Лиаллин была безмерно счастлива: устав от одиночества и чувства собственной ненужности, она была рада покинуть нудный старый особняк, наполненный девочками, сосланными долой с родительских глаз. Чувства её усилились в разы, когда она поняла, что отец стал уделять ей все больше времени, обучая различным вещам и рассказывая интересные истории. Словно кукла, девочка выполняла все, что обожаемый папа говорил, отвечая на иллюзорную любовь беззаветной преданностью.
Между тем, роль, уготованная ей, была незавидна — она должна была стать товаром. Напросившись к старому Лису на аудиенцию, Сахрос взял с собой дочь, рассчитывая, что Императора она заинтересует — что, в общем-то, и произошло. Сероглазая красавица, умная, образованная и грациозная, пришлась Эшону по душе, и он с удовольствием принял «подношение», взамен назначив Сахроса Смотрителем Тальской Библиотеки. Несмотря на кажущуюся скромность подобной должности, в Ишшарре, где письменное творчество возносилось на пьедестал, Смотритель имел немалый доступ к информации — и, соответственно, к власти.
Когда родился Эйтан, Сахрос отправил старому другу Микору письмо с деловым предложением. «А ты хочешь видеть своего человека на ишшаррском троне?» — вопрошал Дэр в письме. Приманка оказалась слишком заманчивой — Микор согласился поучаствовать в проекте.
Новый виток игры начался.
Романтичный вечер опускался на Павильон Цветов тёмным покрывалом, заставляя иллюзорное небо покрываться сиянием столь же нереальных звёзд и громадной мерцающей луны. Роскошный сад утопал в мягком свете, и таинственные тени, отбрасываемые стриженными деревьями, вкупе с ароматом жасмина и специй, витающим в воздухе, создавали атмосферу невероятной интимности.
Медный Лис неспешно продвигался по узкой извилистой дорожке, осматриваясь по сторонам. Несмотря на шаткость собственного положения, он чувствовал себя здесь хозяином: никто не смел открыто отказывать ему, первенцу Старшей Жены умершего Императора. Разумеется, Павильон имел право посещать лишь законный правитель, но в ситуациях, подобных той, что была, этого правила не придерживались неукоснительно: всё равно новый Император, кем бы он ни был, избавится от «испорченных» жён и наложниц. Потому Экис спешил вкусить жизни в Павильоне, силясь отвлечься от угрозы его властвованию, восстания простолюдинов и неповиновения многих ведомств. Как и Эйтан, он рассчитывал на день Принятия Власти: став законным Императором, он бы сумел решить все проблемы, навалившиеся на него тяжким грузом.
Говоря откровенно, я могла бы посочувствовать Лису — в другой ситуации. Но на свете существовал только один Золотой Венец, и его нельзя было одеть на две головы. Потому Экис, стремительными шагами приближавшийся ко мне, был не более чем одной из безликих фигурок на доске шахи.
Я наблюдала за мужчиной, расположившись в уютной беседке, стоящей на изгибе дорожки. К резному строению примыкал небольшой декоративный прудик, который украшали цветущие лилии. В остальном моё пристанище со всех сторон было скрыто от любопытных взглядов различными деревьями и кустарниками, что было весьма кстати: нам с Лисом, так или иначе, понадобится интимная обстановка.
Пока мужчина приближался ко мне, у меня появилась возможность рассмотреть его без маски, скрывающей лицо. Что сказать? Я бы в жизни не поверила, что они со Змеем — братья. Экис был человеком мощным, обладал круглым лицом, чуть приплюснутым носом и большим ртом. Назвать его красивым было сложно, к тому же, выражение тупого самодовольства портило все впечатление. Хотя, не исключаю, что я просто была настроена на то, чтобы возненавидеть его с первого взгляда: нет смысла искать нечто хорошее в том, кто был и останется твоим врагом.
Как и в день, когда над столицей разнёсся колокольный звон, Экис был облачён в золотистый Императорский наряд. Его тёмные глаза блестели в лихорадочном предвкушении — очевидно, он искал ту, кто поможет сгладить нервное напряжение.
Я планировала помочь ему с этой проблемой.
Когда Медный Лис поравнялся с беседкой, служившей моим временным пристанищем, я с тихим возгласом упустила в пруд заколку для волос. Тихий плеск воды в тишине сада прозвучал, словно колокольный звон, заставив мнительного принца подскочить на месте и обнажить спрятанный в рукаве кинжал.
Однако, я не обращала на него ровным счётом никакого внимания. Оскальзываясь на декоративных камнях, окружающих водоём, ваша покорная слуга подбиралась к водной глади, намереваясь выловить потерянное. Разумеется, и ботти, не предназначенные для подобных подвигов, и рассыпавшиеся по плечам чёрные, словно смоль, волосы не облегчали мне задачу.
— Вам помочь, пэри? — прозвучал за спиной низкий голос, слышимый мною на Площади Суда. Вздрогнув, я медленно повернулась, встречаясь глазами с Экисом, наследным принцем Ишшарры.
Пару мгновений я пребывала в замешательстве, ошеломлённо разглядывая нежданного гостя. Вскоре, однако, взгляд мой натолкнулся на веер, свободно висящий на запястье Лиса. Охнув, я склонилась в быстром поклоне.
— Моё почтение, пэр! Я — не пэри, меня зовут Кирени, и я — наложница.
На последних словах щёки мои тронула краска стыда, что, похоже, пришлось пэру по душе. Как и многие мужчины его круга, он предпочитал женщин ниже по положению, справедливо полагая, что подобные связи доставляют куда меньше неприятностей. Опять же, пэри на моём месте вполне могла отказать Лису, уповая на то, что он ещё не Император. От юной же наложницы, возможно, даже не знавшей мужчин, Экис не ждал никаких сложностей.
— Я — не пэр, моя дорогая, — произнёс Лис, и от его тона у меня противно заныли зубы, — Я — будущий Император Ишшарры!
Глаза мои потрясенно расширились, и я порывалась опуститься на колени, но Лис не позволил. Подхватив меня под руку, Экис воскликнул:
— К чему эти церемонии, прекрасная лэсса? Я — не деспот, и не буду заставлять такой прелестный цветок стоять на коленях!
— Ваше Высочество, — пробормотала я, смущенно глядя в землю, — Простите, что посмела говорить с Вами в таком тоне…
— Ах, дитя моё, это все — пустое! — пропел он, беря мою руку в свою. Вздрогнув, я медленно подняла на него глаза, переполненные абсолютно противоречивыми чувствами. Были там и сомнения, и испуг, и надежда, и жажда… Так смотрит изящная юная лань, непуганая охотниками, на человека: стоит ли опасаться? Стоит ли поверить? Должна сказать, что именно это выражение глаз мне всегда замечательно давалось…
И Лис проникся. Будучи, как и большинство пэров, натурой хищной и весьма склонной к жестокости, он питал особое пристрастие к охоте на беспомощных жертв.
— Вы прекрасны, словно ночной цветок, лэсса, — проговорил он с придыханием, — Ваша кожа такая белая, как луна на небе.
— Благодарю Вас, — прошептала я, опустив очи долу и чувствуя, как ладонь Лиса медленно легла на мою талию. Ботти мои неловко скользнули по мокрой траве. Я покачнулась, словно дерево в бурю, и тут же оперлась на принца, вцепившись руками в его рукав.
Настроение Экиса, кажется, стремительно улучшалось. Он расщедрился даже на то, чтобы галантно подхватить меня на руки — я тут же прижалась к нему как можно теснее, стараясь не морщиться от его неприятного, сладковатого запаха. Между тем, Медный Лис, чуть запыхавшись, дотащил меня до беседки. Лёгкая отдышка и учащенное сердцебиение подсказали мне, что слухи о его пристрастии к чревоугодию, обильным возлияниям и праздной жизни — отнюдь не преувеличение. С невольной гордостью я подумала, что Эйтан, как ни крути, находится в куда лучшей форме.
Между тем принц сгрузил меня на мягкий диванчик, небрежно оттолкнув в сторону яркую книжку, и устроился рядом.
— Вы читаете? — поинтересовался он, мельком взглянув на пёстрый томик, — Люблю образованных женщин!
— О, чтение — это моя жизнь! — воскликнула я вдохновенно, — Правда, я предпочитаю лирические произведения. Стихи такху так романтичны…
— Да, — Экис с лёгким пренебрежением покосился на книжку, — Весьма.
Я кротко улыбнулась:
— Это замечательно, что Вам они тоже нравятся! Тем более что Вы очень похожи на их персонажей…
— Чем же? — уточнил Медный Лис, хотя взгляд его красноречиво намекал на то, что вырез моего наряда интересует его куда больше, чем ответ на поставленный вопрос.
«Вы так же банальны, слащавы и глупы» — хотелось мне ответить, но, памятуя о уготованной мне роли, негромко отозвалась:
— Ваше Высочество, Вы так же возвышенны, мужественны и красноречивы!
Эти слова, сказанные низким, чувственным голосом, окончательно вернули Лису благостное настроение. Взяв мою ладонь в свою руку, он принялся перебирать пальцы, вещая что-то о моей неземной красоте. Каюсь, слушала я крайне невнимательно, при этом старательно поддерживая смущенный и жеманный вид.
Видя мою кокетливую реакцию, принц окончательно настроился на приятный во всех отношениях вечер; как и предполагалось, дело это он захотел отметить, так что практически полная бутылка вина, стоящая на столе, пришлась весьма кстати.
— Желаете ли Вы вина, мой цветочек?
Не поднимая глаз, я кивнула и призывно глянула на него из-под ресниц. Эта игра, чувственная и лицемерная, доставляла мне все большее удовольствие.
Экис, вполне удовлетворенный моей реакцией, наполнил светло-жёлтым напитком мой практически пустой бокал. Сам же, не чинясь, присвоил всю бутылку.
— За Вас, моя прекрасная лэсса! — воскликнул он патетично. Улыбнувшись, я подняла бокал в ответ и, как и полагается скромной девочке, слегка коснулась плотно сжатыми губами напитка, сделав, однако, вид, что глотаю. Экис же, не ожидавший никакой подлянки в собственном Павильоне Цветов, хорошенько приложился к искрящемуся вину.
Небрежно отбросив в кусты изрядно опустошенную бутылку, Лис, очевидно, посчитал официальную часть церемонии оконченной. Резко притянув меня к себе, он впился в мои губы влажным, чуть неприятным поцелуем. Прикрыв глаза, я заставила себя забыть о сопутствующих обстоятельствах и настроиться на лирику. Мысли из головы мгновенно вытеснило ощущение чужих рук на своей коже. Радовало, что через платье невозможно было ощутить пот на его ладонях…