Седов смотрел на нее, как будто Катя сказала что-то необыкновенно наивное:
— Поверьте, для него это не проблема. У него целые картотеки таких людей. И связи у него такие, что даже после моих показаний нет гарантии, что вы его посадите…
* * *
Максим Федин, находясь сейчас в Санкт-Петербурге и уже мчась с группой захвата на квартиру Антона Волчека, ничего этого не знал. Пока что он собирался задержать Волчека в качестве подозреваемого в ограблении две тысячи седьмого года, в котором обвинена была Яна Раевская, и прижать его показаниями Насти.
Группа из шести человек – здоровые парни в бронежилетах и вооруженные автоматами Калашникова – гуськом поднялись на третий этаж жилого дома. Старушка, выносящая в этот момент мусор, прижалась к стене и мелко крестилась.
Вова Лихачев, по бумажке сверяясь, с адресом нужной квартиры, вытащил из кобуры табельный ПМ, взвел курок и переглянулся с Фединым, стоящим по другую сторону двери:
— Кто звонить будет?
Максим охотно вошел в поле зрения дверного «глазка» и, спрятав руку с оружием за спиной, позвонил в дверь.
Тишина.
Он позвонил еще раз – долго и требовательно. Наконец, за толстой бронированной дверью послышались шаги, и тонкий детский голос спросил:
— Кто там?
Лихачев еле слышно выругался: ребенок в квартире дело значительно осложнял. На памяти Максима не раз бывало такое, что папаша в минуту опасности, пользовался собственными детьми, как живым щитом, и пытался уйти.
— Это с работы – к папе, — Федин постарался произнести это беззаботно.
Максим даже не дышал, пока ребенок щелкал, пытаясь открыть замок. Наконец, дверь плавно и медленно отворилась и, едва Федин увидел худенького большеглазого мальчика в пижаме с утятами, быстро закрыл ему ладонью рот.
— Не шуми! Не будешь кричать?
Мальчик даже не шелохнулся, но Максим, не до конца уверенный, передал его на руки Лихачеву. Сам, толкнув внутреннюю дверь, вошел в полутемную прихожую.
— Вадик, это бабушка, наверное, открой ей – пускай в комнату проходит… — слышался женский голос из-за ближайшей двери.
Понимая, что рядом с женщиной может сидеть Волчек, Федин с пистолетом в вытянутой руке, ворвался в комнату: женщина протирала пыль и, увидев пистолет, негромко ахнула, распахнув огромные, как блюдца, глаза.
— Где он?
— Т—там… — тряпкой, зажатой в руке, женщина указала идти дальше по коридору. – Где Вадик?
Лихачев охотно отпустил к ней сына и, закрыв дверь комнаты, остался с ними. Максим же и ребята с автоматами еле слышно крались к двери в конце коридора.
* * *
Катя стояла у окна и, скрестив на груди руки, недоверчиво смотрела на Руслана Седова.
— Вас послушать, так ваш организатор неуловимый какой-то. Доктор Зло – не меньше.
— Ну, доктор не доктор, а каждый ваш шаг знает заранее. К примеру, он уже в курсе, что меня вы взяли. И он понимает, что сегодня-завтра вы придете за ним. Он уже готов к этому, поверьте.
Катя вскользь глянула на телефон и подумала, что надо бы позвонить Максиму. Правда, он обещал сам отзвониться ей перед началом операции, так что наверняка в Петербурге еще только собирают группу – со звонком можно подождать.
— Расскажите, что вы знаете об убийстве Раевской, — спросила она у Седова.
— Это он ее убил. Организатор. Он понимал, что самый надежный способ скрыть убийство – выставить его как самоубийство. Он знал, что Янка регулярно принимает витамины, ему не составило бы труда проникнуть в любую квартиру – даже если она находится в Санкт-Петербурге. Согласитесь, если бы Яну не подозревали в ограблении Фарафоновых, никто бы никогда не назвал ее смерть убийством. Идеально, по-моему.
— Вы точно знаете, что это он убийца?
Седов недолго помолчал:
— Или он, или ее муж.
— А владельцы ограбленных квартир? Если они не заявляли в полицию, это не значит, что они не искали грабителей.
— Тогда бы они не дали ей так легко умереть: они бы сперва выпытали у нее, где награбленное.
Катя не могла не признать, что он прав.
— Был еще один человек, который мог ее убить – вы.
Седов усмехнулся:
— Ну, разумеется, вы не должны упускать эту версию. И мне дико любопытно, какие мотивы ее убийства вы мне припишите. А вот у Организатора мотивы убить ее самые прямые. Я уже говорил вам, что Яна хотела уйти – она заявила, что дело Фарафоновых ее последнее. Он с этим согласился – по крайней мере, и Яна, и я в это поверили. Яна верила в это до своего последнего дня. Но нужно знать его, чтобы понять: он не был бы спокоен, зная, что она в любой момент может его сдать. Да, пока что Янка не помышляла об этом, но кто поручится, что придет ей в голову через год, через два, через десять лет. Он слишком многим рисковал, если бы оставил ее в живых.
— Значит, он убил ее только для перестраховки?
— Да. Его профессия этому научила.
Катю уже в который раз насторожила мысль, что Волчек – отчаявшийся от безденежья преподаватель – настолько хорошо разбирается в их системе, что в нем можно было бы заподозрить работника полиции… И если у него в подчиненных согласился быть такой незаурядный человек, как Руслан Седов, то хотелось бы Кате посмотреть на самого Волчека. Странно, что при своих талантах и способностях Волчек всего лишь рядовой преподаватель, а после перестройки и вовсе нищенствовал…
Катерину невероятно смущал еще один момент:
— Руслан, почему вы сказали, что для организатора не проблема попасть в квартиру, даже если она находится в Петербурге?
Тот приподнял одну бровь, как будто удивившись Катиной непонятливости:
— Потому что основное его поле деятельности – Москва, Екатерина Андреевна. Вот там он точно царь и бог.
Астафьева молча потянулась за телефоном – нужно было срочно предупредить Максима, пока он не добрался до Волчека.
* * *
В абсолютной и жутковатой тишине Максим стоял у двери. Его страховали СОБРовцы, но расслабляться все равно не стоило. Он звонко постучал в дверь – тишина. Ручка тоже не поддавалась, было заперто изнутри. Тогда Федин, чуть посторонившись, пропустил СОБРовца – тот без лишних движений пнул хлипкое дерево подошвой ботинка и ворвался в помещение. За ним влетели остальные пятеро с автоматами на изготовке, а следом уже Максим с Лихачевым.
Волчек был здесь. Не жив, не мертв он сидел напротив двери за письменным столом, зажав в руке авторучку. Это был грузный и совершенно неподъемный с виду мужчина с бегающими и перепуганными глазами за толстыми стеклами очков.
«Что-то не то…» — мелькнуло в голове у Максима. И тут зазвенел его сотовый – звонила Астафьева.
— Да! – все еще не сводя прицел с Волчека, ответил он.
— Макс, ты где? Уже у Волчека, что ли? Уходи оттуда, оставь его в покое. Он нам не нужен.
— А кто нам нужен?
— Андрей Сорокин, начальник УВД из Москвы. Максим, помнишь, ты говорил, что и Седов, и Раевская были осуждены в одном районном суде? Это случилось, потому что их дела были возбуждены в одном и том же УВД! И одним следователем – Сорокиным.
— Это точно? Седов признался, назвал фамилии?
— Точно. Седов как раз сейчас пишет признание. Возвращайся быстрее, я к Ваганову за санкцией.
— Подожди, по… — Катька уже отключилась.
Максим перевел взгляд на бледное, истекающее потом лицо Волчека и поспешно опустил пистолет.
— Здравствуйте, — запоздало, но вежливо поздоровался он и отдал команду остальным убрать оружие. – Вы, пожалуйста, зайдите в Следственный комитет, мы вам там повестку принесли…
Волчек торопливо закивал.
— Только обязательно зайдите, — обходя лежавшую на полу выломанную дверь, добавил Федин.
ГЛАВА 20. НАХОДКА
Что касается Волчека – то в ограблении Фарафоновых он замешан не был, хотя его жена действительно делала фальшивую справку из детского сада. Только о смерти Дарьи Мерешко Волчек тогда не знал и искренне хотел помочь своей бывшей студентке с трудоустройством.
Показаний Руслана, разумеется, было недостаточно для вынесения обвинения Сорокину – любой здравомыслящий человек мог возразить, что Руслан просто мстит следователю. Но у Кати в запасе был еще один козырь: Вова Лихачев прошелся по всем этажам в доме Аленкова и предъявил жильцам фотографию Сорокина. Человек пять его вспомнили. Трое даже смогли уточнить, что видели его здесь несколько месяцев назад, он показывал удостоверение сотрудника полиции и задавал разнообразные вопросы. В том числе и о семье Аленковых.
С этими показаниями уже вполне можно было двигаться дальше, только однажды дождливым сентябрьским днем к Кате в кабинет вошли двое мужчин одетых дорого и скучно. Они мельком показали удостоверения, в которых она смогла разобрать только название ведомства, и попросили приготовить материалы по Сорокину для передачи им.
Катя примерно этого и ждала. Как выяснилось, Сорокина разрабатывали давно, но должность он занимал достаточно высокую, и по натуре своей был человеком осторожным – подобраться к нему было нелегко. Зато теперь, когда он подозревался в убийстве, все значительно упрощалось.
— Что будет с Седовым? – задала единственный вопрос Катя.
— С ним будут работать. Это ведь основной свидетель, да еще в курсе всех дел Сорокина – он много чего может рассказать. – Но, уловив в глазах Кати недоверие, следователь мягко улыбнулся и решил ответить поточнее: — Вероятно, вам он тоже рассказал про агента ФСБ? Это его излюбленная фишка, Екатерина Андреевна. Он еще в заключении любил всем про свое якобы внедрение рассказывать – и даже начальство тюремное в это верило. Артист да и только – его бы таланты да в мирное русло. Сами подумайте, если бы он имел отношение к спецслужбам, разве позволили бы ему на каждом шагу об этом рассказывать?
Катя ничего не ответила, и спрашивать больше следователя не стала: он и так рассказал больше, чем положено. Однако она осталась при своем мнении и, чтобы лишний раз в своей правоте убедиться, спустилась вниз и постучала в окошко дежурной части. Заявителей в этот час не было, и дежурный, освобождая от фольги бутерброд с раздавленной красной икрой, собирался обедать.