Шанна прошла через парадную столовую, проверяя убранство стола. Зала была освещена множеством свечей, пляшущие огоньки которых играли на призмах хрустальных подвесок подсвечников, на гранях бокалов и на фарфоровой посуде. От букетов цветов разносился тонкий аромат, который подхватывал легкий ветерок, врывавшийся в открытые окна. У сквайра давно было заведено принимать гостей-островитян с соблюдением этикета, подобающего пэрам Англии. Иногда его гостями были всего лишь надсмотрщики с женами, но и им оказывались королевские почести. Сегодня будет смешанная публика, однако Рюарк — единственный приглашенный из рабов, да и надсмотрщиков ожидалось всего несколько, и то старших. Обедавшие у Траерна никогда не знали, кто окажется их соседями по столу.
Шанна постояла перед открытыми дверьми гостиной, оглядывая сидевших там гостей. Двери были широко распахнуты, свободно пропуская прохладный вечерний воздух. Небольшая группа музыкантов исполняла камерную музыку, мелодия которой смешивалась с негромким гулом голосов. Гости были в своих лучших нарядах, испанские офицеры блистали мундирами, дамы шелестели шелками и атласами пышных юбок. Спиной к Шанне стоял незнакомый, превосходно одетый мужчина, чем-то напомнивший ей Рюарка, которого пока нигде не было видно. Возможно, ему хватило здравого смысла вообще не появляться на этом собрании.
Траерн подошел к Шанне и, гордый за свою дочь, улыбнулся:
— Наконец-то, дорогая. А я уже почти отчаялся вас дождаться, хотя известно, что самое сладкое подают на десерт.
Шанна звонко рассмеялась в ответ на его комплимент. Потом, по пути в гостиную, она сказала:
— Папа, вы не предупредили меня о том, что сегодня у нас будут новые люди. — Шанна через плечо указала на незнакомца. «Я могла бы им воспользоваться, чтобы посмеяться над Рюарком», — цинично подумала она. — Не хотите ли вы представить его мне?
Траерн с озадаченным видом посмотрел на нее. Тем временем шум в гостиной улегся при появлении хозяйки дома. Все взгляды остановились на ней: оценивающие — мужчин, завистливые — женщин. Кое-кто из матрон с досадой оборачивался на своих вдруг ставших такими простоватыми плоскогрудых дочерей, втайне желая, чтобы Шанна Бошан поскорее нашла себе второго мужа и позволила бы остальным мужчинам проявить интерес к менее привлекательным девицам.
Шанна грациозно раскланивалась с гостями, улыбалась им, как и подобало хозяйке, и, наконец, повернулась к незнакомцу…
— Рюарк! — Это имя непроизвольно сорвалось с ее губ, и лицо ее выразило крайнее удивление. Желая скрыть свои чувства, Шанна стала обмахиваться веером под неторопливо раздевавшим ее взглядом. На Рюарке был темно-синий сюртук, подчеркивавший его высокую фигуру. На фоне загорелых рук резко выделялись кружевные манжеты белоснежной рубашки, а темные шелковые чулки и прекрасно сшитые бриджи облегали длинные ноги с твердыми мускулами и узкие бедра.
— Я был уверен, что вам уже доводилось встречаться, — дошел до ее сознания иронический голос стоявшего рядом отца, который явно давал понять, что ситуация его очень забавляет.
«Отцу я это прощу, — подумала Шанна, — но Рюарк так просто не отделается».
Овладев собой, Шанна грациозно шагнула вперед, подавая руку приблизившемуся Рюарку.
— Господин Рюарк, — чистым и лучезарным, как новый шестипенсовик, тоном проговорила она, стараясь не замечать легкого трепетного наслаждения, которое она невольно испытывала от прикосновения его пальцев. — Я не узнала вас в таком шикарном наряде. Я так привыкла видеть на вас ваши бриджи…
Улыбка Рюарка была ослепительной, а манеры — безукоризненными. Он склонился в куртуазном поклоне и прижался губами к тыльной стороне ее руки, слегка прикоснувшись к ней языком. Шанна задохнулась, вырвала руку и покраснела, сообразив, что они привлекли к себе всеобщее внимание. Рюарк выпрямился и криво ухмыльнулся в ответ на ее ледяную улыбку. Шанна усилием воли овладела собой, когда к ним подошел предостерегающе нахмуривший брови сквайр.
— Это подарок вашего отца, мадам Бошан, — прокомментировал Рюарк замечание Шанны по поводу его костюма. Голос его словно ласкал эту фамилию, как драгоценность, а глаза на мгновение опустились на ее почти открытую грудь. Этот беглый взгляд обжег Шанну. Она смущенно прикрыла кружевным веером низкий вырез платья и пожалела о том, что она в таком наряде, который совсем не защищает ее от его нескромных взглядов. — Я полагаю, — продолжал он, — что такое короткое время было невозможно лучше воспользоваться клубком ниток и куском ткани.
— Ба! — взорвался Траерн. — Так или иначе, мой портной обманул меня. — И огорченно объяснил Шанне: — Он так жаловался на бедность, что я заплатил ему за один костюм столько, сколько стоят два. А потом проверил его счет и понял, что этот нищий может вскоре завладеть всем островом!
Рюарк усмехнулся:
— Легче сэкономить шестипенсовик, чем заработать другой взамен потраченного.
— Сделки — это моя стихия, господин Рюарк, — отозвался Траерн. — И в этой игре редко кому удается меня провести. Можете считать, что вы один из этих немногих.
— Простите, сэр, — мягко ответил Рюарк, глядя при этом на Шанну и словно обращаясь к ней, — но я единственный в своем роде.
Это прозвучало как заявление о намерении оставаться единственным мужчиной в жизни Шанны. Под его взглядом она, что называется, закусила удила и положила на руку отца свою.
— Я покидаю вас, папа. Я должна уделить внимание и другим гостям.
Оба мужчины посмотрели ей вслед, и каждый думал о своем.
— Не могу понять нынешнюю молодежь, — раздраженно проговорил Траерн. — Боюсь, что у нее не хватает здравого смысла.
Он остановил проходившего мимо слугу и приказал принести рому и горькой настойки для себя и Рюарка.
Шанна выбрала себе место как можно дальше от Рюарка и наградила благодарной улыбкой Милана, подавшего ей чашку чаю. За чаем она подвела итоги. Первый раунд она проиграла, но это далеко не решало исхода схватки. Она заметила мадам Дюпре с мужем, оживленно болтавших с испанскими офицерами. Вот с чего она начнет снова свои действия. И даст понять этому безумцу, что он берет на себя слишком много, претендуя на исключительное право на нее. Шанна отставила чашку в сторону, прикрылась веером и подошла к супругам Дюпре.
— Дорогая Фэйм, — приветливо улыбнулась она, — вы просто восхитительны.
Мадам Дюпре и впрямь была хороша. Шанна не понимала бесконечных увлечений Жана другими женщинами, когда в собственном доме его ждала такая редкая драгоценность, Шанне показалось, что Жан слегка нервничал. «Так ему и надо, этому волоките», — подумала она.
— Шанна! — Фэйм весело приветствовала хозяйку дома. Акцент придавал ее голосу еще больше шарма. — Вы так прекрасны!
— О, благодарю вас, — рассмеялась Шанна, раскланиваясь с испанцами, сверкавшими белозубыми улыбками и пожиравшими ее глазами. — Не могу ли я присоединиться к вашей компании, Фэйм?
Фэйм с легкой грацией откинула голову.
— Ну, конечно же, Шанна! Посплетничаем о неудачниках. О, разумеется, к вам это не относится. А если говорить серьезно, то я была очень огорчена, узнав о вашем несчастье. — Она горестно вздохнула. — Ах! Овдоветь так быстро! Но давайте же я представлю вас этим господам. Они только и думают о том, чтобы вы обратили на них внимание.
Офицеры во главе со своим капитаном откликнулись с энтузиазмом, выражая восторг перед красотой женщин на Лос-Камельосе.
— Шанна, — воспользовавшись короткой паузой, заговорила Фэйм, — кто этот человек, вон там? Тот красавец, что поцеловал вам руку?
Шанна хорошо знала, кого та имела в виду.
— Это господин Рюарк, раб моего отца.
— Какой мужчина! — воскликнула Фэйм, заставив своего мужа поднять брови. — Он раб, сказали вы?
— Да, дорогая, — вмешался Жан. — Мы привезли его сюда декабрьским рейсом в прошлом году. Кажется, его выкупили из долговой тюрьмы.
— Но, Жан, его костюм! Он, разумеется, не…
— Да, малышка, — отвечал француз, раздраженный тем, что его жена находит очаровательным другого мужчину. Он не догадывался об уловках супруги, старавшейся вызвать в нем ревность. Она была любящей женой, но ее угнетало легкомыслие мужа. Жан разгладил рукой красный китель и раздраженно смахнул пылинку с манжеты.
— Этот раб завоевал расположение сквайра, и говорят, что он заслуживает его, хотя ходят слухи о том, что это вовсе не так. А кое-кто даже утверждает, что он грамотный человек и опытный инженер. Не следует верить всему, что говорят люди, дорогая.
— Как это странно, Шанна, — вслух размышляла Фэйм, — человек с такими талантами — и вдруг раб. Он великолепен!
Жан Дюпре покраснел от раздражения. Шанна с удовлетворением смотрела на него. Она хотела преподать ему урок. Может быть, он станет менее прытким, если поймет, что и его жену тоже можно соблазнить. Желая продолжить начатую игру, Шанна прошептала сквозь кружево своего веера, но достаточно громко, чтобы услышал Жан:
— Ах, Фэйм, говорят, что у него привычка спать голым.
Фэйм втянула в себя воздух сквозь сжатые зубы:
— Какой мужчина!
Жан чуть не задохнулся от ярости. Он подозвал ближайшего слугу, взял с его подноса бокал шампанского и стал пить, как-то странно поглядывая на Фэйм. Внезапно он увидел ее в новом свете и понял, что статус жены не сделал ее красоту менее привлекательной.
— Капитан Морель, — любезно улыбаясь, обратилась Шанна к высокому испанцу, — расскажите мне об Испании. Я давно мечтаю там побывать, но, увы, у меня так мало свободного времени, что не удается превратить эту мечту в реальность.
Худощавый и смуглый, но не слишком красивый, тот перевел на нее глубокий, восхищенный взгляд.
— Сеньора, я с удовольствием сам отвез бы вас в Испанию. Вам стоит сказать лишь одно слово, и я тут же отправлюсь готовить корабль к отплытию. Но, — обратился он к молодому лейтенанту, — нам придется завязать глаза всем мужчинам, иначе красота этой принцессы ослепит их и, уж во всяком случае, заставит забыть о своих обязанностях.