не? Из-за чьего греха?»
Эти скорбные и страдальческие крики и вопрошания всё еще витают и отдаются эхом над тем местом в Тяньцзине, где произошли взрывы… Да, именно это и есть место катастрофы! Это сцена из реальной жизни, которую невозможно демонтировать! Это другая сторона существования человека, с пристрастием вопрошающая о смысле происходящего в жизни; это то, что отдельно взятый писатель смог вообразить и разыскать в меру своих сил. Меня могут спросить, не скрывая подозрения и упрека: «Взрыв – это трагедия, зачем же так красочно и ярко описывать гибель пожарных?» На самом деле яркостью отмечена жизнь пожарного, а я с такой живостью описываю место катастрофы лишь для того, чтобы безжалостно бичевать мерзавцев, разрушивших эти жизни! Кто они? Кем они могут быть? Небо об этом знает, люди об этом знают, совесть об этом знает – знает об этом и закон.
Я хочу поблагодарить всех руководителей Службы пожарной безопасности при Министерстве общественной безопасности и своих боевых товарищей (со многими из них мы когда-то вместе работали в Высшей школе милиции), а также пожарных Тяньцзиня и товарищей из Правления общественной безопасности порта Тяньцзинь за их активное сотрудничество и помощь, благодаря которым у меня появилась реальная возможность работать над книгой «Взрыв – место происшествия». Самую большую благодарность я хочу выразить тем пожарным, которые лично боролись с последствиями взрыва, – независимо от того, живы они или пожертвовали собой. От них я получил информацию из первых рук – это самая ценная часть моих материалов. Из-за нее я часто не могу заснуть, и если вы хоть раз переживете нечто подобное, то уже не сможете не думать об ужасных сценах смерти…
В современном Китае происходит множество бедствий, большинство из которых вызвано деятельностью человека, а их форма и степень опасности часто выходят за рамки нашего воображения. Например, сразу после окончания работы над книгой «Взрыв – место происшествия» я узнал о мощном оползне, произошедшем в городе Шэньчжэне. Даже если нет новостей о крупных авариях, воздух в доме и на улицах наполнен смогом, который никогда не рассеется, и от удушья жизнь покажется вам хуже смерти… Многие люди нередко вздыхают: почему наша жизнь становится все труднее и труднее?
Почему? Я тоже хочу задать этот вопрос.
Я хочу со всей серьезностью спросить: могут ли повториться катастрофы, подобные взрывам в Тяньцзине? Можно уверенно заявить, что вероятность есть, но очень небольшая. Так же уверенно можно говорить о том, что взрывы, подобные произошедшим в Тяньцзине и отличающиеся от них лишь по форме, могут произойти в любой момент.
Почему это возможно? Мы все должны очень тщательно поразмыслить и найти четкий ответ на этот вопрос!
Написано в конце 2015 года
Я верю, что все порядочные люди, прочитавшие мою книгу и статьи с более поздними размышлениями об этих событиях, ни за что не скажут, что такие предостережения обществу ошибочны.
Совершать некоторые поступки порой очень сложно. Если вы скажете правду, назовут ли вас за это хорошим человеком? Будут ли помнить о вас? Совсем не обязательно.
Однако честь и совесть должны быть у каждого из нас, особенно если мы – растущая великая нация, страна, которая продвигается к центру мировой арены. Честь и совесть должны наполнять такие великие дела, тесно связанные с нашей судьбой, как планомерное развитие страны и совершенствование качеств нашего народа. Необходимо предостерегать и предупреждать, говорить правду и делать то, что приносит пользу, – без всего этого не обойтись.
Поскольку в период атипичной пневмонии я лучше понимал смысл возникавших тогда странных явлений, позже у меня возникла идея поговорить со своими многочисленными соотечественниками, а через них – со всей страной. Вот я и написал такое предисловие к книге «В поминовение десятилетия атипичной пневмонии»:
Столица Китая весной 2003 года была похожа на город ужаса, город чумы, город, стоящий перед лицом смерти. Я верю, что все пекинцы тогда чувствовали то же самое, что и я. Нам казалось, что близится конец света, что человечество полностью исчезнет… Мы проживали каждый день в удушающем воздухе этого древнего города, где негде было спрятаться, и нами овладевал страх, нами же созданный.
Десять лет пролетели быстро, но память о событиях той поры свежа, будто всё произошло вчера – словно мы только что перелистнули страницу книги.
Десять лет пролетели быстро, но пережитая тогда трагедия воспринимается так, будто произошла несколько веков назад, и мы уже всё подчистую забыли.
Трагические события подобны нерушимой горе, вечно возвышающейся над планетой. Они похожи на облака и дым, быстро исчезающие в людских сердцах, наполненных желаниями и страстями.
И всё-таки я по-прежнему считаю, что любое перенесенное человеком страдание драгоценно, память о нем – настоящее богатство, а его забвение – подлинная трагедия.
О событиях, произошедших десять лет назад, в 2003 году, у нас осталось слишком много воспоминаний – и они могут даже показаться смехотворными.
Например, пациентка, неизвестно откуда прибывшая в Пекин, которая кашлянула несколько раз и побежала в больницу лечиться, но там же и умерла. Ни ее история болезни, ни источник заболевания не были документально зафиксированы, потому что тогда никто не понимал, что происходит. Несколько человек, может быть, даже десятки людей имели мимолетные контакты с этой пациенткой – и в результате подхватывали ту же непонятную болезнь, из-за которой начинали валиться с ног и даже умирать… Вокруг стали происходить страшные события: люди, с которыми только что всё было вроде бы хорошо, заболевали с теми же самыми симптомами, многие умирали. Ужас охватил больницы – одну за другой, потом организацию за организацией, улицу за улицей – и в итоге весь Пекин. Позже это заболевание обрело название – по-английски «SARS», а в переводе – «атипичная пневмония». На слух оно воспринимается очень странно: писателям, далеким от медицины, в нем слышится «очень типичная болезнь», а среди обычных людей это попросту «чума». Болезнь эта на самом деле похожа на чуму: если заразишься, то можешь не выжить!
Были и другие нелепые и смехотворные события – вот один из таких случаев. Молодой мэр Пекина, совсем недавно вступивший в должность, не смог противостоять внезапной катастрофе. На самом деле он и не знал, как ей противостоять, и не представлял, чем окажется для нашей древней столицы это внезапное бедствие, поэтому выбрал «стратегию сокрытия». Подобное поведение – обычное дело в современном обществе, но беда пришла слишком внезапно, оказалась слишком масштабной и слишком сильно повлияла на человеческие жизни и судьбу всего города! Молодому мэру пришлось спешно уйти в отставку, и в должность вступил новый мэр, переведенный в Пекин с острова Хайнань… Следующие десять лет жизни ушедшего в отставку молодого мэра были невеселыми, и только недавно ему удалось переломить этот негативный сценарий. А к новому мэру судьба была благосклонна, и он добился блестящих результатов на политическом поприще. Следует назвать их имена: Мэн Сюэнун и Ван Цишань.
Подобных нелепиц и смешных событий в период развития эпидемии происходило множество. Например, пекинцы устраивали друг с другом безжалостные бои – самые настоящие бойни. Если у кого-нибудь обнаруживался кашель или другие подозрительные симптомы, то обязательно находились те, кто поливал порог дома, в котором жила семья этого человека, дезинфицирующим средством. Доходило до того, что разливали и даже поджигали бензин, избивали заболевших деревянными палками, заваривали железные ворота их домов – и всё это ради того, чтобы прогнать бога чумы!
За это время пекинцы пережили «Самое Большое Унижение в Истории»: выехав из города, они не могли попасть в другие места. Тех, кто тайком покидал город, могли преследовать – «чтобы уничтожить». Если разоблачали тех, кому удавалось уйти из города и где-нибудь укрыться, их в лучшем случае прогоняли, а в худшем – сажали под замок… Один пекинец рассказал мне, как оказался в совершенно ужасной ситуации. От своей организации он выехал по делам за пределы столицы, и когда местные жители обнаружили, что он из Пекина, то больше десяти дней преследовали его. Никто не осмеливался принять и тем более оставить его в своем доме, никто не хотел поделиться с ним едой, ему даже не позволяли сесть в машину и передвигаться на ней дальше. До Пекина он добирался пешком – дорога заняла у него тринадцать дней. Когда он вернулся, то сотрудников со своей работы найти не смог; а в семье не узнали его: он был похож на бродячего оборванца.
Но это всё пустяки.
На скоростной дороге, на участке города Ланфан в провинции Хэбэй, граничащей с Пекином, кто-то экскаватором выкопал яму глубиной более двадцати и шириной более тридцати метров – для того, чтобы остановить транспортный поток из Пекина, – и все машины, идущие с севера, в этом месте могли только повернуть назад.
А жители одной деревни, в которой раньше на пекинцах зарабатывали деньги за счет сельского туризма, так испугались смерти, что проявили чудеса самоорганизации. Побоявшись, что заразившиеся «чумой» пекинцы побегут к ним, стремясь укрыться от напасти, они мобилизовали всю деревню и за три дня построили вокруг нее забор высотой в три метра и длиной в несколько километров. Оставили только два входа, рядом с которыми поставили часовых, вооруженных кухонными ножами и железными прутьями. Всех незнакомцев, стремящихся попасть в деревню, тут же ловили и запирали в хижину – «на карантин». Если же они узнавали, что пришелец явился из Пекина, то без всяких размышлений гнали его прочь.
Чего только тогда не происходило! Ужас, который испытывали люди, выливался в эти порой смешные, а чаще трагические события и отзывался огромной болью, навсегда оставшейся в сердцах пекинцев! Однажды кто-то сказал: «Если бы сообщили, что каннибализм предотвращает развитие атипичной пневмонии, то Пекин стал бы свидетелем беспрецедентной резни!» Да, извращение психики измученных бедствием людей – о чем я знал и что наблюдал в то время – могло привести и к такому. К счастью, власти Пекина своевременно приняли действенные меры, чтобы жители города сохранили элементарное здравомыслие и не утратили разум.