А всё потому, что первый день Нового года был удручающе горьким. Я услышал, что на второй день в Пекине шел сильный снегопад. Встав рано утром 26 января и глядя на холодный дождь у берегов реки Хуанпу, я почувствовал острую тоску. Сложно выразить эти эмоции: я и хотел бы поздравить с Новым годом старых друзей и боевых товарищей, только до новогодних ли пожеланий им сейчас, в такое-то время?
Я взял в руки томик стихотворений Ли Шаньиня[59] и начал тихонько декламировать:
Жаль, что напрасно полночи сидели мы,
Близко циновки придвинув,
Не занимали нас нужды народа,
Только о духах и бесах вели разговор.
Немного подумав, я всё же счел такой настрой правильным: чем ближе мы в мыслях к бедствиям в стране и проблемам беженцев, тем труднее изживается печаль в душе и упадок духа!
Тогда я сел за стол и застучал по клавиатуре. Так появилась «Пафосная песнь»:
Ты бесчинствуешь повсюду, я спокойно текст пишу.
Безобразничаешь нагло, я на клавишах дерзаю.
Ты – без жалости и чувства, я же воодушевлен.
Ты к погибели стремишься, я с улыбкой зрю вперед.
Сотворив этот «шедевр», я перечитал его и не смог удержаться от смеха: получились «вирши»[60] в духе лусиневского А-Кью[61]. Чтобы сделать из них повод для шуток, я отправил их нескольким друзьям, и в ответ от всех получил: «Круто!» На самом деле я понимал, что делаю это не только для собственного воодушевления, но и друзьям помогаю воспрянуть духом: во время эпидемии никто не знает, что будет завтра. Не смейтесь! Если посмотреть на это из дня сегодняшнего, то всё покажется сильно преувеличенным, но когда вы видите и слышите в Ухане отчаянный плач и причитания тысяч больных и их семей, которым некуда обратиться за медицинской помощью и вернуться тоже некуда, у вас напрочь пропадет желание улыбаться. Вот такое воспоминание принесла мне эпидемия в Праздник весны 2020 года. Болезненный отпечаток этих событий остался в сердце каждого китайца.
Я обнаружил, что во второй день Нового года всё вокруг внезапно стало действовать на меня подавляюще – возникло ощущение, будто я нахожусь в тюрьме. Никто не надевал на меня кандалы, и номер в отеле, где я жил, был вполне комфортным, и его регулярно убирала горничная. Только вот входила она в маске. И мы с ней явно боялись друг друга – не разговаривали, не общались. Пока она убирала в одном углу комнаты, я поспешно скрылся в другом… Было неловко и неудобно, но то была инстинктивная реакция.
Затем я спустился вниз, чтобы поесть в ресторане, и обнаружил, что там нет ни одного посетителя. Официанты стояли в масках. На первый взгляд казалось, что ты ошибся и зашел не туда. А не больница ли это? Очень уж похоже. Настроение у всех – как будто при жизни черта увидели! На сердце не полегчало даже после еды. А со следующего дня я больше не видел иностранных сотрудников – менеджера, ходившего с горделивой осанкой, и красивых официанток из Франции. Стал выяснять, куда они подевались, и оказалось, что все вернулись домой, на родину.
Жители Китая, кто бы где ни находился – все домой!
Китайцы действительно великие люди: как только был отдан приказ «Домой!», все полтора миллиарда человек оказались именно «дома», т. е. там, где находились в данный момент, будь то мегаполис или отдаленная деревня. Остальные государства признали, что у них такой дисциплины никогда не будет. США, Франция, Япония сказали, что не смогут этого добиться. А у Китая получилось, и получилось очень хорошо, хотя это весьма трудная задача.
Все мы на какое-то время стали домоседами. Для писателя «быть дома» естественным образом означает находиться в своем собственном доме. Однако неожиданно для себя я понял, что китайцы, как по команде «замри», все как один оказались в буквальном смысле «дома», и этот «дом здесь и сейчас» на долгое время стал окончательным и надежным прибежищем.
В течение почти целого месяца – всё время до и после Праздника весны года под знаками гэн-цзы – около полутора миллиардов человек одновременно «маршировали в ногу», что представляется совершенно беспрецедентным в истории мировых цивилизаций. Однако все мы знаем, что вынужденная мера – результат беспомощности. Иначе сколько китайцев могло бы погибнуть и попрощаться со светлым будущим из-за пневмонии, вызванной коронавирусом нового типа? Даже думать об этом не хочется.
Ради себя, ради своих близких, ради выживания страны и нации, даже ради будущего всего мира китайцы решили подчиниться распоряжениям правительства и в полном составе выполнили приказ «Домой!». Все, кто не желал «оставаться дома» или нарушал этот приказ, были строго наказаны. Трагический, но необходимый ход!
Детям не разрешают ходить в школу, старикам не разрешают ходить на прогулки, молодым людям не разрешают ходить на работу, и уж тем более никому не разрешают встречаться, устраивать вечеринки и навещать родственников и друзей. Всё закрыто, кроме аптек, продуктовых и хозяйственных магазинов с товарами первой необходимости на прилавках. Всё, что летало по небу, передвигалось по земле, плавало по воде, – всё остановлено. Что же такое происходит?
Это война и военная мобилизация. Правительство и Генеральный секретарь партии объявили, что мы должны победить в этой войне – войне народной, войне тотальной, войне заградительной. Именно такой оказалась война с эпидемией. Поскольку это война, характер ее жесток и безжалостен. Однако это необычная война – не та война между странами или народами, в которой есть победители и побежденные.
В новой войне нет кровопролития – это невидимая и жестокая схватка между людьми и вирусами в мирное время. Здесь тоже идет борьба не на жизнь, а на смерть, и цена этой борьбы – многочисленные жертвы. Мы не видим, где спрятался тайный враг: он может подстерегать нас во вдохах, которыми мы обмениваемся, в сладких поцелуях и объятиях, на теле незнакомого человека, который случайно прошел мимо – буквально везде…
Наши противники находятся в таких местах, которые не увидишь и к которым не прикоснешься: они стоят за нашими слабыми антителами, прячутся – чуть только мы потеряем бдительность – в нашей необязательности, таятся среди наших родственников. Враг слишком хитер – хитер настолько, что может убить мгновенно, даже не предупредив, что набрасывается. А иногда он неделями прячется в вашем теле и только потом идет в атаку и не успокаивается, пока не убьет…
Страшно оттого, что ты ничего не можешь с этим сделать.
Возможно, именно по этой причине в Праздник весны все города были охвачены ужасом и паникой, в любой момент ожидая нашествия вируса… Никто не осмелился бить себя в грудь и утверждать: «У нас не появится зараженных». Никто не осмелился заявить: «Я под надежной защитой – как в крепости из стали и меди, ни одной лазейки не оставили врагу!» И никто тем более не посмел сказать: «Я заблокирую все возможные контакты с внешним миром». Осознавая свою беспомощность и находясь в полной растерянности, ЦК партии и Госсовет КНР предложили всем китайцам как можно дольше оставаться дома и никуда не выходить, особенно в городах. Позже было обнаружено, что в таких районах, как Ухань, где эпидемиологическая обстановка была особенно серьезной, даже людей, живущих в одном доме или в одной квартире, необходимо было разделять на группы, а потом еще раз разделять – вплоть до того момента, когда оказывалось, что в этом доме остался только один человек…
Во всем мире не было такой мобилизации! Ни одна другая страна не может добиться столь последовательных общенациональных действий, осуществляемых в полном согласии. Только по одной этой причине никто больше не осмелится усомниться в величии Коммунистической партии Китая, и нет ни одной страны, которая не восхищалась бы Китаем, хотя бы и тайно.
Однако стране, в которой живет полтора миллиарда человек, крайне непросто выполнить приказ «Домой!», оставаясь в полной неподвижности, – это трудность невероятного масштаба.
Я всё это время был вынужден жить не дома: даже в шанхайской гостинице, которая стала для меня временным пристанищем, я не находился постоянно. Мне сложно понять и прочувствовать, что ощущает семья, в которой представители трех поколений на протяжении нескольких недель находятся бок о бок в «улиточном домике» площадью в несколько десятков квадратных метров, – какая там создается обстановка, в каком состоянии находятся люди? Это и в обычное время сложно выдерживать. Однако некоторые говорят, что эпидемия примирила многие пары, находившиеся на грани развода – звучит как шутка, но это реальность. До эпидемии каждый был поглощен своим делом, все чувства были направлены на внешний мир. Но вот семьи оказались заперты в стенах своих домов – и вынуждены вместе делать всё: проводить дни и ночи, есть за одним столом, смотреть отчеты об эпидемии, лежа на одном диване, читать в телефоне одни и те же шутки, вести одни и те же причудливые разговоры… Вот так я постепенно обнаружил, что когда рядом со мной есть, как поется в известной песне, «кто-то вроде тебя», – это даже хорошо!
– Ты на меня уже много лет не смотрел… Если ты подольше побудешь рядом со мной в эти дни, я буду счастлива, – нежно воркует жена.
– Да уж, раньше-то я постоянно, глядя на тебя, думал, что ты постарела, что скоро штукатурка начнет осыпаться. А сейчас смотрю – как появилось у тебя время подкраситься, так на вид от молоденькой и не отличишь, – говорит муж в ответ.
– Ай-ай, уж больно медовые у тебя речи – поберегись кариеса!
– Ну-ну, ты и впрямь похорошела, даже ямочки на щеках появились.
Вот так к супругам снова возвращается любовь, и этот дух счастья волнами выплескивается из их дома и разносится по округе.
Конечно, дети довольны. Не надо под давлением родителей просыпаться каждый день в пять-шесть часов утра: можно спать до потери сознания! Родители рядом весело спрашивают: вдосталь поспал? Завтра можешь валяться в постели хоть до трех часов дня…