— Ну а если все же предположить, что Кастецкого подставили. Сами знаете, недоброжелателей в Старогорске у него сейчас полно.
Автомобиль как раз сворачивал мимо очередного супермаркета «Снежинка», и Катя кивком головы указала на него:
— Не сама она, разумеется, а ее помощники.
Ваганов, следя за магазином, пока тот не скрылся из виду, снова поморщился:
— Пока Перегудов не найдется гадать можно до бесконечности.
Перегудов после пресловутого налета на «Снежинку» – если это вообще был он – не давал о себе знать ни разу. К тому же, он сам имел основания беспокоиться за свою жизнь, так что вероятность того, что он вспомнит свои угрозы, казалась Кате мизерной. Катерина успокоилась, осмелела и спустя время дошла уже до того, что снова бегала от остановки до Следственного комитета мимо Парка имени Ленина – мрачнейшего места, обиталища бомжей и наркоманов.
И все же, когда Катя услышала эту фамилию в стенах Следственного комитета – она вздрогнула. Хотя фамилия была произнесена в женском варианте.
— Я Кира Перегудова, я вам звонила. Пе-ре-гу-до-ва! Не делайте вид, что вам не знакома эта фамилия!
Насторожившись, Катя выглянула в коридор и сразу же наткнулась взглядом на стройную брюнетку, одетую в кипенно-белый песцовый жилет, и светло-голубые джинсы. Все выдавало в ней даму более чем состоятельную, кроме, пожалуй, лица на котором не было ни грамма косметики, и волос – не очень чистых и небрежно собранных в узел. В позе просительницы она стояла у раскрытой двери кабинета Эллы Эдуардовны и нервничала так сильно, что даже на расстоянии пяти метров Катя видела, как трясутся ее руки.
— Так я же вам еще по телефону сказала, — слышала Катя голос невидимой ей Эллы – холодный и невозмутимый, — что искать вашего мужа мы сможем только по истечении десяти суток с момента пропажи. Кроме того, вы не думали, что он мог просто уйти в загул, например? Или, может, к любовнице уехал. А вы переживаете раньше времени.
Элла Эдуардовна, наконец, тоже появилась в коридоре с увесистыми папками под мышкой и начала запирать кабинет.
— Да поймите вы… — снова заговорила Перегудова, но Элла ее строго перебила.
— Кира Валерьевна, я вам все сказала – добавить мне нечего.
И неторопливо ушла по направлению к кабинету начальника следственного отдела.
Перегудова дернулась было за ней, но через полшага вдруг передумала и нерешительно застыла посреди коридора. Плечи ее были опущены, глаза без интереса смотрели в пол, а лицо выглядело измученным и резко постаревшим – по нему Перегудовой можно было дать лет тридцать пять или даже сорок, если бы Катя точно не знала, что ей не так давно исполнилось тридцать.
Кира Перегудова была университетской подругой Катиной сестры – не слишком близкой, слава богу, и Катя знала ее лишь заочно. Но то, что она знала, напрочь отбивало желание знакомиться ближе. Кате была неприятна эта женщина, а Евгения Перегудова она и вовсе боялась, но сейчас поймала себя на том, что сочувствует Кире.
Да к тому же, если хоть кто-то из этой семейки захотел пойти на контакт, надо этим пользоваться! Зачем Элла гонит ее?
Немного сомневаясь, имеет ли она моральное право вмешиваться в дело, которое ведет коллега, Катя направилась к Перегудовой:
— Кира Валерьевна? Я правильно поняла, что вы хотите подать заявление о пропаже вашего мужа?
Та повернула голову и рассеянно оглядела Катю. Впрочем, уже через мгновение от рассеянности не осталось и следа: заметив Катин интерес, она в две секунды преодолела расстояние между ними и вцепилась в Катину руку мертвой хваткой с явным намерением не отпускать, пока не добьется своего:
— Я его уже несколько дней не видела, телефоны не отвечают… — торопливо и сбивчиво заговорила она: вы должны что-то сделать, я прошу вас! Его же могут убить в любую минуту!..
— Хорошо-хорошо, пойдемте со мной.
Катя повела ее к Ваганову и надеялась, что тот окажется у себя. Так как кабинеты замначальника и начальника следствия объединялись общей приемной, она воровато заглянула туда первой и, убедившись, что Элла только что вошла к Трухину, оставила Киру за дверью, а сама постучалась к Ваганову.
— Юрий Николаевич, тут жена Перегудова хочет дать показания.
Тот, хмурясь, набивал что-то на клавиатуре и, недовольный, что его отвлекают, глянул на Катерину поверх монитора:
— А разве ею не Элла Эдуардовна занимается?
Катя, опасаясь, что Перегудова их услышит, прикрыла дверь и заговорила негромко, просящее заглядывая в глаза:
— Она не хочет ее принимать – выгнала только что. Но мы же сами ищем Перегудова, нужно обязательно ее опросить!
— А сами почему не опрашиваете? — И тут же вспомнил: — Вы же у нас свидетель по «Снежинке». Ну ладно, зовите…
Закрыв материалы и приосанившись в кресле, он приготовился слушать.
В конце марта этого года семейству Перегудовых пришлось резко сменить место жительства – оставить обжитый дом на Рублевке и роскошные апартаменты в Москве. Причина – элементарный страх за собственную жизнь.
— Я думаю, все в этом кабинете понимают, чем примерно занимался мой муж. – Кира бросила на Ваганова взгляд, в котором читался неприкрытый вызов, и не было теперь ни капли заискивания. Впрочем, тут же вспомнив, что здесь она выступает в роли просительницы, Кира с деланной скромностью опустила глаза в пол. – И, разумеется, при этом образе жизни он имел множество врагов. А в марте к тому же ему вынесли обвинение…
— В организации двух убийств, — напомнил Ваганов.
— Кажется. Вынесли обвинение и поместили в следственный изолятор. Женя боялся оставлять меня с детьми одну и, наверное, благодаря его просьбе, Софья Патрова, у которой мой муж в то время был начальником службы безопасности, неожиданно проявила заботу о нас. Она предложила мне и детям некоторое время пожить в ее особняке в нескольких километрах от Старогорска. Он хорошо охраняется, и жили мы там чуть ли не инкогнито… Потом, когда обвинения с моего мужа были сняты, мы приняли решение не возвращаться в Москву, пока все не уляжется.
Ваганов, зная о личной Катиной заинтересованности в деле о «Снежинке», присутствовать на допросе, конечно, позволил, но она как будто тайком стояла у порога. Не мигая Астафьева смотрела на эту женщину – уставшую и измученную, но желающую казаться сильной. В ней боролись сейчас потерпевшая, о чьем едва не случившимся убийстве сейчас та небрежно сказала «кажется», и следователь с отсутствием эмоций и холодной головой.
— Расскажите, про последнюю командировку вашего мужа. Куда и зачем он ездил? – бесстрастно спросила Катя, надеясь, что следователь в ней все же победит.
— В Петербург, — с готовностью ответила Перегудова, — но в тот раз он ездил ненадолго – дня на два. А зачем – не знаю. Женя мало посвящал меня в свои дела.
— Накануне поездки вы ничего странного в его поведении не заметили? – спросил теперь Юрий Николаевич.
— Вы о перестрелке на кладбище? Я заметила, что он был немного напряжен, но в целом все как обычно. Я только намного позже поняла, что в то утро он чудом остался жив, а все, кто был тогда с ним в машине – убиты.
И снова она гордо вскинула голову, чтобы никому не пришла мысль ее жалеть. Но никто ее и не жалел в кабинете Ваганова: Катя, уже поняв, что ничего нового для себя из этого допроса не вынесет, лишь отстранено думала, что, оказывается, Перегудова, человека, которого она боится и ненавидит, можно искренне любить. Хотелось бы надеяться, что эта женщина вышла за него замуж из-за его социального положения или денег, но стала бы она в этом случае унижаться перед следователями, чтобы попытаться найти его?
Ваганов тоже не жалел, он нетерпеливо постукивал карандашом по столешнице и в его отведенном в сторону взгляде Катя читала почти презрение:
— Так выходит, вы знали, что он в Петербурге, — произнес он, — так почему же, когда к вам пришли сотрудники полиции утром седьмого сентября, вы им об этом не сказали?
— Женя мой муж! Я даже не собираюсь оправдываться перед вами за то, что не выдала его!.. – И, снова вспомнив о цели визита, резко сменила тон: — ну как же я могла выдать вам отца своих детей!..
— Не говорите мне о детях, — перебил, морщась, Ваганов, — В супермаркете во время налета тоже были дети – всем от пяти до двенадцати лет. А девочка, которой пять лет, сутки после нападения не разговаривала! Вам не приходило в голову, что если бы вы сразу рассказали, где ваш муж, никакого налета бы не было?
— Не доказано, что к налету причастен Женя, — едва слышно возразила Перегудова.
— Вы мне будете рассказывать, что доказано, а что нет? – гаркнул Ваганов.
— Послушайте, что вы меня изводите… — Кира вздрогнула от окрика и, кажется, глаза ее увлажнились – к такому обращению она явно не привыкла. — Я всего лишь женщина, пришла к вам, потому что мне больше не к кому обратиться…
— А почему бы вам не обратиться к Софье Патровой, которая вам покровительствовала все это время?
— Она отказалась мне помочь. Даже разговаривать со мной не захотела.
— Тогда вы решили ей отомстить и, наверное, сейчас выложите на нее какой-нибудь страшный компромат?
Перегудова не ответила, только сжала плотнее губы и решительно поднялась со стула. Пока она молча шла к двери, оскорбленная до глубины души, Катя в замешательстве переводила взгляд с нее на бесстрастного Ваганова. Что же он даст ей уйти?
— Сядьте! – лениво приказал замначальника следствия.
Кира, как ни странно, сразу же села на прежнее место, теперь уже не пытаясь спрятать блестящие от слез глаза. Ваганов в хмуром молчании выбрал чистый бланк протокола допроса и без лишней деликатности начал выспрашивать, что случилось в день исчезновения Евгения Перегудова.
Вернувшись из Петербурга Перегудов приехал домой и рассказал жене, что у него проблемы на работе. Что, скорее всего, его будет искать поли