ебольшого порыва холодного ветра, а потом переходит в насморк; врач говорит, что у меня ринит в легкой форме. Обычно это никого не пугает, но сейчас кашель просигнализировал: «Опасность!»
Я увидел, как девушка сразу же встала и пересела подальше от меня. Она не спускала с меня глаз, и хорошо, что ее взгляд был мягким, иначе мне пришлось бы спросить у нее – а стоит ли себя так вести?
Я вдруг осознал всю серьезность и одновременно комизм ситуации: а шанхайцы, оказывается, очень чутко реагируют на новую коронавирусную инфекцию! Этот эпизод напомнил мне о Пекине в период атипичной пневмонии: если кто-то несколько раз кашлял в общественном месте, особенно в транспорте, окружающие старались отойти подальше. Были и такие, кто смотрел на человека, который невзначай закашлялся, с гневом или подозрением, как бы желая сказать: «А не болеешь ли ты атипичной пневмонией? И зачем ты шляешься где ни попадя?»
В общественных местах на каждом шагу слышалась брань. Обычно ругавшиеся старались держаться друг от друга подальше, а на тех, кто кашлял, смотрели так, будто это не человек, а «чумной дух». Я вспоминал о событиях, с которыми тогда сталкивался, и невольно заулыбался. Выходя из ресторана, я доброжелательно посмотрел на ту пугливую девушку и обнаружил, что она продолжает на меня таращиться. В ее взгляде не было ни грамма сочувствия или жалости – лишь настороженность. Я слегка улыбнулся ей, как бы принося свои извинения.
«Что вы, какие могут быть извинения! Это всего лишь беспокойство и забота о себе!» – наверняка сказала бы она мне в ответ.
Об этом я и размышлял на обратном пути в отель, улыбаясь всю дорогу. Беспокойство в глазах этой девушки, ее изящное прощание со мной наполнили мою душу еще большей симпатией к Шанхаю. Если здесь всё ограничилось тревожным взглядом, то в другом месте это была бы война с густым запахом пороха. Не то чтобы я раньше не сталкивался с подобным. Помню, что в период атипичной пневмонии мне приходилось каждый день возить группу интервьюеров в мэрию Пекина и ждать, пока им назначат время для интервью. Не знаю почему, но каждый раз, когда была моя очередь измерять температуру, включался красный свет: термометр фиксировал температуру немного выше 37 °C.
Тогда к повышенной температуре не относились так серьезно, как сейчас, и если бы что-то подобное произошло со мной на днях, то полагаю, что меня бы уже задержали. Но теперь, в Шанхае, спустя семнадцать лет, по иронии судьбы тепловизор бесконтактного типа постоянно отказывался нормально работать: или ничего не показывал, или показывал низкую температуру – 34 °C или 35 °C.
Как-то раз в период эпидемии атипичной пневмонии я после интервью возвращался в «зону изоляции», которую сам себе организовал в своей небольшой квартире. По дороге я наблюдал в транспорте такую сцену: из-за того, что пятидесятилетний мужчина несколько раз кашлянул, стоявшая рядом женщина лет тридцати начала на него ворчать, чем его очень обидела. Сначала ссорились только эти двое, потом в перепалку ввязались их супруги – да так, что в конце концов дело дошло до драки. Вскоре в волнение пришел весь автобус, и многие пассажиры вышли на полпути. Большая их часть была на стороне молодой женщины (она ведь не кашляла), а ее противника посчитали самым настоящим негодяем: кто знает, вдруг у него атипичная пневмония, а он шляется где попало – заразит всех, что тогда делать-то? Зачем вообще выходить из дома, если у тебя кашель?
Хотя это происшествие не имеет прямого отношения к атипичной пневмонии, оно показывает, что в то беспокойное время люди были гораздо бдительнее, чем теперь. Никто не встал бы на сторону человека с признаками возможной болезни, тем более столь опасной. Тогда я про себя посмеивался: скорее всего, думал я, этот господин много курит, совсем как я, поэтому у него легко возникает сухой кашель. Но даже я не посмел отрыто выступить в его защиту. Этот случай показал, что во время эпидемии люди настроены очень настороженно.
Во времена эпидемий самое важное – это достоверная информация. Она морально готовит людей к правильным действиям, ведь самое страшное – это когда кто-то заражается из-за сумбура и паники. Тогда-то и происходят трагедии.
Возможно, во времена атипичной пневмонии я пережил больше, нежели обычный человек. Все рассказы, вошедшие в мою книгу очерков «Битва за Пекин», написаны на основе моего личного опыта. Вот один из тех случаев.
Апрельским утром 2003 года девушке по имени Цинь пришло сообщение из госпиталя дивизии вооруженных сил МВД, что ее мать скончалась от атипичной пневмонии.
– Мама, почему же ты так быстро покинула нас? – Получив известие, Цинь рыдала так, что лишилась чувств. В ее голове никак не укладывалось, что ее маме, страдающей от сахарного диабета и так стремительно угасшей, поставили диагноз SARS.
Тогда члены семей больных SARS очень плохо себе представляли, почему так быстро, почти внезапно умирали их родственники. Настроение у Цинь было крайне подавленным, и к нему добавилась огромная усталость, накопившаяся за то время, пока она ухаживала за матерью. Мать покинула этот мир, и в душе Цинь зияла пустота. Сначала у нее полностью пропал аппетит. На третий день появились тревожные симптомы – кашель и высокая температура. Она подумала, что просто переутомилась, что надо принять лекарство, и всё пройдет – но ее догадка была ошибочной. Когда она 5 апреля пришла на прием в Народную больницу, чтобы ей назначили лечение, врачи посчитали, что симптомы ее заболевания и атипичной пневмонии несколько похожи.
– Мы слышали, что в больнице у ворот Дунчжимэнь были пациенты с атипичной пневмонией, но что это за болезнь мы, честно говоря, совершенно не представляли, не говоря уже о том, какое лечение надо назначать таким больным. После обращения Цинь в амбулаторную службу мы поместили ее в обсервационную палату для наблюдения. Тогда в этих палатах еще не были внедрены специальные меры изоляции, что и стало источником беды, в которую атипичная пневмония ввергла всю Народную больницу, – рассказывал мне один из сотрудников отделения больницы.
Это была серьезнейшая трагедия!
Народная больница – это известное медицинское учреждение высшей категории (из трех возможных) с 85-летней историей. Ежегодно сюда для лечения и госпитализации поступают более миллиона пациентов. Чтобы медицинские услуги были доступны как можно большему количеству граждан, при проектировании этой больницы учитывались принципы удобства использования, а также экономии пространства и времени обслуживания, поэтому все лаборатории, кабинеты амбулаторного приема и окна оплаты расположили как можно ближе друг к другу. Здесь, в месте самого значительного скопления людей, атипичная пневмония и повела себя, как убийца с автоматом наперевес.
В обсервации рядом с Цинь находилось более десятка пациентов с другими заболеваниями. Большинство из них не избежали заражения атипичной пневмонией. Один из пациентов с инфарктом миокарда был переведен в кардиологическое отделение, и только он один заразил одиннадцать врачей терапевтического отделения. Разве эти врачи-терапевты знали, что пациент был «контактным» с Цинь – пациенткой с тяжелой формой атипичной пневмонии? Не приняв никаких мер предосторожности, они продолжали заражать других коллег и членов своих семей.
Вечером 17 апреля 2003 года, после перевода 29 пациентов в другие учреждения, Народная больница закрыла сквозное отверстие в крыше в большом зале для приема экстренных больных, поскольку предполагалось, что здесь будут размещать пациентов на период обсервации. Кто же знал, что плохая вентиляция в условиях оказания экстренной помощи кардинально ухудшит ситуацию, а помещения аптек, лабораторий, касс и нескольких других близлежащих отделений станут зоной мощного перекрестного заражения SARS?
В Народной больнице кругом слышался плач, и этот плач был полон трагизма. Врачи видели, как заболевают их коллеги, пациенты наблюдали, как заражаются другие больные, – болезнь выкашивала их одного за другим целыми партиями, и ничего нельзя было поделать… Все в больнице, от руководства до рядовых сотрудников, запаниковали. Те, кто приходил к врачу на прием или находился на госпитализации, буквально спасались бегством, услышав о распространении атипичной пневмонии, а те, кто не мог сбежать сразу, искали способы побыстрее покинуть стены больницы.
Уборщицы и медсестры, раньше весьма довольные своей работой, за которую они получали несколько сотен юаней в месяц, ушли, даже не оформив увольнения. Уборкой помещений и техническими процедурами в палатах для больных с SARS от безысходности должны были заниматься врачи и оставшиеся медицинские сестры. Такое положение дел привело к заболеванию еще нескольких групп медиков.
Народная больница больше не выдерживала такой нагрузки: 19, 20 и 21 апреля, три раза подряд, вышестоящему руководству были отправлены экстренные сообщения с просьбой прекратить оказание неотложной и амбулаторной медицинской помощи. Центр по контролю и профилактике заболеваний КНР направил своего главного эксперта, Цзэн Гуана, для расследования и проверки происходящего. «Ситуация верна. Рекомендуется немедленно закрыть все амбулаторные отделения и отделения неотложной помощи», – такое заключение Цзэн Гуана привело к положительным сдвигам в Народной больнице, находившейся в критическом состоянии.
24 апреля власти Пекина закрыли больницу на карантин. В начале мая Народная больница направила в городской и районный Центры по контролю и профилактике заболеваний отчеты, в том числе о количестве заболевших. Всего зафиксировали более двухсот пациентов с атипичной пневмонией, среди них 89 человек были работниками больницы, самому молодому из которых было двадцать лет, а самому пожилому – 63 года. Большая часть заболевших были кадровыми сотрудниками и ведущими специалистами больницы.
Мы знали, что пациенты, заразившиеся атипичной пневмонией в Народной больнице, лечатся и наблюдаются в других медицинских учреждениях. Первая из последовавших затем вспышек атипичной пневмонии произошла в Центральном финансово-экономическом университете, за ней последовала еще одна – в Северном транспортном университете, а потом эпидемия постепенно охватила Пекинский университет, Университет Цинхуа и Третью клинику при Пекинском медицинском университете.