Как это печально, как непостижимо! И всё это происходит у меня на глазах.
В этот особый период мне захотелось коснуться дорог Шанхая, почувствовать их, и я, осторожно переставляя ноги, будто опасаясь, что случайно дотронусь до больного места, бережно и аккуратно ступаю по их поверхности, шаг за шагом продвигаясь всё дальше, вперед… Дорога была пешеходной, и ежедневно по ней проходило бессчетное множество ног, а бесчисленные колеса катились по проезжей части, пролегающей рядом. Когда я в одиночестве шел по этой длинной, широкой шанхайской дороге, я чувствовал, как мои ноги становятся бессильными, опасливыми, слабыми и начинают дрожать… Ой, я даже не решился бы пробежать и ста метров. Эта стометровка была бы как тысяча километров дикого бездорожья, полного неизвестных, хотя вполне естественных преград. Вот так тяжело и трудно мне было идти!
Почему так произошло? Мне хотелось кричать, но в горле пересохло, будто оно было забито ватой, и дыхание перехватило…
«Переживем! Мы должны пережить это!» – крутилось у меня в голове.
– Здесь нельзя бесцельно бродить! – На полпути этой прогулочной стометровки меня остановил милиционер и потребовал предъявить документы. Я сказал, что не взял их с собой, и достал карточку гостиничного номера.
– Возвращайтесь, не ходите по улице! Неизвестно, кто из прохожих болен. Если порыв ветра подует вам в ноздри, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми! Лучше оставаться дома, в безопасности! – Милиционер в защитной маске дружелюбно помахал мне рукой и жестом велел побыстрее уходить.
Вот так я и расстался с шанхайскими дорогами. Как беспризорник, потерявший близких, я не знаю, куда приведет меня путь, бегущий далеко вперед…
Когда я оглянулся на длинную, широкую дорогу, там не было ни одного человека, ни одной машины, и слезы снова подступили к глазам.
Эти торговые центры и магазины Шанхая! Как они похожи на шанхайских женщин – такие же колоритные, такие же прекрасные и влекущие, абсолютно неотразимые для внешнего мира! Если бы в Шанхае не было торговых центров и магазинов, объединяющих китайскую моду и культуру с западной, то Шанхай представлял бы собой груду цементных и стальных конструкций, лишенных всякого смысла. Современные строения делают архитектуру города более разнообразной. «Архитектура всех стилей мира» на набережной Бунд сформировалась в результате открытия множества торговых центров и магазинов самых неожиданных видов и форм, никогда не повторяющихся. Черты разных архитектурных стилей и эпох были привнесены в этот мегаполис, чтобы соединиться с традиционной китайской архитектурой и культурой региона Цзяннани. Так и сформировался наш Шанхай, наш «Дунфан непобедимый».
Торговые центры и магазины когда-то дали Шанхаю такие имена, как «Десятиверстный бульвар» («место, где много иностранцев») и «Бурлящая красная пыль» («суетный человеческий мир»).
Конечно, появление роскошных торговых центров и магазинов несет с собой не только красоту и благополучие. Со временем обнаружилось, что вокруг стало больше и горожан, и парков развлечений для горожан, появился даже даосский храм Бога города… Так из-за коммерциализации человеческих потребностей и выхода товарных отношений на первый план на Шанхае потихоньку появился налет вульгарности и грубости.
Однако после начала политики реформ и открытости торговые центры и магазины Шанхая сильно изменились. Традиционные торговые заведения, занимающие главенствующее положение во всем мире, будто «вжались» в небоскребы и другие элементы городского пейзажа, оказавшись в нижних этажах пристроек к зданиям, на крышах высоток, внутри станций метро или став неразлучными спутниками общественных развлекательных центров, расположенных в разных микрорайонах… Эти гибриды, которые вряд ли когда-нибудь обретут независимость, становятся важнейшими точками притяжения, помимо семьи и работы, для всё большего количества горожан. Молодежь ездит туда трижды в день, а для многих пожилых жителей Шанхая покупки в супермаркете – часть ежедневной «обязательной программы». Даже люди семейные, состоявшиеся как профессионалы – смогут ли они прожить без изобилия красочных соблазнов, которыми пестрят магазины и торговые центры?
Другими словами, торговые заведения стали местом, куда люди перенесли большую часть своего быта и жизни, а богатство и разнообразие этих мест обеспечивает богатство и разнообразие быта и жизни людей.
Сейчас же все эти центры, некогда наполненные красотой и бесконечно привлекательные для посетителей, закрыты, в них умолкли все звуки и воцарилась гробовая тишина. Здесь стало тихо, как в склепе, и люди, приближаясь к их безжизненным стенам, испытывают ужас.
В одиночестве я несколько раз проходил мимо торговых центров и даже не осмелился взглянуть на них. Магазины одежды и головных уборов – когда-то объект вожделения – не работают из-за распоряжения правительства закрыть торговые точки, и висящая на вешалках одежда мировых и китайских брендов, по-прежнему колоритная, на фоне пустых залов создает какую-то мрачную атмосферу. Почему эти вещи потеряли всю свою привлекательность? От этих зловещих мыслей мороз подирает по коже…
Какая сила изменила эти огромные миры? Какая сила делает яркое и оживленное место страшным, как кладбище?
Всё это уму непостижимо! Всякий раз, когда я проходил мимо торговых центров и магазинов, я не осмеливался заглянуть внутрь и старался быстрее уйти. Только отойдя на достаточное расстояние, я оглядывался и, глядя в их сторону, вздыхал, произнося про себя: «Боже милостивый!»
Страх и трепет людей перед эпидемией относятся не только к самому вирусу: обстановка, в которой оказался человек, может стать не менее пугающей.
Огромный, процветающий, полный жизненных сил город, в недрах которого всегда бурлила энергия, внезапно опустел: исчезли потоки машин и пешеходов на улицах, а в магазинах и торговых центрах больше нет покупателей и не слышен гул их голосов. Психологическое давление и визуальная атака этого ужаса не менее мощные, чем у вируса, нападающего на человеческий организм.
Сколько продуктов каждый день нужно городу с населением более 24 миллионов человек? Сколько в нем производится бытовых отходов? Сколько нужно воды и электричества? Я не знаю, но могу представить: если каждый будет выпивать одну бутылку минеральной воды в день, то образуется гора из 24 миллионов бутылок. Некоторые пьют больше воды – по четыре-пять бутылок в день. А аппетит – каким бы он ни был – за день заставляет поглощать как минимум килограмм разной снеди! Если собрать еду, потребленную миллионами жителей Шанхая, то сколько машин потребуется, чтобы ее увезти? На килограмм пищи, который входит в каждого человека, приходится примерно столько же мусора, производимого человеком в процессе жизнедеятельности.
Если подумать об этих проблемах, то понимаешь, что мэром Шанхая быть очень непросто! Действительно, крайне сложно!
Сейчас в Шанхае так! И вы можете убедиться, что подобное положение нисколько не повлияло на нормальную жизнь горожан. Даже если вы остаетесь дома, не ходите в магазины, на работу, в больницу, в банк, вы всё равно можете жить своей жизнью, тратить свои деньги, лечить свои болезни, и даже не испытывать недостатка в утренних и вечерних газетах. Нелегко быть мэром Шанхая, особенно когда свирепствует вирус, перекрыто движение транспорта между районами, ограничено общение и опасность угрожает каждому. Даже если ты глава небольшой семьи – например, всего из трех человек, ты всё равно поседеешь от забот, – что уж говорить о главе большого города с населением более 24 миллионов человек…
В Шанхае не было разрывов в цепочках поставок, и люди продолжают жить привычной жизнью, что вызывает у них чувство удовлетворения и восхищения своим городом. Естественно, мы всё же столкнемся с некоторыми проблемами, в первую очередь, со своими собственными, личными.
В отеле, где я всё это время жил, людей становилось всё меньше и меньше, и те, кто остался, начали бояться друг друга. Хотя в отчетах фигурировало не так уж много пациентов с пневмонией, вызванной коронавирусом нового типа (подозрительных случаев было всего около двухсот или трехсот), психология человеческих взаимоотношений такова: если вы возможный носитель вируса, то вы, по сути, мой враг; по крайней мере потенциальный, от которого я хочу защититься и которого стараюсь максимально остерегаться. Даже если все носят защитные маски, всё равно нужно держаться друг от друга подальше. Формирование «общего врага» в период эпидемии – нормальное явление, и в каком-то смысле этот образ играет положительную роль в предотвращении распространения вируса.
В гостиничном ресторане из-за отсутствия постояльцев в отеле и из-за боязни заражения подавали только завтраки, поэтому проблему обеда и ужина нужно было решать своими силами, что требовало выхода на улицу за едой. Мне в любом случае придется идти в супермаркет.
Я впервые пошел туда к десяти часам утра – ко времени открытия. Думал, что хорошо бы «проскочить» с первой группой покупателей, ведь в это время вероятность заражения ниже. В воспоминаниях эта сцена выглядит забавной, как пародия на военную атаку: надо сначала хорошо продумать, что купить, затем быстро сосредоточить взгляд на цели, как через прицел, затем пронестись мимо полок с максимальной скоростью и без единого колебания, не выбирая и не изучая ценники, «похватать» товары, затем быстрым шагом двинуться по направлению к кассе, а если попадется на пути другой покупатель, то нужно обойти его стороной и как можно дальше, а оставшееся расстояние до кассы бежать.
На всё это отводится лишь несколько минут. Когда я вошел в магазин, то заранее поставил себе предел: десять минут.
Когда я с двумя тяжелыми полиэтиленовыми пакетами вынырнул из супермаркета, расположенного на цокольном этаже ТРЦ, и остановился на пустой улице, чтобы посмотреть на часы телефона, то увидел, что у меня на всё ушло 11 минут 30 секунд.
Увы, всё же была задержка – полторы минуты!