Возопить должен человек против вандализма! («Вандалы».)
Что же должно стрястись, чтобы человек возопил: «Так дальше нельзя!»? («Безумие».)
Еще некая война неизбежна: война знания против невежества («Знамя Мира»).
Доживет ли человечество, когда военные бюджеты будут перечислены на просвещение? («К будущему».)
Неужели во все времена свирепствует тот же «закон» отвергания? («Фрагменты».)
Большинство скепсиса происходит от невежества. Если человек чего-то не знает, он с особенной легкостью и отрицает это («Радость о книге»).
Если люди о чем-то не слышат, то, по их суждению, оно и не существует («Слушайте»).
Очевидно, каждое великое достижение должно пройти через горнило отрицания и глумления («Радость»).
Удивительно наблюдать отрицание, когда люди готовы мучиться и погибать, лишь бы не допустить нечто для них спасительное («Друзьям»).
Одни любят творящее «да», другие привержены тупому «нет» («Новая Земля»).
Страшное понятие «нельзя» вползает повсюду, и сколько лучших устремлений пресечено этим неумолимым палачом («Предубеждение»).
Ликвидация, упразднение, незнание, одичание… А расцвет? («Шатания».)
Как часто отмершее и не было, в сущности, живым («Вестники»).
Не вырасти новым побегам на старых рубцах («На острове»).
Но как оживлять засохшее древо? Не лучше ли посадить новое? («Подсчеты».)
Между вопросительными и восклицательными знаками блуждают люди («Сотруднице»).
Мелкие умы не видят истинную сущность жизни. Человек всегда судит лишь от себя, ради себя и для себя. Те же житейские мудрецы любят говорить: так было, так есть и так будет. Скажем, к сожалению, – было, к ужасу – еще есть, но пусть не будет. Иначе, как же быть с эволюцией? («Другу».)
Жестокость и невежество о будущем не мыслят («Монголия»).
Больно видеть, как невежество топчет лучшие цветы («Счастье»).
Люди изучают Высокие Учения для того, чтобы нырнуть в бытовое болото («Радоваться»).
Не умеют еще люди приложить разумно великие пространственные энергии. Даже пытаются отмахнуться от познавания их, точно трясогузка, противятся космическому величию («Битва»).
Какие слухи ползут, какие ужасы возрастают от незнания! («Голод».)
Сколько же миллионов лет должна еще крутиться бедная Земля, чтобы изжилась двуногая дикость! («Сберегите».)
Человек – «венец природы» – озверел («Зов о мире»).
Особый вид двуногих – вредители. Что же это за племя? Или особый зоологический вид? («Вредители».)
Суперфосфаты мнимых достижений, вероятно, создали питательную почву для гадов («Полнота жизни»).
Поразительны качания бытовых маятников. Злейшие хулиганы обертываются добрейшими пожелателями. И обратно («Душа»).
Сколько раз приходилось встречаться с заведомыми злошептателями, умильно улыбавшимися, помахивая лисьим хвостиком. Прямо не знаешь, что и делать с этими лисами («Из письма»).
Где же полнота жизни, если нет претерпения предательства? («Полнота жизни».)
Как осуждать тянущихся к наслаждению, когда им и не говорили о жертвенности и о красоте подвига? («Счастье».)
Удовольствия и наслаждения под сенью раззолоченных отелей глумятся над чужою бедою («Подвиги»).
Во всей истории торжества Молоха были недолги («Тревожно»).
Древние народы гораздо лучше понимали смысл перемены бытия, нежели современные цивилизованные мудрецы («Туда и оттуда»).
Иногда думается, что каравеллы Колумба были быстрее нынешних «воздушных» сообщений («Досмотры»).
Древние гривны были ценою коровы, а теперешняя их ценность дала бы кусок хлеба («Сознание Красоты спасет»).
Наука высоко взлетела, а обиход обнищал («Оптимизм»).
Гоголь восклицал: «Скучно жить на этом свете!» Можно сказать: «Трудно жить на этом свете» («Паспорта»).
Тяжка ноша мира сего («Терпите»).
Миллионы земных лет протекли, но еще мутна и грязна река жизни («Сложно»).
Среди забытых понятий особенно пострадала человечность («Подвиг»).
Единственно, в чем человечество сдвинулось, – в цивилизации преступлений («Не укради»).
Ангелы не влекут в рай насильно за волосы. Насильно увлекают за волосы в ад («Естество»).
Если у кого-то от высот разрываются сосуды, то значит, он на этих возвышенностях и не мог бы существовать («Естество»).
Чем необычнее час, тем трепетнее ожидание («Вестники»).
Великое Присутствие наполняет Природу («Он»).
Много, много Знаков – лишь бы замечали их («Другу»).
При величественном зрелище не думается об опасности. Все бичи человечества исчезают («Смерч»).
Много Надземного и среди земной жизни («Особенное»).
Среди быта раздаются отзвуки самых высоких песнопений («Чаша»).
Чудеса отменены, а чудесность бытия стучится во все двери («Курукшетра»).
Беспредельное делает и мысли возвышенными («Небесное зодчество»).
Возвышенно мыслящий может и сказать прекрасно («Уберегите»).
Русский народ давно привык говорить крылатыми словами крыловских басен («Сердце»).
Подобно санскриту, русский язык особенно пригоден для выражения возвышенных понятий («Уберегите»).
Мысль Индии отлично выражается в русском слове («Тагор»).
Азия – колыбель всех религий, всех взлетов в Надземное («Торнадо»).
Строительство содержит в себе своего рода магнит. Бег большого корабля завлекает и малые лодочки («Смекалка»).
Поверх всяких суждений и споров высится сияющая сущность («Бесспорное»).
Ливень Благодати ниспадает в щедром благоволении, и лишь капли этой ценности достигают («Дар небесный»).
Сознание есть молитва сердца («Строитель»).
Сердце есть врата Истины («O quanta allegria!»).
Для сердца нужен свет незримый («Везде»).
Только глубины сердца могут остаться прочными (24 марта, 1940).
В каждом добром начертании уже есть нечто зовущее, объединяющее и открывающее сердце («Король Альберт»).
Лучшее тянется к лучшему («Враги»).
Для единения нужна любовь, а где она? Нельзя ли прибегнуть к другому, тоже прекрасному понятию – «сотрудничество», а за ним высится «содружество» («Тревожно»).
Улыбка есть знак близости («Сближение»).
«Сходятся старцы» – сойдется и молодежь («Русскость»).
Для себя или для мира поет птица? Не может не петь она каждое утро («Строитель»).
В любви процветут пустыни («Засуха»).
Лучшие розы одинаково прекрасны («Благоухание»).
Не может быть сад без благоухания («Благоухание»).
Жизнь есть радость («Жизнь»).
Каждый предмет, источающий радость, уже представляет истинную драгоценность («Творчество»).
Не все ли равно, кто внес больше Красоты в многогранник нашего существования («Земля обновленная»).
Поистине, Красота величественна во всей своей многоликости («Панацея»).
Что есть счастье? Счастье есть радость, а радость – в Красоте («Счастье»).
Велика радость выпрямить согнутое и переплетенное веками («Скрыня»).
Натолкавшись и наблуждавшись, опять придут к Красоте… В Красоте – не сентимент, но реальность, мощность подымающая, ведущая («Счастье»).
На крылах Красоты обновляются силы, и взор владеет пространством («Счастье»).
Есть великий смысл в том, что люди, направленные к добру, часто оказываются рассеянными в мире. Получается незримая сеть добротворчества («Содружник»).