепенно: если в начале пути он не в состоянии отвечать на вопросы спутников, так что они боятся оставить его одного («“Что будем делать? Оставим ли здесь человека или еще вперед поведем?” Один сказал на это: “Как мы его здесь оставим, пути его путаные будут”», СН, с. 101), то в конце путешествия он с легкостью угадывает все, что видит, даже если его и не просят («Про другую сторону не разгадывай, — сказали спутники, — это просто гора», СН, с. 102). Более того, он сам осмеливается загадывать загадки духам, у которых гостит («Услыхав, что я пришел, спросили: “Что взял?” Я сказал: “Ничего не дала”. На это хозяйка чума сказала: “Как вы думаете, что принес ваш спутник? Он принес ведь ресницы семи людей, это и скрывает от нас”. “Ну, угадала”, — сказал я», СН, с. 107).
Изношенная шапка шамана. Тофалары. Конец XIX — начало XX в.
ГАУК НСО «НГКМ»
Обучение. В этом мотиве можно выделить несколько составляющих: шаман получает новые знания и научается (1) основным принципам, (2) конкретным навыкам, (3) этике своего ремесла. В ходе путешествия спутники героя, знакомя его с элементами ландшафта и обитателями «земли, создающей шаманов», рассказывают связанные с ними космогонические сюжеты, на что герой заключает: «Я думаю: “Со старины, значит, такой порядок. <…> Когда по бубну человек, знающий начало мироздания, ударит, говоря про это, тогда глаза шамана проясняются и он видит дальше”» (СН, с. 100). Знание «начал болезней» и «дорог смерти» также оказывается средством успешной борьбы с ними (ДН, с. 86; СН, с. 99). Вторым важным принципом практики шамана является доверие к себе, что и пытаются развить в нем спутники, уча толковать символы: «Вот эти люди (духи-спутники) всё стараются создать из тебя шамана, а ты всё не веришь. Но как же иначе будет?»; «Человек, проживая обычным путем, не становится шаманом. Сам себе не верит, хотя и создают его шаманом» (СН, с. 101, 99).
В технику шаманской профессии, судя по автобиографиям, входят разнообразные умения. Духи наставляют молодого шамана, как использовать ритуальные атрибуты (ДН, с. 87), как проводить ритуалы (СН, с. 102, 107) и делать изображения духов («Если станут делать изображения лица, пусть обязательно сделают с глазами и ухом, ему молись», СН, с. 107), как лечить некоторые болезни («Если человек заболеет колотьем в боку, будешь лечить (железным) изображением гагары. Дуя, с противоположной стороны клюв гагары приставив», СН, с. 102). Одним из самых главных для начинающего шамана оказывается умение правильно призывать духов-помощников, которых во время путешествия показывают ему спутники или дарят хозяева, например: «Мои спутники сказали: “Мы должны расстаться. Давайте все трое говорить по-птичьи; один — как большие гуси, другой — как средние гуси, третий — как малые гуси, один — как лебеди, и так по-разному, чтобы впоследствии наш человек стал подражать им”. Стали по-разному гоготать. Кончив, сказали: “Когда станешь шаманом, камлать станешь, вот тех птиц, которых видел, ты будешь так призывать. Когда перед тем, как камлать, усядешься, по-птичьи гогоча, тогда они придут к тебе, голоса их в тебя войдут. Если ты станешь шаманом, так будешь ты голосить”» (СН, с. 100–101).
Наконец, шаман получает наставления морального свойства: не хвастаться (волшебными предметами, силой); не отказывать в помощи нуждающимся; камлать только тем, кому это действительно необходимо; не использовать дар в пользу себе или во вред другим, например: «Если тебе встретится женщина — сирота или вдова, ты постарайся помочь ей своим шаманством. <…> Не отказывайся, потрудись, может быть, и поможешь. Если ты не будешь поступать так, как я говорю, здесь же перережу твое дыханье», — сказал одному шаману дух Хора (ДН, с. 87). «Когда сам заболею, камлаю, ни до какого места не дохожу, больному камлаю — во все места дохожу», — подытожил свою автобиографию другой (СН, с. 108).
Шаманы рефлексируют и над тем, что они могут и помогать, и вредить людям. Вот как размышляет об этом еще один шаман, Черие: «Наверху есть божество, создающее шаманских духов. Сверху пришлые духи доброжелательными бывают, снизу пришлые духи недоброжелательными бывают. Добрых духов, чтобы они присматривали за недоброжелательными и не допускали шамана совершать нехорошие поступки, посылают. От доброго верхнего божества шаман имеет веревку. Если шаману предстоит совершить недоброе, его притягивают за веревку, не допуская до этого»