Зимой 1932 года я оказался свидетелем интересного случая. В селение Лорино приехал врач с культбазы из залива Лаврентия. Меня вызвали быть ему переводчиком. Нуждающихся в медицинской помощи врач выслушивал, давал рекомендации, лекарства. Пришел средних лет чукча и, обращаясь ко мне, сказал: «В мои капканы не идут песцы, пусть русский шаман сделает так, чтобы песцы попадались в мои капканы, а то я не выполню план добычи пушнины». Врач — шаман, следовательно, он, как и чукотский шаман, может не только лечить, но должен уметь направлять зверя на охотника, в его снасти, капканы[101].
В культурах северных народов было стойкое убеждение, что само наличие шамана гарантирует не просто устранение несчастий, а возможность получения благополучия. Шаман — это как бы мостик или канал, по которому от божеств и духов людям приходит счастье. Вот как говорили нганасаны: «Чего такой талан — удача теперь? Может, это гость такой талан принес? Может, он шаман?»[102] — и энцы: «Верно, ты большой шаман, диких оленей ты много убил. Ты, верно, большой шаман — такой счастливый»[103]. А вот как говорится об этом в мифе.
Бог счастья (Нилы-нгуо, он же Верховный бог) всем людям помогает. Жила-была, говорят, когда-то одна женщина-шаманка. Во сне она ушла под землю. Там она услышала чей-то голос:
— Откуда ты пришла и зачем пришла?
Шаманка ответила:
— Я за счастьем пришла. Я хочу, чтобы людям легко жилось.
Тогда Бог счастья достал большой кожаный мешок и сказал:
— Вот я тебе даю три счастья. Возьми первое счастье! Это оленья шерсть. Твои люди, живущие в тундре, будут ездить на оленях. Возьми второе счастье! Это рыбья чешуя. Твои люди всегда будут питаться рыбой. Возьми также и третье счастье! Это собачья шерсть. Твоим людям собаки всегда будут нужны.
Женщина-шаманка вернулась обратно на землю. Тогда оленья шерсть превратилась в оленей, чешуя — в рыбу, а собачья шерсть — в собак. Все это людям дал Бог счастья[104].
Получается, что без шаманов божества не могли передать людям счастье и благополучие. А это значит, что шаманы несли ответственность за свое сообщество. Если род беднел, то это потому, что шаман не испрашивал у божеств счастья для него. Если часто болели и умирали люди, то это потому, что их плохо охраняли шаман и его духи-помощники. В этих случаях говорили: «Какой же это шаман, если он не может охранить своих людей?»[105] Снова мы приходим к выводу о том, как тяжела и ответственна шаманская «профессия».
Приведем примеры разных типов камланий. Если говорить о лечении шаманами телесных и душевных болезней, то оно было двух типов: изгнание из тела больного демона, причинившего болезнь, и поиски души человека, похищенной злыми духами, что также вызывало различные заболевания. Изгоняя демона болезни, шаман камлал над больным, выясняя с помощью духов-помощников, кто ее причинил. Затем извлекал болезнь из тела, изображая высасывание, и вынимал изо рта некий предмет — окровавленный кусочек пуха, камешек или щепку, помещал это в кожаный мешочек или берестяной туесок. Потом он закапывал или сжигал материальное воплощение болезни, при этом демонстрируя отправку духа в его сферу обитания в ином мире. Нанайские и ульчские шаманы поступали иначе — они вселяли демона болезни, предварительно «очистив» его, в специально сделанную деревянную фигурку сэвэн, и она начинала служить выздоровевшему в качестве профилактики этой болезни.
Если болезнь была вызвана кражей души, то шаман вместе с помощниками отправлялся на ее поиски, отбивал ее у злых духов, приносил в Средний мир и возвращал больному — «вдувал» душу ему в темя или давал проглотить ее вместе с кусочком еды. А нанайские и ульчские шаманы сначала помещали найденную душу в особое хранилище душ на своей шаманской территории дёргиль, чтобы она там «подлечилась», как в санатории.
Челканская шаманка А. К. Абашева на фоне одной из гор, где живут шаманские духи.
Фото О. Б. Христофоровой
Вот как выглядело камлание-лечение в начале XXI века в исполнении челканской шаманки, тети Шуры, Александры Казакоповны Абашевой, жившей в селе Суранаш Турочакского района Республики Алтай. В традиционных культурах народов Алтая было распространено представление, что болезнь происходит от кражи злыми духами души кут — символического двойника человека. Соответственно, лечение состояло в поиске, поимке и возвращении души. На первом этапе камлания шаманка устанавливала причину болезни, на втором — совершала символическое путешествие для поиска и поимки души, на третьем — возвращала ее больному. Кроме шаманки и пациента, на камлании могли присутствовать и другие люди: родственники больного, жители села, а также исследователи. Подготовив ритуальное пространство и атрибуты — облачение (платок, пояс), нож, пучок из березовых веток, чашку, деревянную ложку, водку, — шаманка начала камлание. Сначала она, сидя за столом, призывала пением духов-помощников, кропя им в качестве угощения водку с помощью ложки. Она также призывала шаманов-предков, духов — хозяев родовых гор, обращалась к духу огня и другим божествам, разбрызгивая им угощение. Угостив духов, шаманка начала выяснять у них, в чем причина болезни. Узнав, что душу больного украли злые духи, она отправилась за ней. Во время второго этапа камлания она, продолжая петь, стала прыгать, кружиться и размахивать пучком веток. Для шаманского полета Александре Казакоповне служил один из ее духов-помощников — гусь, живущий на одной из окрестных гор. На нем она путешествовала по окрестным землям Среднего мира, а также в Нижний мир, к умершим и к злым духам. Найдя и поймав душу больного, шаманка вернулась и «внедрила» ее в тело больного. Продолжая петь, она распустила духов-помощников, поблагодарив их и снова угостив.
У Александры Казакоповны не было бубна — в СССР с 1930-х годов они планомерно уничтожались властью, и к концу XX века на Алтае их практически не осталось. Бубен ей заменял пучок из девяти березовых веток — по числу духов-помощников. Это не мешало ей лечить больных, но вот совершать большие родовые моления и идти к верховному божеству она уже не могла. Последним в Суранаше это мог делать ее отец, Казакоп Барбачаков. Утрата бубна стала причиной того, что их шаманский род пресекся. Александра Казакоповна и ее старшая сестра, обе уже покойные, были последними шаманками в их роду.
Мы уже говорили о том, что на шаманских бубнах часто изображалась карта мифологизированного космоса, но также существуют и маршруты камланий, нарисованные шаманами по просьбе исследователей. В основе этих рисунков лежат мифологические представления о шаманских дорогах, проходящих по всем трем мирам символической вселенной. По представлениям ненцев, путешествия шамана совершаются по двум дорогам-трубам: трубе неба, в которой растут семь железных лиственниц, и трубе земли; путь по каждой из труб занимает семь дней. В мифах селькупов дороги шаманов находятся в бассейнах двух рек, соответствующих двум фратриям селькупов: Лимпыль-кы — «Орла речки» и Косыль-кы — «Кедровки речки». Они имеют общий исток, текут параллельно и впадают в мировую реку, вытекающую из «семиямного болота» в Верхнем мире и впадающую в «море мертвых» в Нижнем мире. По верованиям кетов, шаманские дороги идут в семи направлениях. Некоторые — общие: например, путь до первого слоя Верхнего мира; по другим могут идти шаманы разных категорий. Весь путь до конца, до седьмого слоя небес, могут пройти только самые сильные шаманы. Графически шаманские дороги можно изобразить в виде дерева, начинающегося на земле и достигающего первого слоя небес (общий путь), с семью ветвями разных длины и направлений (пути в Верхнем мире). Дороги шамана представлялись узкими, как след от лыж, и окрестности этих дорог были похожи на привычный таежный ландшафт.
На следующем рисунке эвенкийский шаман изобразил свое путешествие в ходе лечения больного.
Эвенкийский рисунок, изображающий камлание шамана над больным: 1 — р. Подкаменная Тунгуска; 2 — ее притоки; 3 — земля рода Момоль; 4 — родовые священные деревья, место совершения обрядов; 5 — дух-хозяйка родовой земли; 6 — дух-покровитель рода Момоль; 7 — мифическая родовая ограда-засека из шаманских духов-сторожей; 8 — земля рода Нюрумналь; 9 — место родового культа членов рода Нюрумналь; 10 — дух-покровитель рода Нюрумналь; 11 — священные деревья рода Нюрумналь; 12 — мифическая ограда-засека рода Нюрумналь из шаманских духов-сторожей; 13 — чум шамана рода Нюрумналь; 14 — шаман рода Нюрумналь; 15 — его помощники; 16 — след шаманского духа — источника болезни, посланного шаманом рода Нюрумналь в род Момоль; 17 — дух болезни, пробравшись незаметно через ограду в род Момоль и превратившись в червяка-древоточца, проникает во внутренности одного из членов рода Момоль и начинает уничтожать его телесную душу; 18 — чум больного члена рода Момоль; 19 — его жена; 20 — чум шамана рода Момоль; 21 — шаман рода Момоль камлает, чтобы узнать о причине болезни сородича; 22 — сородичи, присутствующие на камлании; 23 и 24 — шаманские духи — гусь и кулик, которых шаман посылает к больному с поручением выгнать духа болезни; 25 — дорога шаманских духов; 26 — шаманские духи — расщеп и копье, которые должны поймать духа болезни, когда он выйдет из больного; 27 — шаманский дух-сова, несущий духа болезни к пропасти Нижнего мира; 28 — вход в Нижний мир; 29 — шаманский дух — двухголовая щука, посылаемая шаманом рода Момоль, чтобы отомстить роду Нюрумналь; 30 — след духа — двухголовой щуки; 31 — чум больного члена рода Нюрумналь; 32 — дух-щука вырывает телесную душу у больного; 33 — дух-щука уносит телесную душу больного; 34 — телесная душа больного человека; 35 — изгородь из духов-лиственниц, построенная шаманом рода Момоль в месте прохода чужеродного шаманского духа; 36 — шаманский дух-расщеп, поставленный шаманом рода Момоль над следом чужеродного духа; 37 — подвешенные к идолу шкурки зверей; 38 — шкура оленя, принесенного в жертву божествам Верхнего мира