- Понадобилась помощь? - мой бывший наставник слегка усмехнулся, так бесстрастно, что мурашки поползли по коже.
- Скорее услуга, - я старался сохранить лицо. - Дружеская услуга.
- Ты считаешь, что у такого как ты могут завестись друзья, - опять усмешка, только на этот раз более искренняя.
Я лишь пожал плечами.
- Я смотрю у тебя куда больше врагов, - он навострил уши, прислушиваясь к звукам на палубе. Не покривлю душой, меня поносили, на чем свет стоит. Едва пиратам стало плохо, они разом сошлись на том, кто виноват. До моих чутких ушей долетали проклятия.
- Они быстро мрут. Мои враги, - я знал, что им осталось недолго, как и экипажу Фортуны.
- Все смертные враги, - Магнус услужливо напомнил мне о тех, кто остался в море.
Да, достанься я на съедение им и теперь меня уж точно растерзают.
- Что ты предлагаешь, - я приподнялся на локтях и с вызовом взглянул на него.
- Всего-то малость.
- Какую?
- Возвращайся назад в Школу Чернокнижия. Там твое место.
Учиться. Снова учиться в Школе Чернокнижия. От одной мысли о том, что мне опять придется просиживать ночи над учебниками, я действительно почувствовал себя проклятым. И все же я кивнул. Лишь после согласия Магнус протянул мне свою белую светящую руку.
- Тогда полетели!
СТРАНА ПЕПЛА
Я вспоминал о своих последних днях на корабле. Я знал, что Эдвин спасется, иначе нашел бы способ увести его силой.
Против меня пытались поднять бунт, ненароком я прочел судовой журнал, где было неоднократно отмечено, что все беды на борту из-за некого странного парня - меня. Не обращая внимание на шушуканье, я беспечно уселся на борт и смеялся до упаду. Я не мог улететь в открытое море, как Магнус, но я мог их припугнуть.
- Вы хотите, чтобы я вызвал бурю? - этого уже хватало, чтобы вызвать их страх. Они знали, что по моим повелениям начинают подниматься волны, дуть штормовой ветер, рваться паруса и ломаться снасти.
- Он колдун, - шепнул кто-то особенно громко.
- Да, знал бы ты, как это сложно быть колдуном сам бы обозлился на жизнь.
Лично я на жизнь был чрезмерно обозлен. Обозлен на людей. На сверхсуществ. Даже на Магнуса, который, между прочим, спас меня.
Он вернул мне звезду, которую я где-то обронил. Это ведь был знак особого отличия учеников тайной школы от других звездочетов. А я чуть ее не потерял. Если бы только она, как живая, не вернулась ко мне в карман. Ведь от нее и такого может ожидать.
- Покажи ее и обратись к ним, если тебе нужна будет помощь, - назидательно произнес Магнус.
- К ним? - я не притворялся, что его не понял. - К сверхъестественным существам или к тем черным теням, которые наподобие молчаливых монахов шастают по зданию школу.
Я был раздражен, но он ответил спокойно.
- К ним это значит к тем, кто успел стать главными в школе. Они дают обет всем нас помогать по мере возможностей.
- А я то думал, что в этой школе не бывает главных.
- Так было в давние времена, - повторил он то, о чем уже когда-то сообщил.
- Жаль, что я родился не в те давние времена, - съязвил я.
- Многие, кто действительно талантлив, об этом жалеют. Тогда было больше простора для применения и развития подобных сил, - он крепко пожал мою руку, будто она то как раз такой силой обладала. - Нормы цивилизации, проникшие даже в школу, ограничивают нас. Зачем начальство, иерархия, статусы, до которых нужно дослужиться, если все равно повелевать рожден тот, кто через все это не проходил.
- Ты имеешь в виду Эдвина?
- Не мечтай особо о нем?
- Почему? - это был вопрос последнего дурака, который ошалел от любви настолько, что даже не замечает собственной глупости и смеха вокруг. Мне, казалось, что надо мной смеется даже сухая земля вокруг или то были духи в ней. Кстати, что это за место, в которое Магнус меня отнес. Я огляделся по сторонам. Одни пустыни на мили вокруг. Ни деревца, ни травинки, ни камешка. Лишь пустота. И сухая серая земля, будто обожженная. Вернее сожженная вовсе. Не земля, а черный пепел. Мне казалось, что от нее исходят ядовитые пары.
- Это бывшее королевство отца твоего любимчика. Винор.
- Что? - я знал, что какие-то разрушения здесь произошли, но подобного не мог себе даже представить.
- Как видишь, раз государство не досталось Эдвину, оно не досталось вообще никому.
- По-твоему это жестоко? - я нашел в себе силы усмехнуться, хотя уже лихорадочно воображал, что же сделали бы со мной претендующим на него, если даже целую страну обратили в пепел. Не в руины, а именно в пепел, ядовитый от прожегшегося на сквозь землю драконьего огня и уже навеки бесплодный. Никогда больше здесь не прорастет ни травинки. Я представил себе Клею рядом с ее сожженным деревцем или какой-то корягой, которая от него, возможно, ее осталось. В моих видениях дриада сама была серой и потрескавшейся, как сожженная кора. Она отчаянно искала хоть одну лазейку с опаленного ядовитым огнем острова.
- Во всяком случае, справедливость восторжествовала на время, - заметил Магнус.
- Как это? - я заметил посреди жженой пустоши сруб колодца, из которого выползали клешни черного дракона. Вот, что осталось. Дом чудовища. Все нужное, плодоносящее и доброе сгорело, а колодец, ставшей обителем ядовитой твари, остался. Я подумал, что, говоря о справедливости, Магнус имеет в виду это, но поспешил с выводами.
- Я об Эдвине, - неожиданно намекнул он. - Государство не досталось ему и сгорело в огне, но и сам он никому не достался. Он сейчас гниет под землей в темнице у князя за изучением колдовских книг и выйдет ли он оттуда хоть когда-нибудь? Лучше б не вышел. Нам это не выгодно. Иначе все государства могут превратиться в копию того, которое ты сейчас видишь перед собой в пепле и золе.
- Но еще я вижу это, - я указал на колодец с монстром.
- О, он здесь не единственный.
Склизкий черный дракон внутри него мог ведь и дохнуть на нас огнем. И сколько здесь еще таких. Я хотел намекнуть, что Магнусу жить в такой глуши среди них самое раздолье, но разумно удержался от комментариев.
Он показал мне по пути еще одного дракона, который обитал внутри кургана. Этого я уже знал. Я встречал его как-то раз в облике высоко незнакомца. Только теперь он стал облезлым и будто сам обожженным. Сокровища, которые он все еще охранял, его как будто уже не волновали. Мы могли бы залезть внутрь кургана и что-нибудь с собой прихватить, но Магнус удержал меня.
- Никогда не лезь к сокровищам через еще живого дракона, - унылым менторским тоном предупредил он.
- Он же скоро издохнет, - не удержался я, мне жаль, если до драконьих ушей это долетело, благо, что монстр на меня не разгневался. А вот мой наставник начал меня раздражать. Он то не дракон, но его компания стала казаться мне весьма обременительной.
- Даже мертвый дракон опасен, вспомни о ядовитых испарениях и магических знаках начерченных его когтями. Ты же не хочешь забрать проклятие вместе с сокровищами.
- Ты просто хочешь оставить их все себе.
Он усмехнулся.
- Я даже не пометил это место своим оберегающим символом.
- Тебе это и не нужно.
- Прекрати!
- Что прекратить? - я разозлился на него. Это было не умно, учитывая то, что мы здесь одни, и он может меня бросить. Тогда я либо умру с голода, либо надышусь до смерти ядовитыми осадками в воздухе, либо меня сожрут драконы. Вариантов было немного и все мне не подходили.
- Я хочу, чтобы ты отнес меня в школу, а сам отстал, - бросил я ему в лицо.
Он только рассмеялся. Его сухой раскатистый смех эхом пронесся над испепеленной почвой. Она тянулась до бесконечности, сливаясь с таким же серым горизонтом впереди. И меня тошнило от этого могильного пейзажа. Вся эта страна - могила. Один огромный остыв великого погребального костра. Люди не поклонились сыну дьявола, и он их всех испепелил. И их, и страну. Так или иначе, она все равно ему досталась. А что тут делать мне?
- Я ведь бежал отсюда не для того, чтобы вернуться, - резонно напомнил я.
Магнус пожал плечами, будто признавал, что произошло небольшое недоразумение, но с этим уже ничего не поделать.
- Я всего лишь хотел, чтобы ты увидел все собственными глазами. Не вороны донесут до тебя слухи, ты можешь узреть теперь сам, к чему приводит всех контакт с созданием, которое, мягко говоря, выше нас всех.
- К чему ты клонишь?
Опять легкое пожатие плеч. Он будто не знал, как облечь свои мысли в слова.
- Твоя страсть к Эдвину губительна, прежде всего, для тебя самого.
- Страсть? Да я к стольким ее испытывал и...
- Нет. На самом деле ты испытал ее лишь однажды. И выбрал не тот объект, который тебе бы подошел.
- Поэтому ты хочешь меня оставить? - напрямую спросил я у него.
- Ты сам хочешь, чтобы я тебя оставил, - поправил Магнус. - Потому что я не Эдвин. Не тот, кого ты хочешь видеть рядом с собой.
Я задумался. Страсть. Неужели в своей жизни я испытал ее только к Эдвину. Каждый раз, когда отправлялся выпить с друзьями и выдел очаровательную трактирщицу, я все откладывал на потом. Меня прельщала женская красота. Даже очень. Блондинки, брюнетки, шатенки, даже рыжие. Мир полнился от разнообразия миленьких головок на изящных девичьих плечах. Крестьянские блузы или декольтированные дамские платья не всегда старались прикрыть соблазнительную грудь. Я обольщался и кокетничал с дамами, смотрел голодными глазами на симпатичных служанок в тавернах, но не спешил за ними бежать. Возможно, мне не нравилась мысль о том, чтобы удовлетвориться вторым сортом. В конце концов, мой тщеславный отец своими кознями спешил сделать меня наследником престола. Естественно в отличие от своих бездарей друзей я должен был претендовать лишь на что-то выдающееся. Уличные девки для них, а нечто эксклюзивное для меня. Тогда я еще не знал, что в сильнейших чародеях страсть к людям сводится к нулю. Все мы - жертвы наследия Мадеэля. Он считал людей насекомыми, пока не встретил избранную, которую можно отнять у небес. В нас тоже человеческие желания спят, усыпленные чрезмерными магическими талантами. А потом мы видим свою гибель и просыпаемся. Так я увидел Эдвина и понял, что уже не могу без него жить. Проблема состояла лишь в том, что он мог жить без меня. И вполне отлично. Уж ему то в успехе не откажешь. Он всегда притягивал удачу, золото и абсолютную победу. Вроде бы я тоже избранные, мы с ним друг другу так подходим. Хоть бы это заметил и он, кроме меня. А он что-то не спешил. Разве влюбленные бывают слепы, пока их не расшевелишь. Я что-то в это не очень верил. Но все равно, как полный дурак, еще на что-то надеялся.