Она встала и ушла в ванную, не закрыв за собой дверь. Халат упал на пол у ее ног; голые груди и бедра были хорошо видны ему в зеркало. Чэнь отвернулся к окну.
Когда она вышла, на ней было белое летнее платье; на плече висела сумочка. Бюстгальтер она не надела, и сквозь легкую материю просвечивали соски. Чэнь уже собирался попросить ее переодеться, но потом передумал и открыл перед ней дверь.
На улице он заметил, что его спутница то и дело оглядывается через плечо, как будто хочет проверить, не следят ли за ними. На некотором расстоянии за ними действительно следовал какой-то мужчина, но старший инспектор Чэнь не видел причин, почему за ними кто-то должен следить.
Отель «Белый лебедь» оказался новым зданием на юго-восточном побережье острова Шамянь. Огромная белая башня, словно перенесенная сюда из Гонконга, с того берега залива. В фойе они увидели потрясающе красивый водопад. В восточном крыле здания располагались несколько ресторанов западной кухни; китайский ресторан помещался за водопадом. У входа их встретила улыбающаяся хостес.
Чэнь не собирался увлекаться, но понимал, что обязан потратить немного денег. Ему не нравилось, что за все платит Оуян – даже за «услуги» Се Жун. Кроме того, надо признать, ножной массаж – вещь хорошая.
Они выбрали отдельный кабинет – зал «Сампан». Он оказался уютной комнатой, оформленной в стиле каюты сампана на Жемчужной реке и соответственно украшенной. Стол и стулья были из кедра – грубые, неполированные, как те, что он видел в старых черно-белых фильмах. Мягкий алый ковер на полу отличал ресторан от настоящего сампана, но ковер прекрасно смотрелся здесь, создавая у посетителя ощущение роскоши. Здесь они могли говорить, не опасаясь, что их подслушают.
Вошла молодая официантка в темно-синей домотканой кофточке и мини-юбке. Она была босиком; на лодыжках позвякивали серебряные браслеты. Типичная девушка-рыбачка из южных провинций – если не считать меню в руках.
Чэнь передал меню Се. К его удивлению, она выбрала несколько вполне недорогих блюд, а в ответ на предложение официантки отведать фирменный деликатес – голубя в рыбном соусе – покачала головой:
– Очень дорого.
– Что будете пить?
– Мне чашку воды.
– Принесите два холодных пива.
– Зачем ты заказал пиво? – спросила Се Жун, когда официантка вышла. – Напитки здесь стоят в три раза дороже обычного. – Она вела себя как добродетельная жена которая стремится сэкономить каждый грош.
Хорошо! Старший инспектор Чэнь вдруг забеспокоился что ему не хватит денег.
– Я думала, ты отведешь меня в участок, – призналась она.
– Зачем?
– Может, еще отведешь. – Она порылась в кожаной сумочке и достала сигареты, но закуривать не спешила. – Рано или поздно.
– Что ты делаешь, меня не касается, – заявил Чэнь. – Хотя, по-моему, не следует тебе заниматься… этим ремеслом.
– Какой ты благородный, – заметила его собеседница. – Мне вот тоже не нравится то, чем ты занимаешься, но против обеда с тобой я вовсе не возражаю.
Улыбнувшись, она подняла бокал. По мере того как на столе появлялось все больше закусок, она расслаблялась. Ресторан славился своей превосходной кухней на всю провинцию Гуандун.
Однажды их палочки нечаянно пересеклись, когда обоим захотелось морского гребешка на подушке из молодой белоснежной фасоли.
– Бери ты, – предложила она.
– Нет, – возразил он. – Ты столько трудилась, что заслужила его.
Морской гребешок был похож на большой палец ее ноги. Белый, мягкий, округлый.
Она ела с удовольствием; проглотила четыре блинчика с жареной уткой и зеленым луком, съела мисочку пельменей с креветками и почти всю порцию рубца. Сам Чэнь много не ел, но подкладывал ей самые лакомые кусочки и медленно пил пиво «Циндао».
– Ты всегда так мало ешь? – поинтересовалась Се Жун.
– Я не голоден, – ответил Чэнь, боясь, что на двоих еды не хватит.
– Какой ты романтик, – заметила она.
– Правда? – Странный комплимент, подумал он, для полицейского.
К его колену под столом что-то прикоснулось. Когда это «что-то» двинулось выше, он понял, что это ее голая нога. Се скинула туфли. Он схватил ее за щиколотку и, обхватив пальцами, словно браслетом, потянул вниз. Мизинец на ее ноге, прижатый к остальным пальцам, отвлекал его. Он осторожно поставил ее ногу на пол.
Конфуций сказал: «Есть и спариваться свойственно человеческой натуре».
– Как насчет фирменного десерта? – спросил он вслух.
– Нет, спасибо.
Они разделили между собой дольки апельсина и запивали его жасминовым чаем – присланным в подарок от ресторана.
– Ну вот, я наелась, – сказала Се Жун. – Можешь начинать допрос. Но сначала скажи, как ты меня нашел?
– Сначала я познакомился с твоей матерью. Она понятия не имеет, чем ты занимаешься в Гуанчжоу. Она очень волнуется за тебя.
– Она всегда волнуется – всю жизнь – то за одно, то за другое.
– По-моему, она разочарована, что ты не пошла по ее пути.
– Вот как, по ее пути? – спросила Се Жун. – Дорогой товарищ старший инспектор, да как вы можете расследовать преступления, не понимая, что общество изменилось? Кого сейчас интересует литература?
– Например, меня. Если честно, я читал статьи твоей матушки.
– Я не о тебе. Как сказал старина Оуян, ты не такой, как все.
– Очередной заученный комплимент?
– Нет, я правда так считаю, – возразила девушка. – А мама… Я ее люблю. Ее жизнь не была простой. Она защитила диссертацию в Соединенных Штатах. И что же с ней произошло, когда в начале пятидесятых она вернулась на родину? Ее объявили правой ревизионисткой, а в шестидесятых – контрреволюционеркой. И лишь после культурной революции ей снова разрешили преподавать.
– Но ведь она преподает в престижном университете.
– Как по-твоему, много ли зарабатывает профессор университета Фудань? В месяц она получает меньше, чем я получала в неделю, когда работала гидом экскурсионного бюро!
– Деньги – еще не все. Если бы не ирония судьбы, я, возможно, сейчас тоже преподавал бы западную литературу.
– Поблагодари судьбу за такую иронию – в чем бы она ни заключалась.
– Жизнь подчас бывает несправедлива; особенно не повезло людям поколения твоей матери. И тем не менее у нас есть основания верить в то, что в будущем все наладится.
– У вас – может быть, товарищ старший инспектор. Кстати, спасибо за лекцию о политическом положении. – Се Жун улыбнулась. – По-моему, вам пора начинать допрос.
– Знаешь, на некоторые мои вопросы тебе, может быть, неприятно будет отвечать. Но даю тебе слово: все, что ты мне расскажешь, останется между нами.
– Я расскажу тебе все, что мне известно, после такого-то вкусного обеда!
– До приезда в Гуанчжоу ты работала гидом в бюро путешествий?
– Да. Я бросила эту работу пару месяцев назад.
– Во время одной поездки в Желтые горы ты познакомилась с мужчиной по имени У Сяомин?
– У Сяомин? Ах да, помню его.
– В поездке он был со спутницей, так?
– Да, – кивнула Се Жун, – но сначала я этого не поняла.
– А когда поняла?
– На второй или третий день поездки. А что, товарищ старший инспектор? Почему вы из-за меня приехали в Гуанчжоу?
– Месяц назад ее убили.
– Что?!
Чэнь достал из портфеля фотографию. Се Жун взяла ее, и руки у нее сразу задрожали.
– Это она.
– Ее звали Гуань Хунъин. Всекитайская отличница труда. Мы подозреваем, что У Сяомин ее убил. Поэтому все, что тебе о них известно, может оказаться очень важным.
– Прежде чем я начну рассказывать, – Се Жун посмотрела на свой бокал, а потом подняла взгляд на Чэня, – хочу спросить тебя кое о чем.
– Спрашивай.
– Ты знаешь, кто его родня?
– Конечно. Мне все известно.
– И тем не менее ты хочешь продолжать расследование?
– Это моя работа.
– Прекрати. В Китае столько полицейских! Ты не единственный. Почему ты так предан своей работе?
– Ну… Как ты сама сказала, я – полицейский-романтик. Я верю в правосудие. Если угодно, можешь назвать это поэтической верой в правосудие.
– Думаешь, тебе удастся его прищучить?
– Такая возможность есть. Вот почему мне так важно, чтобы ты пошла нам навстречу.
– Ах, – тихо проговорила она, – ты и правда не такой, как все. Ничего удивительного в том, что старина Оуян так тебя любит. Ну вот, после того, как ты ответил на мой вопрос, я отвечу на твои.
– Каково было твое первое впечатление о них?
– Точно не помню, но я сразу заметила: имена у них вымышленные.
– Как ты догадалась?
– У забронировал места для них обоих в конторе нашего бюро, а подпись была явно подделанной.
– Ты очень наблюдательна, – заметил Чэнь. – Измененную подпись трудно заметить.
– Более того, они зарегистрировались как супружеская пара и попросили номер на двоих, но предъявили не свидетельство о браке, а простую справку на официальном бланке. Обычно куда проще показать свидетельство о браке.
– Ясно, – кивнул Чэнь. – Ты не поделилась своими сомнениями с начальством?
– Нет. Просто сразу подумала: тут что-то не так. А в горах я заметила и другое.
– Что именно?
– Кажется, это было на второе утро. Я случайно проходила мимо их комнаты. День чудесный, и все туристы наслаждались прогулкой на свежем воздухе. Дверь была приоткрыта; мне показалось, я увидела вспышку. Мне стало любопытно – и показалось, что я в ответе за то, что происходит. В общем, я заглянула внутрь. Я была поражена, когда увидела, что Гуань позирует голой. Она стояла на четвереньках, широко раздвинув ноги и опустив предплечья – как собака. Он ее фотографировал. Меня заинтересовало, зачем супружеская пара уезжает так далеко в горы, чтобы делать такие снимки.
– Да, – кивнул Чэнь, – тут ты права. Ты кому-нибудь говорила о том, что увидела?
– Конечно нет. Но потом У сам подошел ко мне.
– Как?
– Конечно, он заявил, что он – профессиональный фотограф. Показал, какое навороченное оборудование у него с собой. Импортные камеры. Очень дорогие. У него был еще альбом с увеличенными снимками красоток – в том числе актрисы, пользующейся двусмысленной славой, и несколько модных фотомоделей, и вырезки из известных журналов.