м не обманул меня и не дал то зелье, от которого я ослепну. Я осторожно коснулся влажным мизинцем ресниц. Вначале ощущение было странным, но не неприятным, а потом в глаз как будто ударила молния. Веко обожгло. Я зажмурился всего на миг. Жжение постепенно прекращалось. Только когда я открыл глаза, то не увидел ничего необычно. Ни радужных расцветок, ни фейерверка волшебных красок, ни пляшущих лепрехунов. Только какой-то ребенок в красной шапке стоял у колодца и смотрел на труп девушки, на который до этого засмотрелся и я.
- Они позвали ее из колодца. И она сказала об этом своей подруге, - совсем не детский голос прозвенел, как колокольчик. - Нужно прийти еще за ее подругой.
Ребенок ждал от меня какой-то жеста, и я вынужденно кивнул, сам не понимая зачем. Я чувствовал себя немного опьяненным, присел на край сруба и заметил, как мотылек танцует на веревке от ведра. Да, это вовсе и не мотылек. Я присмотрелся к нему и разглядел под крыльями линии женского тела. Маленькая ночная фея. Ее танец напоминал кружение опавшего листа. Мне захотелось пить, я зачерпнул воды из ведра и тут же ее выплюнул, заметив, что в воде жужжат крошечные существа, похожие на пикси. Бог мой. Я посмотрел на воду. Их же здесь полно. И в траве тоже. И в каждом комочке земли. Мне захотелось сбросить туфли, чтобы в них тут же набежали кучки крохотных лепрехунов. Они лазали всюду. Мне стало стыдно, что я ступал чуть не по ним. Как же теперь ходить по почве, чтобы не раздавить их. Я облокотился о сруб и услышал тихое "ох". Боже, и внутри дерева кто-то жил, прямо в дырах между бревнами.
- Простите, - прошептал я, даже не зная, поймут ли они. На каком языке они говорят, эти крошечные существа.
Ребенок в красной шапке куда-то исчез. Я сидел один в кругу живых существ размером не больше букашек и боялся двинутся, чтобы им не повредить. Наверное, я схожу с ума. Или вокруг меня действительно все это есть.
В смазанном глазу защипало. Я прикрыл его. Ничего. Вторым глазом я ничего не видел. Может смазать мазью и его. Вероятно, тогда я увижу еще больше. Но я не решился. Нечто ползло к колодцу и крохотные существа разбегались. Я протер смазанный глаз. Даже хотел промыть его водой. Можно ли смыть водой волшебную мазь. Или ее срок все равно не истечет раньше положенного времени. И интересно, что это за срок. Могу ли я смазав глаза однажды видеть этих существ уже всю жизнь.
- Винсент! - Поль выходил из таверны пьяный вдругаря. Две девушки висели на нем, как на простом сельском парне. Я так и не понял, которая из них Маделейн и, собственно, является ли ею хоть одна из них. Что бы мой брат не делал здесь, но его явно привели сюда ни феи. Обычные девушки. Я отвернулся от них чуть ли не с призрением. А еще мне не понравилось крошечное существо, сидящее на кафтане Поля. Сам он похоже его не замечал, но оно было довольно агрессивным и я испугался.
Интересно, видят ли эти трое женский труп у колодца или они настолько пьяны, что решили, будто девушка всего лишь спит. Я попытался сморгнуть действие мази одним лишь движением век, однако все еще продолжал видеть существо теперь уже лазающее по карманам моего брата.
- Поль, - я хотел намекнуть ему на воришку, но вдруг понял, что это будет зря. Он ничего не чувствовал и не видел. Разве только поделиться с ним мазью. Тогда он тоже увидит. Я бы так и сделал, но меня смущали две девушки рядом с ним: блондинка и брюнетка. Мне не понравились они обе, ни их скромные блузки и юбки, ни потрепанные шали, ни пышные формы. Разве только цветы в волосах. Они напоминали о полях фейри. Зато я заметил стройное рыжеволосое существо за торцем какого-то здания, и дремавшее влечение тут же проснулось. Это было неземное существо, хотя оно и выглядело, как красивая женщина. Оно пряталось возле дома бургомистра и, кажется, над чем-то смеялось.
Ее волосы напоминали пламя в ночи. Но я почему-то был уверен, что в действительности она не рыжая. Любая фея могла стать, как блондинкой, так и брюнеткой. А рыжий цвет, как огонь. Значит ли это, что в доме бургомистра вскоре разгорится пожар? Или еще где-то в этом поселении. Рыжее существо несказанно меня привлекало. Оно улыбнулось мне, а потом начало делать знаки какому-то ребенку в доме, чтобы он зажег лампаду. Дальше я смотреть не стал. Я будто уже чувствовал запах гари.
Я не должен вмешиваться, я знал это. Так четко, будто Магнус поймал меня за рукав и шепнул мне это на ухо. Такова мораль фейри и смертных, которые их видят. Нельзя вмешиваться в развлечения неуловимых существ. Даже если они подожгут поместье отца, я не имею права к ним лезть.
Если не остаться в стороне, то все будет еще хуже. И я остался. Я не проронил ни слова. Ни поднял тревогу. Ни зазвонил в набат. Другие же ничего не видели. Спутницам Поля понравился я. Жаль, что смертные женщины больше не нравились мне. Они же не феи. Теперь меня тянуло только на волшебных существ. Был ли это каприз или моя природа. Я оглянулся на трактир, надеясь мысленно задать этот вопрос Магнусу, но не заметил его в дверях. Позже я его спрошу.
Вопросов у меня накопилось много. Интересно, если применить мазь не только к глазам, что тогда будет? Например, можно смазать ею уши и тогда я стану слышать все звуки запретного мира, понимать язык фей? А если нанести мазь на кончик языка, стану ли я ощущать вкусы травы и лепестков, как райскую пищу? Говорят ведь, что феи едят цветы. Как они могут это делать, если не ощущают вкус по-особенному.
Но, кажется, мазь и так уже подействовала слишком сильно. Я смотрел на спутниц Поля. Они не разговаривали со мной, но в голове звучали их имена, будто звуки колокола: Марисса и Анетта. А ведь они не называли своих имен. Так, может, я сам это выдумал?
Поль не стал навязывать мне ни свою, ни их компанию и давно уже ушел, а до меня все еще доносились звуки их болтовни.
- Он странный, но красивый, твой брат, очень красивый, - щебетала Марисса.
- Говоришь, он наследник графа, - осторожно выспрашивала Анетта.
А Поль пьяно смеялся в ответ. Он не хотел говорить обо мне. Я уже не видел даже его силуэта вдали, а все еще улавливал его мысли.
- Нечестно, что Винсент нравится им больше. Он ведь ничего из себя не представляет. Милый, но глупый. И почему вообще он родился старшим?
Я даже не сразу различил, как в общую сельскую пастораль вторглись уже совсем другие звуки. Кто-то полз по щебенке и песку, насыпанному возле колодца. Какое-то жуткое обожженное существо со щупальцами вместо пальцев вырисовалось в моем воображении. Нечто такое может выйти лишь из ночных кошмаров. Я устало вздохнул.
- А по запаху ты очень красив.
От этих слов на меня будто дохнуло гарью. Я не успел ничего сообразить прежде, чем те самые щупальца, которые мне привиделись, сомкнулись на моем горле. Я широко распахнул глаза. Оно было передо мной. То самое существо, которое я себе представил. И оно действительно не могло подняться. Оно ползало по земле, лишенное каких-либо конечностей, на которые можно твердо опереться и встать. Целиком обожженное, даже без кожи, а с какой-то паленой кашицей вместо нее, от которой исходил мерзкий запах паленого. Оно будто сгорело заживо и теперь выбралось прямо из пекла. За продолговатой спиной подрагивало что-то похожее на опаленные крылья. Или это был всего лишь уродливый тонкий нарост. Но он шевелился сам по себе.
Я оцепенел.
- Падший ангел, - хотелось шепнуть мне, - обожженный и уродливый, - мозг сам подсказал этот ответ, но я молчал.
Паленые щупальца погладили мою щеку.
- Почти мое лицо, каким оно было у меня когда-то. Если б только ты мог увидеть.
Оно смотрело на меня, пустые белки глаз подрагивали под горелыми веками. Оно принюхивалось ко мне, как к чему-то лакомому. Оно было слепым. Я понял это почти сразу, как взглянул на него. А потом его привлек запах трупа девушки. Я почувствовал, как хватка ослабела.
Если б только оно отпустило меня, но оно не спешило.
- Я все скоро умру, - прошептал я, едва слышно, но оно расслышало и рассмеялось глухим утробным смехом больше похожим на эхо. Эхо запредельных миров. Мне в голову ударили картины блеска, яркости, золота и небес в лазури, райских голосов, больше похожих на музыку, красивых лиц. Божественно красивых. Неужели это существо пришло из того мира. Я не мог в это поверить, но я знал, что ему предложить. Оно ведь было слепо, а у меня в кармане осталась заветная склянка. Вот чем откупиться от дьявола. Если оно и есть та смерть, которая должна прийти за мной, то я рискну предложить выкуп.
- Я знаю, что вам нужно. Не я. Вас привлекло это, - я достал склянку, но существо не проявило особого энтузиазма. Хотя, кажется, оно и в самом деле стало принюхиваться к моим ресницам. Оно было ниже меня ростом и чтобы приподняться опиралось щупальцами о мои плечи. А уродливые вялые конечности волочились по земле.
- Это не мое лицо, а зелье. Оно помогает прозреть. Возьмите, я дарю вам, - я посмотрел на его пустые глаза и сделал свой жест абсолютно бескорыстно. Всего лишь потому, что мне показалось - когда-то эти глаза были невероятно красивы. Когда-то... До того, как родился я. До того, как родилась сама земля. Возможно...
Секунду оно размышляло. Принюхивалось ко мне так, будто надеялось учуять подвох, а потом жидкие щупальца сомкнулись на склянке, и я ощутил желанное освобождение.
Существо, как будто сказало мне:
- Иди.
Хотя не было произнесено ни слова, но я побежал. Сначала осторожно, с оглядкой, потом быстро. Оно уже отползло прочь от того места, где мы стояли, когда я обернулся в последний раз.
Мой конь послушно топтался на одном месте, хотя кто-то уже отпутал его поводья от коновязи. Удивительно, как существо, ползающее в округе и набрасывающееся на людей, не тронуло коня. Пока забирался в седло, я вспоминал щупальца, тянущиеся к моему лицу. Похоже, кто бы оно не было, его интересовали только красивые лица.
Я не жалел, что отдал склянку ему. Смазанный глаз снова начало слегка пощипывать, будто его со всех сторон кололи иголочками. Ощущение было непривычным и неприятным. Я хотел еще раз промыть его водой, но испугался возвращаться к колодцу. Это существо, наверняка, все еще ползает где-то поблизости. А что если оно нападет на Поля? Я чуть было не развернул коня, но передумал. В отличие от меня Поль гулял в шумной компании. К тому же неприятности в последнее время цеплялись ко мне одному. А если честно, я просто струсил. Мне не хотелось еще раз заглянуть в те жуткие слепые глаза. Я бы продал душу лишь бы только этого не делать, не то отдал бы еще одну склянку, имейся она у меня в наличии.