Положительный настрой был нарушен на первом же светофоре: чуть позади меня, в соседнем ряду я заметил белую «восьмерку» со слегка поцарапанным правым передним крылом. Я готов был поклясться, что видел эту же «восьмерку», когда ехал на Васильевский остров. Или мне показалось? Уже на Декабристов я никакой «восьмерки» не разглядел, как ни силился – значит, все-таки показалось.
В Новгородскую область я собирался поехать сегодня же – чего ждать? Только заскачу домой, покормлю кошку и сменю костюм от «Ланселот» на что-нибудь попроще.
«Восьмерка» въехала во двор дома сразу за мной.
Давненько я не попадал в такие переделки… Я даже засомневался, может не стоит ехать к Лиле сейчас? Они застрелили Юлю Караваеву, если я наведу этих архаровцев на Захарову – ее смерть уж точно будет на моей совести. С другой стороны, они могут и неделю за мной ездить…
Войдя в подъезд, я сразу почувствовал неладное – карамыслом висел сигаретный дым. А надо сказать, в нашей парадной на шесть квартир из курящих были только я и Михалыч—пенсионер, который курил исключительно «Беломорканал», а его по запаху ни с чем спутать нельзя. Эти же сигареты, черт возьми, явно были дорогими…
ГЛАВА 8. МАНЁВР
По лестнице я поднимался медленно и не очень уверенно. Разумнее всего поехать прямо сейчас к Лихачеву и все ему рассказать. Конечно, это было чревато, ведь придется объяснять, почему я сбежал из квартиры Захаровой, почему Катя дала ложные показания… да и отношения у нас с Лихачевым не очень-то дружеские. Он вполне может мне не поверить.
На подоконнике меж лестничными пролетами действительно кто-то сидел – ясно виднелась тень. Я крадучись, чуть ли не ползком забрался до площадки и – выглянул. Господи!.. Я так когда-нибудь сердечный приступ схлопочу… У моей квартиры сидела всего лишь Катя. Прислонив голову к стеклу и чуть приоткрыв рот, она спала. Видно сказалась вчерашняя бурная ночь с ментами Василеостровского РУВД. Что-то сидит она как-то неестественно… Меня опять бросило в пот:
— Катя! – Я подпрыгнул к ней.
Она вздрогнула и соскользнула с подоконника. Тьфу ты, уже черт знает что мерещится…
— Да это я, — пояснила она, по-моему, все еще не проснувшись. – Лешечка, у тебя кофеек есть, а то я сейчас усну.
В подтверждение она дошла до ближайшего дивана в моей квартире, села, подобрав под себя ноги, и устроила голову на подлокотнике.
— Хотела в гостиницу поехать, а потом вспомнила, что моя сумка с вещами осталась у тебя в машине. Сейчас заберу и уеду, — она прикрыла глаза. Потом открыла и напомнила: — Кофе.
Да, от кофе я и сам бы сейчас не отказался. Пока вскипал чайник на кухне, я раздумывал, стоит ли рассказывать Катьке о Новгородской области. Решил, что все-таки не нужно: дело даже не в том, что это может навредить Аленкову. Я был уверен, что Захарова вмешалась в дела намного более опасные и совсем не женские. Впутывать в них и Катьку – ни к чему. И еще нужно будет придумать какую-нибудь отмазку, чтобы выпроводить ее в гостиницу – ну не вовремя она сегодня приехала! А самому отправляться в Валдай.
Впрочем, проблема разрешилась сама собой: когда я вернулся в комнату с кофе, Катя сладко спала, обнявшись с диванной подушкой и свернувшись калачиком.
— Вот и славно, — порадовался я.
Выпил две порции кофе – свой и ее, укрыл Катерину пледом и ушел собираться. Оставалась, правда, еще одна проблема. Я выглянул из окна:
— Стоит, родимая, — это я о белой «восьмерке», нагло и никого не стесняясь, припаркованной у входа в парадную. — Ладно, посмотрим кто кого…
Я разложил по карманам деньги, мобильник и автомобильные права, потом отыскал в кладовке длинный до пола плащ, вышедший из моды лет десять назад, кепочку «а-ля мэр Лужков». Свернул одежду кульком, запер квартиру и спустился во двор. Когда выруливал на своей «Бэхе» со стоянки с удовлетворением отметил, что белая «восьмерка» двинулась за мной совершенно не скрываясь. Тем лучше: значит, просто запугивают, и опасаться всерьез их не стоит.
Я набрал номер Стаса Аристова:
Рядом с ним что-то оглушительно шипело и булькало – наверное, возился на кухне. Наденька ведь карьеристка, ей не до готовки. А Стасик… никогда не забуду, как тяжело он вздохнул когда-то и сказал:
— Я вот тоже раньше готовить не умел, но потом женился и…
* * *
— Друг мой, — поглядывая в зеркало заднего вида, заговорил я в трубку, — у тебя сейчас есть шикарная возможность искупить вину за то, что ты женился на женщине моей мечты.
— Чего тебе надо? – неприветливо отозвался он. — Я же сказал, что не стану больше прикрывать тебя от Маринки и врать, будто был с тобой на рыбалке…
— И не надо! – подхватил я. – Надя дома?
— Нет.
— Вот и отлично, жди на машине у метро на Площади Восстания. Встань как-нибудь поудобнее – уезжать придется быстро.
Пока Стасик соображал, что ответить, я отключился. Подвести он не должен.
В пять часов дня на центральных проспектах как всегда начиналось смертоубийство – пробки были непроходимыми, водители зверели, а «восьмерка» отставала от меня ровно на два автомобиля. Имелся большой соблазн бросить «Бэху» прямо здесь и затеряться в толпе пешеходов, но, признаться, мне было жаль машину. Так что эту мысль я от себя гнал и с навигатором в руках просчитывал, как удобнее уезжать с Площади Восстания.
Добравшись до станции метро Маяковская, я оставил машину на стоянке и, протирая стекла, прощался со своей красавицей. И одновременно поглядывал, как мои провожатые тоже паркуются. Идеально было бы, если б их «заперли» другими машинами, но водители, даже самые лихие, отчего-то на это не решались. Стас уже не в первые звонил мне – видимо, приехал на место и, не найдя меня, нервничал. В конце концов, я, сжимая в руках кулек с одеждой, двинулся в здание метро.
На эскалаторе обернулся, выловил взглядом озабоченное лицо одного из преследователей и задорно подмигнул. Те занервничали еще больше, уже морально готовые к тому, что сейчас я нырну в первый попавшийся вагон – в метро в час-пик потерять кого-то можно, даже если держишь его за руку, а нас разделяли десять метров плотного людского потока.
Я постарался оправдать ожидания: как раз подошел поезд, и выходящие пассажиры, смешиваясь со входящими, создавали такую толкотню, что мой «хвост» отбросило еще дальше. Я же сделал последний рывок и шагнул за колонну, рядом с которой только что разошлись двери вагона. Тут же до меня долетели крики возмущения, ругань и перекрывающие все звуки голоса:
— Заходи в вагон! Смотри за другими выходами! Вернись к эскалатору! — Провожатые волновались уже не на шутку.
Двери вагонов сошлись, и поезд резво умчался, наверняка унося с собой кого-то из провожатых. Пока плотность народа не уменьшилась, я вышел из-за колонны, одетый уже в мешковатый плащ и кепку, и влился в людской поток, позволив нести меня к станции Восстания .
Я не оборачивался, хотя лопатками чувствовал, что за мной кто-то идет, пытаясь выловить взглядом из толпы мой переломанный с горбинкой нос. А может быть, это были просто нервы. Все равно, добравшись до эскалатора – здесь я уж точно был виден, как на ладони – я без спроса схватил впередиидущего ребенка на руки и требовательно взялся за ручку тяжелой авоськи в руках его матери:
— Разрешите, я вам помогу? – улыбнулся я обезоруживающе.
Мамаша несколько настороженно отдала сумку и принялась поправлять панамку на малыше.
* * *
— Почему так долго! – нервно спросил Стасик, когда я приземлился на пассажирское сидение его Форда.
— Потом расскажу. Давай, выруливай на Гончарную…
Проходными дворами и узкими почти пешеходными улочками, постоянно оглядываясь и делая лишние крюки, мы добрались до метро Елизаровская, где я попросил Стасика остановить:
— Все, ты выходишь здесь. Машину верну позже в целости и сохранности.
— Издеваешься?! Ты увез меня на другой конец города! Скоро Наденька домой придет, а у меня еще ужин не готов!
— Дать денег на такси? – раздраженно спросил я.
Стас оглушительно хлопнул дверцей своего Форда и, насупившись, пошел к метро. Сам я еще какое-то время поплутал по городу и только когда на сто процентов стал уверен, что хвоста нет, выехал на Московское шоссе.
Несколько раз мне приходилось ездить в Москву на автомобиле, и самый удобный путь проходил как раз через Новгород, так что дорогу более-менее я знал. В начале девятого часа, едва начало смеркаться, я добрался до объездной дороги Валдая. Вот здесь уже пришлось поплутать, воспользоваться навигатором и даже поспрашивать дорогу у местных. Но еще через двадцать минут я добрался-таки до дачного поселка Николино, где, по моим предположениям, скрывалась Лиля.
Форд мне пришлось оставить на перекрестке и искать номер нужного дома пешком. Нужный домик оказался более чем добротным: кирпичный забор в человеческий рост, ворота, открываемые электронным механизмом. Пришлось долго жать на звонок с домофоном, а в голову лезли не самые приятные мысли, что семейство родственника Гриши Аленкова сейчас преспокойно ужинает и смотрит сериал про Катю Пушкареву. И ни о какой беглой журналистке Захаровой они слыхом не слыхивали.
На мой звонок, тем временем, никто не реагировал, хотя в щель между кирпичным забором и воротами мне отлично был виден свет в окнах. Позвонив еще с полминуты, я убедился, что замок на воротах я точно не вскрою, и начал методично обходить забор, отыскивая место, где бы перелезть…
Ох, и тяжелая у нас, адвокатов, работа… Я спрыгнул на землю и замер, услышав совсем рядом рычание, которое ничего хорошего не предвещало. Куда шустрее, чем в первый раз, я забрался на забор, и оттуда, с высоты, разглядел и устрашающего вида зверюгу, и будку, и цепь между ними – метра в два длиною, не больше. Мудрые люди, родственники Аленкова – ничего не скажешь. Уже смелее я спустился с забора и, по дуге обходя собачку, направился к дому.