[86], поехали в эпицентр эпидемии. Защитные маски для жителей Уханя до и после Праздника весны стали щитом, заслонившим их жизни от вируса. В период всеобщего дефицита именно Шанхай передал в Ухань больше всего пожертвований… Конечно, все мы знаем, что Шанхай даже своего мэра Ин Юна «отправил» в Ухань[87].
После 10 февраля хлынула волна тех, кто возвращался домой из других городов, и огромная нагрузка легла на шанхайские аэропорты и вокзалы – важные транспортные узлы в дельте Янцзы, которая представляет собой самый густонаселенный регион с самым мобильным населением. За Шанхай, за дельту реки Янцзы, за весь Китай – по всем направлениям шанхайцы выложились с риском для жизни. По сравнению с периодом, который «надо было пережить», этот оказался намного утомительнее, тяжелее, и очень немногие люди обращали внимание на самоотверженный вклад шанхайцев и тем более принимали его близко к сердцу. Взоры китайцев долгое время были направлены на Ухань, прикованы ко всей провинции Хубэй, а потом всеобщее внимание переключилось на эпидемиологическую ситуацию за рубежом.
С момента объявления о реагировании на опасность первого уровня и до конца февраля всё происходившее в Шанхае с точки зрения профилактики, контроля и лечения пациентов можно описать модным словом «хардкор». Насколько число подтвержденных случаев заболевания (по состоянию на 8 марта – 342 заболевших и трое умерших) меньше тех восьмисот тысяч человек, фигурировавших в прогнозах некоторых китайских и зарубежных учреждений о количестве инфицированных вирусом? Здесь нет и ничтожной доли процента, к тому же треть из этих 342 человек – те, кто приехал в Шанхай, и среди них большинство – люди из Уханя, Хубэя и приехавшие из зарубежных эпидемиологически неблагополучных регионов. Иными словами, непосредственно в Шанхае только около двухсот человек было инфицировано вирусом. Только двести из двадцати четырех миллионов. Разве это не чудо – да еще в условиях даже не эпидемии, а пандемии? В самый ее разгар, когда небо над Шанхаем было затянуто тучами и грозовыми облаками, этот прекрасный, величественный город защищали так упорно и неутомимо, что более 24 миллионов человек, живших здесь в Праздник весны в год под знаками гэн-цзы, – а среди них был и я – не понесли никакого ущерба и остались здоровыми. Разве это не стоит похвалы и благодарности?
Естественно, стоит. В высшей степени стоит.
Часто говорят, что люди живут любовью и стремлениями. Великий Шанхай позволил нам выжить в безопасности и добром здравии. Когда пандемия постепенно исчезнет, подумаем ли мы о самом важном – о любви?
Уверен, что подумаем. По крайней мере, я так считаю.
Что такое любовь? Любовь – это самая радостная и самая теплая эмоция в человеческом сердце; любовь – это самое волнующее и возбуждающее чувство в душе человека; любовь – это мотивация и обнадеживающие эмоции, необходимые для благополучной жизни; любовь – это самый важный источник сил для каждого из нас, это звезда, сияющая самым великолепным и ярким светом. Любовь помогает нищему почувствовать себя обладателем несметных богатств, ощутить чувство собственного достоинства; она дает возможность благородному узнать, как быть благодарным и как в благодарении еще мощнее и величественнее возвысить свою душу. Любовь заставляет политиков понять, что если они хотят пользоваться властью достойно, то должны заботиться о людях, подключая свои сердце и разум, должны относиться к народу со всей чуткостью, управлять им с усердием, добротой, ясностью и порядочностью[88]. Так создается крепкий, справедливый государственный и политический строй.
Общество и люди не могут обойтись без любви. Город тем более не может без нее жить. Только там, где есть любовь, может сохраниться вечная слава; только там, где есть любовь, появляется шанс на выживание и поддержание жизненных сил; только там, где есть любовь, постоянно создается более сильная защита и возникает способность противостоять рискам и кризисам; только там, где есть любовь, жизнь каждого из нас может стать ярче.
Улица любви в Шанхае
Я лучше понял священное слово «любовь», когда 14 февраля, в день святого Валентина, который в 2020 году был лишен многих прекрасных атрибутов празднования из-за ненавистной эпидемии, сел на паром в Пудуне, пересек реку Хуанпу и оказался в районе Хункоу. Там я попал на самую романтичную шанхайскую улицу – Улицу любви, чтобы найти почитаемый и древний источник любви, питающий этот город…
Официальное название Улицы любви в Шанхае – Тяньайлу («Улица сладкой любви»). Она берет начало от Северной Сычуаньской улицы на юге и тянется до ответвления дороги Тяньай на севере; ее длина составляет две автобусные остановки. Легенда гласит, что здесь жил богатый человек, у которого была дочь по имени Тяньай. С детства она отличалась незаурядным умом, образованностью и воспитанностью, а когда выросла, превратилась в само совершенство – настолько она была одарена талантами и красотой, таким мягким обладала характером, такой нежной душой. Неподалеку от их усадьбы жил умный и способный пастух Асян. Он рос вместе с Тяньай и часто был товарищем молодой барышни в учебе и играх. Эти двое горячо полюбили друг друга и были настолько отважны в своей любви, что произвели на свет «сладкий плод»[89] новой жизни. Тяньай и Асян поддерживали и утешали друг друга своей любовью и, взявшись за руки, часто прогуливались по тихой улочке – Улице сладкой любви, как позже стали ее называть.
После начала политики реформ и открытости улица Тяньай обрела огромную популярность среди шанхайских юношей и девушек. Влюбленные именуют ее по-разному – «местом помолвки», «местом, где дают обеты», «местом, где держатся за руки», «местом, где клянутся в вечной любви». Управляющая организация, отвечающая за микрорайон 冷нкоу, удачно этим воспользовалась и извлекла максимальную выгоду, превратив Улицу сладкой любви в романтическую улицу № 1 в Шанхае.
Прогуляйтесь по этой тихой дороге, по обеим сторонам которой стоят высокие пышные метасеквойи, молча почитайте развешанные на стенах домов таблички – двадцать восемь высказываний из «Рассуждений знаменитых людей о любви», посмотрите на длинную Стену любви, на которой бесчисленное множество юношей и девушек оставили свои послания в виде разнообразных рисунков и граффити. Подумайте, сколько тут было сделано признаний и почувствуйте, как густой аромат сладкой любви медленно поднимется из глубин вашего сердца…
Как же празднуется в Шанхае день святого Валентина в условиях эпидемии? Юноши и девушки собираются небольшими группками. Они в масках, но держатся за руки и, подходя к Стене любви, рисуют на ней птичек – символы своей любви – и пишут признания. А вот пожилая пара – мужчина и женщина лет семидесяти: они тоже держатся за руки и гуляют по маленькой улице, растворяясь в своей любви и друг в друге.
– Дядюшка, тетушка, как у вас дела? Вы впервые здесь или… – Я с любопытством шагнул вперед, чтобы поприветствовать стариков.
Они остановились, тихо и дружелюбно ответив мне:
– У нас уже была золотая свадьба… Каждый год в день святого Валентина мы приходим сюда, чтобы наша любовь не остывала. Вот и в этом году мы пришли несмотря на угрозу здоровью. Нашу любовь никакому вирусу не испортить!
Слова старика заставили меня невольно рассмеяться.
– Сфотографируете нас? – попросила старушка, протянув мне свой сотовый телефон.
– Конечно! – Я спешно прицелился и сделал несколько кадров.
– Спасибо!
Я смотрел на эту пожилую пару, гуляющую в обнимку, а в моих ушах звучало трогательное стихотворение Платона, будто слетевшее с их уст:
На звезды глядишь ты, звезда моя светлая!
О, быть бы мне небом, в широких объятиях
Держать бы тебя и очей мириадами
Тобой любоваться в безмолвном сиянии.[90]
В тот момент я был очень растроган – под влиянием ли самой романтичной шанхайской улицы, при виде ли двоих стариков, под впечатлением ли от каждой пары влюбленных, проходящих мимо. Когда я вернулся обратно к переправе через Хуанпу и посмотрел на Шанхай, где еще гуляла эпидемия, мне было трудно сдержать чувство волнения и ощущение полета…
Я хочу петь – петь Шанхаю. Я хочу воспеть Шанхай.
Петь о его красоте. Петь о его любви к нам.
Вот что я хочу сказать ему: мои предки были в твоих объятьях. И я вернулся в твои объятия. Мои потомки тоже придут в твои объятия и, напитанные твоим млеком, будут сиять вместе с тобой в этом мире…
Текст завершен в Шанхае 15 марта 2020 года
ПослесловиеС искренним уважением к Шанхаю
Праздник весны в новом году под знаками гэн-цзы – году катастроф – мы все провели как положено, «дома» – а вокруг бушевала эпидемия. Заранее никто и вообразить ничего подобного не мог. Чья это ответственность? Чья вина? Из-за страха и паники мы испытали нечеловеческие страдания, вся страна понесла огромные потери, а боль за Ухань наполнила горечью наши сердца.
Также мы видели, что реакция разных городов и регионов на одну и ту же опасность существенно различается. Например, есть те, кто упорядоченно, рационально, эффективно и решительно останавливает у себя буйство эпидемии и надежно защищает жизнь людей, как это было сделано в Великом Шанхае. Конечно, есть много других провинций, автономных районов и городов, чья работа по контролю и профилактике эпидемии достойна всяческой похвалы.
Я и сам не ожидал, что внезапная пандемия позволит мне и Шанхаю, моему любимому городу, провести вместе весь период эпидемии – ровно шестьдесят дней, вплоть до сегодняшнего дня…
Что я сделал за эти шестьдесят дней? Честно говоря, ни дня не отдыхал. Первые пятнадцать дней я был занят бесконечными интервью. Какое-то время я «оставался дома» – один в отеле, с чувством легкого ужаса наблюдая за развитием уханьской эпидемии. Как и все, я старался уберечься от нападений вируса, одновременно создавая произведение, посвященное борьбе с этой напастью. Позже, по мере ухудшения эпидемиологической ситуации, я начал пристально следить за тем, что происходит в Шанхае, и это не позволяло мне чувствовать себя расслабленно и спокойно: я должен был приложить свое писательское перо к тому, что наблюдал. Я твердо убежден: если быть равнодушным и безразличным к происходящему вокруг; то в нас не останется ни человечности, ни совести! Глубоко в душе я всегда верил в одну истину: хаос в Ухане, ошибки и даже преступления, совершенные местными чиновниками, необходимо подвергать жесточайшей критике. Страдания уханьцев и их дух борьбы с вирусом достойны сочувствия и восхищения. Точно так же мы должны оценить по достоинству усилия тех медицинских работников, партийных кадров, народной милиции и обычных граждан, которые вопреки всему были преданы делу и самоотверженно жертвовали собой ради города, его народа и народа провинции Хубэй! Те, кто в совершенстве выполнил свою работу по профилактике и контролю за эпидемией, свел к минимуму жертвы среди населения городских и сельских районов и обеспечивал им наибольшую безопасность, – тоже достойны похвалы!