Две рюмки водки сладко растеклись по ноющему от усталости телу, голова приятно закружилась, и Сергей, наверное, впервые за последние несколько дней наконец обрел душевное равновесие. Он блаженно вытянул на диване ноги и прикрыл глаза. Товарищи расположились рядом: Нос на раскладушке. Пузырь с Гвоздем - на полу. Комната наполнилась звенящей в ушах тишиной. Лишь изредка ее нарушал жалобный всхлип какого-нибудь из спящих. Но Сергей не спал. В его голове еще долго роились сжигающие душу вопросы, еще долго и мучительно теснились бесконечной грядой всевозможные мысли, догадки, предположения, еще долго тяжелым свинцовым туманом проплывали перед ним яркие образы каких-то странных говорящих чудовищ и еще долго чередовались бесконечной живописной вереницей вздымающиеся к облакам горы и разверзшиеся огненными вихрями бездонные ущелья. И все это стремительно проносилось через его уставший затуманенный алкоголем мозг вперемежку с перекошенным от испуга лицом старика-вахтера, которое то и дело неожиданно, превращалось то в расплывшуюся до невообразимых размеров физиономию Пузыря, то в худое изнеможенное лицо Гвоздя, то в седую кудластую голову Носа. И парень еще не знал, что это и есть теперь его настоящий сон - сон человека, принявшего впервые, почти осознанно, почти намеренно, на свою грешную душу одну из самых чудовищных в жизни нош, а именно - ношу соучастника убийства себе подобного существа. И он еще не знал, что в последующем, - после второго, третьего раза, - это происходит уже не так болезненно, не так мучительно. Ну, а после десятого - почти бесследно. Словно данное мероприятие было делом привычным, обыденным - как выпить стакан обжигающе холодной воды, затем спокойно передернуть плечами и тут же забыть, ничего внутри себя не задев и ничегошеньки там не оставив. Он этого еще не знал, и поэтому так плохо спал - не так, как его товарищи. Утро выдалось солнечное, яркое. С крыш капало - словно на дворе стоял не морозный для здешних мест февраль, а середина марта, когда весна обрушивается на эту землю сразу, налетом, и тотчас устанавливаетздесь свои права и законы. Сергей приподнялся на локте, посмотрел в окно. Ласковые, приветливые лучи восходящего солнца причудливо переломлялись на вспотевшем от сырости стекле и тут же превращались в беспокойных, шаловливых зайчиков, которые игриво перемещались по подоконнику, полу, стенам комнаты, наполняя душу новым светлым чувством и будоража ее до основания. Однако это никак не задело Сергея. Вернее - задело, но лишь на мгновение, чуть-чуть, и владело им до тех пор, пока безжалостная реальность ни вторглась в его мозг, где враз обнажила всю его память. И первым, что вспомнил он, когда осознал, где находится, были события минувшего дня. Они сразу же вереницей пронеслись перед его мысленным взором и тотчас вытеснили из головы все посторонние мысли. И уж конечно места для сентиментальных восторгов по случаю вдруг наступившей весны, вернее, ее нетерпеливой предшественницы - там не оставалось. Сергей тяжело вздохнул, неспеша поднялся, сел на диван, спустив голые ноги на пол, отрешенно опустил голову и уставился в одну точку. - О чем размечтался, Серый? - послышался голос Носа. Он вышел из ванной и, вытирая свою снежно-белую волосатую грудь большим махровым полотенцем, ослепительно улыбнулся. - Ты где взял это полотенце? - вдруг живо вскинул голову Сергей. - В твоем шкафу. А чо? - Да ничего, - он хмуро глянул на расплывшуюся физиономию предводителя, просто я приготовил его на подарок племяннице. Кое-как достал. А ты без спросу... - А чо спрашивать? Тут все общее, а значит - мое. - И хохотнул. - Как это общее? - дернулся Сергей. - Тут мой дом! - Ошибаешься, паря. Это - не твой дом. - А чей же? - А хрен его знает. - Он смачно высморкался в край полотенца, а затем добавил, ухмыляясь: - Вот сейчас откроется дверь - и войдет его хозяин. Чет будешь делать, а? - И уставил на Сергея соловелые глазки. "Черт бы вас всех побрал! - с отчаянной злостью выругался про себя парень. - А ведь и правду говорит. Как-никак, а я нахожусь все же не в своем мире, а значит - и квартира не моя. И вещи. Все чужое. Все! А чье? Чье?!." И ошалело замотал головой. - Слушай, а где он?.. - Кто? - не понял Нос. - Ну тот, кто живет здесь. - Двойник, что ли твой?.. Так мы его, как говаривают наши славные господа-драконы, распылили... на муку. - И вновь дурашливо хохотнув, провел ладонью по горлу. - Чтоб не путался под ногами! - Убили?! - Убили, убили,- закивали ухмыляющиеся рожи Гвоздя и Пузыря, вдруг высунувшиеся из-за дверей кухни. - Ну вы там скоро, чай стынет! Однако Сергей даже не повернул в их сторону голову. - Но - зачем?!. - не унимался он, чуть не плача. - Да забудь ты, - раздраженно бросил Нос, - не трогали мы никого, даже не видели его. Это все они- твои друзья-ящеры!.. Пошли завтракать, скоро на задание. - И почесав пятерней свою лысоватую макушку, со вздохом прибавил:Уже чувствую- затылок, мать твою, сильно зудится... И вновь они неспеша шагали по щербастому асфальту тротуара. Только теперь он неприятно почернел от растаявшего не ко времени снега. Обильные лужи тянулись по бокам дороги мутноватыми зеркалами. Однако в тенечке, на радость малышне, они уже снова успели взяться тонкой корочкой льда. Его качество, а заодно и слух прохожих, тут же испытал на себе Гвоздь приземляясь на шершаво-колючую, но все же достаточно скользкую поверхность льда своим костлявым задом, он изловчился в абсолютно короткий промежуток времени трехэтажно матюгнуться, проклясть Бога, черта и всю их многочисленную родню вместе взятую, чем сразу же привлек к себе, а в придачу и ко всей четверке всеобщее внимание. - Идиот! - прошипел, закипая, Нос. - Не хватало еще, что именно сейчас нас загребли в каталажку!- Он резко поддел его за шиворот, поставил на ноги и прохрипел еле слышно: - Захотел на рудники Альбаригона?! Убью, гад!..- И замахнулся на него кулаком. Но не удариллишь со злостью ткнул ему в спину, отчего тот снова чуть не грохнулся на асфальт. Когда инцидент, казалось бы, уже исчерпал себя и прохожие вновь засеменили мимо, уткнувшись снова себе под ноги и, вроде бы, не обращая ни на кого ни малейшего внимания, - к ним неожиданно подошел один пожилой, элегантно одетый мужчина. Он строго оглядел вдруг присмиревшую четверку колюче-прищуренными глазками и громко проговорил: - Что вы себе позволяете в общественном месте! Вокруг женщины, дети, а вы материтесь! Как сапожники!.. Кто такие? - И сдвинул на переносице свои густые седоватые брови, решительно перегородил им дорогу; его толстые красноватые губы жестко сомкнулись, подчеркивая явную неприязнь. - Да мы так... просто гуляли, - заискивающе промямлил Нос и беспокойно забегал глазами по сторонам. - Из деревни мы... - Из какой? - мужчина шагнул ближе к Носу. - Тут, недалеко, - буркнул тот и отступил назад, к парню. У Сергея неожиданно отвисла челюсть, и он ошарашенно прошептал ему сзади: - Слушай, Нос, да это же следователь! Который меня допрашивал! Д потом отправил в