Только рядом с Аллегрой я старался проявлять как можно больше учтивости. Теперь я не воровал на балах у очарованных мною дам драгоценности, которые мог бы подарить ей, а срывал их с шей осужденных на казнь аристократок. Еще я снимал ожерелья и кольца с трупов казненных и приносил их моей госпоже. Как ни крути, а Аллегра стала именно моей госпожой, а не подругой. Я служил ей и ни на что не жаловался. Даже на то, что мое скромное жалованье в инквизиции забирает она. Она сказала, что теперь я могу не воровать, а отнимать у прохожих все, что захочу. И в этом была права. Положение инквизитора мне это вполне позволяло. И ни мне одному, а им всем. Мы конфисковывали все лишнее в пользу бога, а все что казалось нам опороченным или проклятым, мы очищали прикосновением своих довольно загребущих рук. Если б я не успел обчищать трупы казненных раньше других, то Аллегре приходилось бы поторапливаться самой.
Мы с ней часто ходили по темницам якобы из необходимости допросить обвиняемых, но на самом деле моя спутница останавливалась лишь у тех камер, в которых по ее мнению хоть что-то поблескивало: колечко, цепочка, золотая пряжка. Одним словом все, что имело хоть какую-либо ценность.
Только один раз она склонилась к приговоренному, у которого все уже отняли. Это был весьма привлекательный юноша, кости которому раздробили испанским сапогом. И, несмотря на это, он сохранил некую стать. Я даже приревновал ее, когда услышал, что он шепчет, как она похожа на ангела, и какие белые крылья мерещатся ему за ее спиной. При том состоянии, в каком он находился, ему вполне могло показаться. Хотя я тоже изредка слышал за ее спиной шелест крыльев, только не понимал, откуда он берется.
- Пойдем, Аллегра, его завтра казнят, - поторопил ее я.
Но она не спешила. Мысленно она резко одернула меня, сама напомнив, что этот юноша завтра умрет. Это как раз то, что ей нужно. Он уже скоро отправится на тот свет. Кто лучше него может исполнить ее поручение.
- Передай моему брату... - и она склонилась к решетке, чтобы прошептать то, что я не расслышал.
Поручение? Меня это изумило. Можно ли дать поручение тому, кто уже утром отправиться на тот свет и сможет донести весточку до ее мертвого брата. Я думал, что братом Аллегры является Франсуа, но, скорее всего, ошибался. Она вроде обмолвилась когда-то, что вся ее семья давно мертва. Тогда кто же такая была Аманда?
Не мне судить об ее родственных связях, к тому же когда речь заходит о сверхъестественных существах, то родство может оказаться вовсе и не физическим, а происходить от более глубокого духовного уровня. Для меня все это лишь теории и философия, а для них суть их существования. Для Аллегры и ее сверхъестественной компании, в которой я оказался как будто лишним.
Из высокого арочного окна я наблюдал за тем, как казнят того юношу, с которым она говорила вчера. Он искал взгляд в толпе ее, но ее не было. Наверное, он решил, что она ему приснилась. Но на том свете это уже будет неважно.
Я затаился в одной из угловых башен здания инквизиции. Здесь было просто и тепло, несмотря на давно не топившийся камин. В нем осталась одна зола, но, по моему мнению, он вполне годился на то, чтобы сжечь в нем ведьму. Лишь одни его огромные размеры и сцены страшного суда, выбитые рельефом по его краям, намекали на требование о жертве.
Отверстие камина как будто само приглашало войти, и Аллегра легко проскользнула через дымоход, как эльф с золотыми волосами, ни зола, ни сажа не прилипли к ее коже, когда она оказалась в зале. Она любила так развлекаться, бродила по крышам, легкая, как облачко, а потом проникала через дымоход в чужие дома и брала там, что хотела. Должно быть, Аманда научила ее этому. Я вспомнил, что в первый раз увидел ее играющей на крыше, как если бы она жила прямо там.
- Когда император волшебной империи, наконец, объявится, она встретит его прямо на крыше еще до того, как он приземлиться на землю с небес и начнет наносить визиты, - объяснила мне Аллегра. - Ей очень хочется его побыстрее увидеть. И она сильно завидует тебе, потому что ты уже его видел, и был так благосклонен к тебе, что даже снизошел до разговора.
Я видел все немного в другом свете, но промолчал. Аллегре пришлось стряхнуть с юбок золу прежде, чем ступить в зал. Она не хотела, чтобы следы ее пребывания в камине остались на паркете, и кто-то здесь начал в панике искать дьявола. Пламя свечей слегка заколебалось, когда она приблизилась ко мне.
- Я учусь прясть, - Аллегра раскрыла ладонь и показала мне веретено, от которого ее пальцы уже кровоточили.
- Зачем? - недоумевал я. - Чтобы вместе с нитью вытягивать чары. У тебя и так их через край.
- Я хочу знать границы своих сил. Вернее, хотела бы, чтобы этих границ не было вообще.
- Безграничное волшебство, - я усмехнулся. - А тень за твоей спиной тебя ни в чем не ограничивает.
Она вздрогнула, будто ее ударили.
- Не смей говорить о нем, иначе я пришлю к тебе тех, кто вырвет тебе язык.
- Подожди, Аллегра, - я не хотел ссориться, но сказанного было уже ни чем не исправить. И почему-то только при звуке самых безобидных слов чей-то гнев может вспыхнуть, как пороховая бочка. - Мой язык - мой враг, и я знаю это. Но и ты вроде бы давно уже об этом знала. Иначе не выбрала бы меня себе в компаньоны.
- Компаньоны? - она недовольно хмыкнула. - Разве ты не чувствуешь себя всего лишь слугой?
И это была правда. Я вынужден был кивнуть.
- Но мои чувства до сих пор не имели для тебя значения.
Она посмотрела на меня, как на кого-то незнакомого.
- Жаль, что твой ум оценить можно куда дешевле, чем твою внешность.
- Но я не такая ошибка природы, как, скажем, Аманда.
- Она не ошибка природы, просто она относится к другому виду существ, чем ты или я. Так устроен сверхъестественный мир. Не забывай, что кроме человеческого есть еще и он. Люди могут заблуждаться и не понимать, но ты ведь маг, ты знаешь больше, чем они.
- Иногда мне кажется, что я не знаю почти ничего. И какие-то волшебные истины раскрыли мне лишь для того, чтобы потом посмеяться. Только лучше не говорить об этом здесь, - я опасливо посмотрел на закрытую дверь. Под никто не ходил, я это точно ощущал, но и заклинание вокруг двери, чтобы никто не мог подслушать, я тоже поставить не успел. - Колдун, чародей, чернокнижник, маг, ученик запретных наук... давай не произносить здесь таких названий, которые потом могут привести нас к эшафоту.
- Все в этом священном здании знают, что я ведьма, но никто не посмеет отправить меня на эшафот во второй раз. Первого им вполне хватило, когда демоны, вырвавшиеся из моей крови, сожрали и искалечили всю толпу. Это было давно, но местные служители все помнят и дрожат. Они не посмеют меня тронуть.
- Тебя, но не меня, - резонно поправил я. - Если я твой спутник и я еще маг, то я рискую оказаться в первом костре.
- А разве не этого ты всегда хотел, сгореть ради своего возлюбленного?
Я прикусил язык.
Аллегра сделала какие-то быстрые пассы руками и в пустом зеве камина, где не было ни хвороста, ни поленьев вдруг вспыхнул синеватый огонь.
- Массовые сожжение, пытки, аутодафе... - прошептала она. - Боль, как огонь. Говорят, что новый император волшебного народа принесет все это с собой. Страшную силу. Пламя. Любовь, которая подобна все сжигающему пламени. Но мне то, что. Я уже сгорела. Я давно чувствую себя мертвой, Винсент.
- Потому что не можешь уйти в мир теней и демонов, где обитает нечто или некто, кто привлекает тебя?
- Это похоже на любовь, - она задумалась. - Роман с тьмой. Тебе это даже неведомо. Ты вряд ли сможешь меня понять.
- Но я знаю о созданиях, которые приносят себя в жертву, чтобы избавиться от остатков человеческого в себе и присоединиться к так называемым теням. Их ждет адская армия, где они лидируют. К этим существам ты хочешь? Тогда твой путь лежит через Собор Грома и зверский ритуал. Неужели ты действительно хочешь пройти его?
Казалось всего на миг взгляд ее невыразительных голубых, как лед, глаз стал осмысленным. Пальцами она провела линию от горла до самой талии, будто вскрывала себя живьем, как это делают избранные во время ритуала в Соборе Грома.
- Еще не знаю, - протянула она. И я понял, что она лжет.
УЛОВКИ ЧАРОДЕЕВ
Юный неопытный король, недавно пришедший к власти, по мнению инквизиторов, был окружен колдунами и ведьмами. Он вел праздный и беспутный образ жизнь. Его и впрямь окружало много заговорщиков, и мы с Аллегрой должны были время от времени появляться при дворе, чтобы выискивать их. Конечно же, настоящих магов, равных нам по силам, мы старательно обходили стороной. Таких инквизиция не ловила почти не разу. У них были силы, чтобы водить за нос преследователей и ускользали прямо через решетки. А вот обычные, озлобленные, недовольные или хоть чем-то подозрительные люди, как правило, становились нашими жертвами. Их при дворе хватало. За внимание молодого короля готовы были соперничать все. Однако он на днях вроде бы выбрал себе нового фаворита. Этот человек появился, будто из ниоткуда, за одну только ночь всецело завладел вниманием короля и тут же стал желанной добычей для инквизиции.
Они не хотели, чтобы он стал слишком влиятельным, а по сему я должен был обличить его, как колдуна. Только оказавшись при дворе, я сразу понял, что имею дело с настоящим магом, а не просто амбициозным дворянином. В моих правилах было не трогать таких, однако мои начальники настаивали и деваться было некуда. Аллегра решила, что я должен обличить его на маскараде. Так будет легче. Когда на нем маска я проще разгадаю его суть и справлюсь с ним.
Признаться, ради того, чтобы выслужиться перед инквизицией, я не собирался вступать в поединок с опасным соперником. Лучше было как-то это обойти. Но разве я мог заставить покинуть страну мага, который уже пустил свои чары вход и уютно устроился возле трона короля. Я был уверен, что новый любимчик шепчет его величеству свои советы, носящие характер приказов, а король охотно выполняет их. Столкнувшись с колдовским существом, он, как и все, должен быть, очарован настолько, что уже не отдает себе отчета в том, что творит. Своих придворных магов у него на службе не содержалось, поскольку он был для таких предосторожностей слишком юн и глуп. В общем он легко подпал под чары. В последнее время он начал поступать странно, отдавать невероятные приказы, проявлять крайнюю глупость и жестокость. Он как будто сошел с ума, потому что им командовал некто, кто держится рядом и притворяется всего лишь другом. Лишь я понял, что он хочет быть хозяином. И соразмерив его силы со своими, лично я бы предпочел держаться в стороне.