Знакомство с Яной она помнила очень хорошо – просто в то время в ее жизни вообще было очень мало знакомств. У школы ее окликнула милая девушка лет двадцати:
— Вы Настя? — разулыбалась девушка. — Я вас именно такой и представляла...
Яна теперь время от времени встречала ее у школы, предлагала посидеть в кафе. Очень много расспрашивала про отца – она и не скрывала зачем. Эта милая девушка, оказывается, папина студентка и давно уже в него влюблена. Сначала Настя относилась к ней настороженно, естественно она не хотела, чтобы отец развелся с матерью и сбежал к этой девчонке, ее ровеснице. Но Яна просить ее быть сводней и не думала, да и очень скоро тема ее отца в их разговорах отодвинулась на второй план. У Насти впервые появилась близкая подруга, с которой можно делиться чем угодно. Тогда же Янка познакомила ее с Дашей Мерешко – неплохая у них получилась троица.
А потом... как снег на голову: в светлую бабушкину квартиру стали приходить люди из милиции, запирались с отцом на кухне и долго разговаривали. Янка Раевская оказалась обыкновенной воровкой – ограбила квартиру какого-то бизнесмена, а отца допрашивают, как свидетеля. Настя тогда и подумать не могла, что его допрашивали в каком-то другом качестве. После того, как милиция уезжала, в той же кухне с отцом запиралась мама, но Настя и через две двери слышала, как они ругались... Накануне первого вступительного экзамена слегла с инфарктом бабушка – мать, наплевав на все, уехала за очередной партией товара, отца таскали на допросы, а Настя каждый день ездила в больницу.
В середине июля бабушка умерла.
Настя слишком ее любила, была слишком впечатлительной и слишком инфантильной, чтобы найти силы в себе силы думать в это время об учебе. Родители же посоветовали поступать на следующий год, а пока что мама пристроила ее продавать туфли на рынке.
Наступило затишье. Состоялся суд над Янкой, но Настя даже не интересовалась, чем та история закончилась.
А через несколько дней после суда в бабушкину теперь уже не такую светлую квартиру снова стали приходить люди. И даже не из милиции. Опять были тихие разговоры с ними на кухне, потом на кухне же – громкие скандалы мамы. Только теперь мама кричала не о том, что отца посадят, а о том, что их всех убьют. Оказалось, что хозяева ограбленной Янкой квартиры решили почему-то, что папа знает, где награбленное, и наняли людей, чтобы они заставили папу возместить ущерб.
Той же осенью отец продал бабушкину квартиру, чтобы откупиться от бандитов. Настя с мамой перебрались в другую – маленькую, грязную, в отдаленном районе. Папа с ними не переехал: к тому времени в университете он уже не работал, с матерью они оформляли развод, и отец собирался уехать в Санкт-Петербург.
Возвращаться домой Настя с тех пор разлюбила, как могла она оттягивала момент возвращения в тесную и неуютную квартирку. Однажды, с привычной неохотой шагая к дому, она и познакомилась с Валентином Кузиным, или Кузей, как его звали все друзья. Тогда он показался неопытной в отношениях с противоположным полом Насте чуть ли не принцем из сказки: очень привлекательный внешне, разговорчивый, обаятельный. Льстило, что она искренне интересна такому необыкновенному человеку.
Кузя работал барменом в ночном клубе, что находился в двух шагах от Настиного дома. Попав в этот клуб однажды, Настя поняла, что для нее открылся огромный, неизведанный доселе мир…
***
Как не была Катерина скептически настроена по отношению к Насте, даже ей было отчаянно жаль девушку сейчас. Очень хотелось прийти к выводу, что это Кузя, который был типичным наркоторговцем, виноват во всем, но Катя понимала, что он Настю не заставлял и не принуждал. По сути, он всего лишь предложил ей выход, который она сама искала. Но кто загнал ее в этот тупик? Родители своим безразличием? Сама своей безвольностью?.. Может быть и сама, но Настю было все равно жаль.
— Ты дашь показания в суде? – кашлянув, спросила Астафьева.
Настя беззвучно плакала и старалась спрятать мокрые глаза. Она порывисто мотнула головой:
— Нет, и не просите, – неожиданно твердо сказала она.
Катя, хоть ее и не устраивал ответ, настаивать не посмела. К тому же, она теперь знала, где искать Волчека, и если сумеет доказать его связь с Яной, скрывавшейся под именем Дарьи Мерешко—Аленковой – остальное будет делом техники.
Настя все еще молча глотала слезы, когда Катерина в некотором смятении быстро покидала клуб.
— Ждем вас в следующий раз! – окликнул ее у стойки Кузя и улыбнулся.
На улице окончательно стемнело. Район, где находился клуб, был угрюмым и неблагополучным, никакого желания задерживаться здесь у Кати не было, и она быстро шагала к остановке автобуса, не подумав о том, что следовало бы вызвать такси.
Она не видела, что едва она вышла из клуба, открылись дверцы микроавтобуса, стоявшего напротив входа, и двое молодых мужчин в надвинутых на глаза бейсболках неспешным шагом направились за ней. Один, впрочем, почти сразу свернул на боковую улицу, второй же довел ее до арки с тускло горящей лампой и, убедившись, что рядом никого нет, окликнул Катю.
— Девушка! Да, вы—вы… Вы мне не поможете?
Катя, едва оглянувшись на мужчину, лица которого не видела, поняла, что добром встреча не закончится, и инстинктивно прибавила шаг, еще надеясь поскорее выскочить из арки. Но навстречу ей уже шел второй – этот был гораздо выше напарника и полнее. Делано улыбаясь, он широко распахнул руки и двигался на Катю.
Астафьева, не на шутку испугавшись, прижалась спиной к стене и, рискуя надорвать связки, заверещала:
— Помогите!!! — Только никто все равно не появился, зато преследователь, как ужаленный подскочили к ней. – Кто-нибудь пом… — закончить ей уже не дали, ладонью зажав рот.
— Ну, зачем орать-то? – насмешливо спросил тот, что шел сзади – именно он одной рукой зажал ей рот, а второй мертвой хваткой сцепил Катины запястья за спиной. – Все равно приличные люди спят давно или сериалы про ментов смотрят, а по улицам сейчас одни бандиты шастают.
Второй – толстяк – молча дернул сумочку, висящую на плече. Зазвенели по асфальту золотистые звенья цепочки.
— Послушайте… послушайте, — насмерть перепугавшись, несвязанно лепетала Катя, — вам лучше меня отпустить, потому что я следователь Следственного комитета. Если отпустите прямо сейчас, обещаю, что проблемы…
Но мужчины, не особенно прислушиваясь к ее словам, силой тащили ее обратно к клубу. Только тот, кто держал ей руки, рассмеялся над самым Катиным ухом:
— Колян, ты слышишь – нам, кажется, угрожают.
— И кто угрожает, — поддержал Колян, — следователь!
Теперь они рассмеялись вдвоем.
Проходя мимо дверей клуба, Катя увидела, как на крыльцо вышел бармен Кузя. Она хотела было его окликнуть, но толстяк Колян, оторвавшись от нее, направился вдруг в его сторону. Повернув в отчаянии голову, Катя увидела, как эти двое переговариваются вполне по-дружески. В следующий момент Астафьеву уже втолкнули в темно—синий микроавтобус с заляпанными грязью номерами. Никто из проходящих мимо граждан и головы не повернул в ответ на ее крики.
В салоне автобуса с двух сторон от нее уселись оба провожатых, не давая никакой возможности дернуться. Напротив них, в самом конце салона сидела ярконакрашенная рыжая девица и лениво жевала жвачку. Катя собрала все силы, чтобы голос звучал по-рабочему твердым и начальственным:
— Я действительно следователь Следственного комитета. Вы что, мне не верите?
— Ну да, следователь… — толстяк возился где-то на соседнем сидении, — ты школу-то хоть закончила, следователь?
— Да я!.. – возмутилась было Катя и машинально ответила: — Удостоверение в сумке.
Второй, хмыкнув, раскрыл ее красный клатч и бесцеремонно вытряс содержимое на сидение. Только тогда Катя и вспомнила, что легкомысленно оставила свои документы дома, а это, возможно, был ее единственный шанс на спасение. Но мужчина, похоже, найти удостоверение и не рассчитывал, зато обнаружил нечто, что очень его заинтересовало:
— Колян, смотри—ка, что я нашел у нашего следователя…
Концом авторучки он брезгливо подцепил пакетик с белым порошком.
— Ого! – не замедлил отозваться Колян. – Хороший улов, ради такого и понятых надо бы организовать.
— Ребятки, миленькие, так вы из полиции, что ли? – дошло вдруг до Астафьевой, и она обрадовалась вполне искренне.
Радовалась, впрочем, не долго – ровно до того момента, как полицейский начал заполнять до боли знакомый бланк протокола изъятия наркотиков. Только сейчас Катерина сообразила, в какую передрягу попала: при ней нашли героин, и если сейчас это отразят в официальных документах, то обратного хода уже не будет никогда. Даже если потом Катя докажет, что она действительно следователь, а наркотики – часть операции. С должности уволят – это еще ладно, но ведь и посадить могут запросто…
— Ребята, ну я правда следователь я здесь свидетельницу допрашивала – пришлось отобрать у нее героин… Удостоверение не взяла, потому что глупо идти с документами в такой гадючник. Ну как мне вам доказать, а?
Она с мольбою смотрела на толстяка, угадав уже, что он здесь главный. И, то ли действительно прав Лешка, и перед ее просьбами любому мужику невозможно устоять, то ли речь ее никак не вязалась с образом наркоманки—пэтэушницы, но толстяк смягчился:
— Можно, в принципе, позвонить… Какой Следственный комитет?
— Старогорский! Следственный отдел Следственного комитета города Старогорска.
— Какого—какого города? – Снова напрягся толстяк. – Серега, ты город такой знаешь – Старогорск? И я не знаю. Ты нам еще Изумрудный город припомни. Или Тридевятое королевство. Короче, разозлила ты меня, подруга, сиди смирно и отвечай на вопросы. Серега, я за понятыми.
— Имя, фамилия, отчество? – бесстрастно спросил Серега.
— Послушайте, можно мне хотя бы позвонить? Я попрошу маму привезти документы.