— И что за знакомая просила эту справку сделать?
Я умолял судьбу, чтоб ей оказалась Лиля Захарова – она хоть и вне зоны досягаемости, но тогда круг хотя бы сомкнется. Но подругой оказалась некая Елена Алексеевна Волчек 1966 года рождения, сама воспитатель по образованию. Сейчас она проживала на Выборгской стороне вместе с мужем и сыном. Катя даже успела дозвониться по ее домашнему телефону, хотела назначить ей встречу на завтра. Однако к телефону подошел супруг – Елена Волчек с ребенком отдыхала на море и вернуться намеревалась не раньше начала октября.
— Зачем тебе понадобились командировки Аленкова? – спросил тогда я.
Катя недобро улыбнулась:
— В этом году у Аленкова были три длительные командировки: одна в августе – археологические раскопки, а две других в Москву, где он принимал экзамены у студентов филиала. Из Москвы до особняка Фарафоновых час езды. И ездил Аленков в Москву – по твоим же данным – в начале января и в конце июня. Ты не поверишь, — она делано всплеснула руками, — но именно в это же время воздыхатель Оксаны по имени Грег, он же якобы брат Дарьи Аленковой, очень похожий по словесному портрету на твоего клиента, навещал свою сестру. В доме Фарафоновых он с Оксаной и познакомился. Кстати, у тебя Интернет есть?
Я рассеянно показал Кате, где находится компьютер.
Все указывало на то, что к кражам причастен мой клиент, да и я сам уже готов был с этим согласиться. Но принимать какие-либо решения сегодня я себе запретил – обилие информации нужно было переварить. В кухне уютно булькала кастрюлька с картошкой, в духовке запекалось мясо. Я взял бутылку вина, бокалы и пошел к Кате.
Она сидела, склонившись над ноутбуком – одной рукой набирала текст, второй перебирала шерстку на загривке кошки, устроившейся на ее коленях. Дармоедка опасливо глянула на меня, но успокоилась: настроен я был миролюбиво.
— Отправляю фотографию Аленкова Федину. Если наша свидетельница его опознает… в общем, лучше отказывайся от дела сейчас.
— Если я услышу еще одно слово про Аленкова, у меня голова взорвется, — я захлопнул крышку компьютера и подал Кате бокал с вином. — Ну? За удачный исход дела?
Катя согнала кошку с колен, повернулась ко мне:
— За удачный исход моего дела! – И звонко ударила своим бокалом о мой. – У тебя телефон звонит.
Я прислушался – сотовый телефон действительно разрывался из кухни. Номер на дисплее высветился неизвестный, звонили с городского телефона.
— Слушаю.
— Алексей Викторович? — Голос был старушечий и смутно знакомый.
— Да...
— Здравствуй, сынок. Антонина Николаевна беспокоит. Горечко у нас... Я милицию уже вызвала, решила тебе позвонить – не знаю, может зря...
— Что случилось? – не ожидая ничего хорошего, поторопил я.
— Сынок, Лилечку, соседку мою, убили.
ГЛАВА 7. В КВАРТИРЕ
— А… где полиция? – насторожилась Катя, едва мы въехали во двор нужного дома на Четвертой линии Васильевского острова. — Твоя свидетельница вроде сказала, что по «02» уже звонила.
— Значит, не приехали еще. Сама знаешь, пока доблестные органы договорятся, чья очередь, место преступления паутиной покроется. Ты со мной?
Она очень неохотно пошла следом, и, пока поднимались на этаж, два раза предлагала дождаться наряда на улице. Честно говоря, я караулить полицию вообще не собирался: хотел только поговорить с соседкой Нестеровой и незаметно убраться. Интуиция моя молчала, мне даже в голову не приходило, что может стать хуже, чем сейчас.
Дверь в квартиру Захаровых на этот раз отсутствовала вовсе, она была просто выбита и лежала, занимая собой узкую прихожую. Заходить в квартиру не стал: там только моих следов не хватало. Вместо этого я принялся звонить в дверь Нестеровой.
— Антонина Николаевна, это Никитин!
Однако за дверью была тишина.
— Леш!.. – шикнула на меня Катя – она старательно прислушивалась к чему-то.
Я тоже затих, насторожившись. И не понять уж было сложно: из квартиры Захаровых отчетливо доносилось то ли сдавленное мычание, то ли стон.
— Она жива! – Мы с Катей переглянулись.
И, не успев подумать, я рванул в квартиру однако уже в следующий миг замер, словно парализованный. На полу, из-за двери, ведущей в комнату, выглядывала женская ножка, обутая в замшевую туфлю с длинным металлическим каблуком…
А потом я увидел лицо.
Я смотрел на него и не мог поверить собственным глазам – это ведь Юля Караваева. Девчонка из бара, которой через мосты нужно было ехать на Петровскую набережную. Как? Откуда она здесь? И куда делась Захарова?
Девушка лежала на боку у самых дверей комнаты, глаза ее были закрыты, а лицо выражало умиротворение, будто она спит. Но проверять пульс не имело смысла: ее правый висок был изуродован входным отверстием пули.
— Господи!.. — В комнату вошла Катя и тотчас отпрыгнула к стене.
Я проследил, куда она смотрит и оказалось, что поразил ее даже не вид убитой женщины, а двое парней, которых я до этого не заметил вовсе. Они сидели на полу, в затемненном углу комнаты, спинами друг к другу и были связаны синей веревкой для альпинистского снаряжения. Оба были избиты, причем настолько, что я лишь по одежде опознал в них тех, которых видел здесь, на лестничной площадке, два дня назад. Голова одного безвольно упала на грудь, а изо рта тягучей струей лилась кровь. Второй же, хоть не замечал нас, но с выражением муки на лице шевелился – он-то и издавал эти стоны, которые мы с Катей услышали с лестницы.
— Если Захарову убили они, то кто же их так?..
— Это не Захарова. Ее фамилия Караваева, — глухо сказал я, не узнав собственный голос. И только тогда как будто очнулся. — Все. Незачем здесь отсвечивать, пойдем скорее!
— Но… им ведь надо помочь хотя бы…
— Как ты им поможешь?! Ты что – врач? Пойдем!
Я схватил упирающуюся Катьку за руку и потащил к выходу. До меня только сейчас дошло, что нас как будто специально сюда заманили. Ну, Антонина Николаевна, старушка – божий одуванчик! Лишь бы теперь не оказалось поздно...
Мы почти добрались уже до выбитой двери, когда – навстречу нам спокойной, но уверенной походкой вышел мужчина. Мой ровесник, или чуть старше, со светлыми вьющимися волосами, в дорогом черном пиджаке и со жвачкой, которую он перекатывал от одной щеки к другой.
Оглядел нас небным взглядом и качнул головой:
— Девку заприте, этого – на кухню, - распорядился негромко.
За ним уже входили еще двое: один, тяжело глядя на нас, остался сторожить дверной проем; второй, молча и без лишних движений, ухватил Катьку за плечо и как котенка швырнул за ближайшую дверь, которую тут же закрыл на щеколду – я и дернуться не успел. Потом он чуть подоткнул меня в спину в сторону кухни.
Целую вечность, кажется, мы с ним стояли, безмолвно изучая друг друга, пока его хозяин прогуливался по квартире. По-моему, он пытался договориться с избитыми парнями. Из ванной, где закрыли Катю, как я ни прислушивался, не доносилось ни звука.
Я лихорадочно соображал, что можно сделать, но по всему выходило, что мне из этой квартиры уже не выбраться. Пожалуй, я смог бы отвлечь на себя этих троих – даже того, что сторожит вход, а Катька бы выбила дверь ванной и убежала – щеколда там простенькая. Но, черт возьми, она ведь не умеет читать мои мысли!..
Главный, тот что со жвачкой, вернулся в кухню и, откинув полы пиджака, сел на табурет.
— Документы? — бросил он непонятно кому.
Второй снова меня толкнул, заставив повернуться лицом к стене и упереться в нее руками. Обыскал так профессионально, как умеют только менты. Зуб даю, что он служил когда-то в органах.
— Во внутреннем кармане пиджака, — подсказал я, давая понять, что готов дружить.
Но говорить со мной пока не собирались.
— Да он не мент! – громко хмыкнул тот, что обыскивал, когда нашел мое удостоверение. Передал его главному.
Мне позволили повернуться и, надавив на плечо, заставили сесть.
— Никитин Алексей Викторович, адвокатская контора «Фемида-Гарант», — зачитал он. – Ты что здесь потерял, Алексей Викторович?
Главный закрыл книжицу и швырнул ее мне, что несколько приободрило. Трупам-то документы не очень нужны, значит, убивать не собираются.
— Так… бабка позвонила, сказала, что Захарова убита.
Я уже готов был к удару в челюсть, так как заранее знал – ответ неправильный.
Но удара не последовал, а главный снова спросил, задрав брови:
— Так ты думаешь, это Лилька там? – Они переглянулись, снова похмыкав.
— А кто?.. – тревожно спросил я.
— Ты в первый раз зачем к Лильке приходил? – сформулировал он вопрос точнее.
— Она свидетель по делу, которое я расследую, - вкрадчиво объяснил я, страясь быть как можно убедительней. - Ее подругу убили, а я всего-то собирался расспросить Захарову, что она знает.
— Имя подруги?
— Дарья Аленкова. Ее отравили две недели назад – можете уточнить в Василеостровском РУВД. И больше мне ничего не нужно, я даже не хочу знать, кто и зачем убил вашу Захарову.
Парни переглянулись и опять хохотнули. Будто я рассказывал что-то очень веселое.
— Нет уж, Алексей Викторович, тебе как раз нужно знать, кто ее убил, — пояснил смешок светловолосый со жвачкой.
Мне приказали подняться и пройти в комнату, где все еще лежал труп Юли. Не обращая на тело никакого внимания, главный указал мне на пистолет ТТ , лежащий ровно посередине между связанными и трупом девушки. Я готов был поклясться, что еще десять минут назад, да я вошел в квартиру, его здесь не было.
— Застрелили ее из этой пушки, понял? Вон те товарищи застрелили, — он кивком указал на связанных. – Потом тебе позвонила бабка, и ты приехал сюда, увидел этих двоих и, как и полагается добропорядочному гражданину – обезвредил.