Для него я не лучше чем последняя пьянь из канавы. Возможно, даже хуже. Поэтому он и пропускает мимо ушей все мои оскорбления. Другого бы он уже спалил на месте. Но раз ниже меня никого нет, то и обращать внимания особо не на что. Мне стало стыдно. Впервые за всю мою грешную жизнь. Стыдно перед ним. А ведь он сам меня не лучше. И все-таки...
- Простите... ваше величество, - пробормотал я.
Ему не нужно было прислушиваться ко мне вообще, но Эдвин вдруг обернулся. На его красивом лице промелькнуло изумление. Он как будто впервые меня заметил. Так смотрят на равного себе, а не на насекомое, каким он меня до сих пор считал. Неужели его так поразили несколько вежливых слов от такого падшего создания как я. Эдвин! Я уже готов был поверить, что между нами установилась некая внутренняя связь, как вдруг вдалеке раздался огненный взрыв. Что ж придется отложить признания на потом и мчаться туда. И мне, и ему. Если крылатые змеи, слетевшиеся с только что прибывшего в гавань корабля, и вправду добрались до наших пороховых бочек, то этот взрыв только первый. Про себя я проклинал троллей, которых оставил резаться в карты и следить за бочками, но вслух старался не ругаться. Не хотелось, чтобы Эдвин думал обо мне плохо. А еще хотелось показать ему бочонки с сокровищами, спрятанные между бочек с порохом. Пусть знает, что и я тоже что-то могу раздобыть. Конечно, для него это мелочь. А для меня крупный выигрыш. Впервые я ограбил пиратский корабль и хоть что-то с этого накопил. Мне хотелось, чтобы он гордился мной.
Вместо этого он стал на меня ругаться. Когда от захудалого портового городишки остались одни пепелища, Эдвин обвинил меня, что это я во всем виноват. Он, как и я, обратил внимание на корабль "Небесное пламя", с которого появились змеи.
- Он пришел за тобой, - безошибочно угадал Эдвин. Ему даже присматриваться для этого было не надо.
Я понял, что этот корабль с резной фигурой дракона на корме, к которому я раньше с таким вожделением присматривался, теперь принадлежит моему давнему знакомому. Магнусу. Правда, он отчалил от берега, куда раньше, чем город сгорел.
- Что такого ты украл у его хозяина, что отправил за тобой всех своих тварей, - уже в какой раз обвинил меня Эдвин. - Лучше бы ты в будущем обманывал и грабил лишь тех, у кого нет достаточно сил, чтобы тебе отомстить.
С этими словами он был таков. Зато грациозный золотой дракон мчался по небу над морем. Он спалил "Небесное пламя" раньше, чем оно скрылось у меня из виду. Корабль вспыхнул прямо в воде. Вскоре от него не осталось ничего. Меня замутило не только от того, что великолепное судно, которым я так хотел обладать, было столь безжалостно уничтожено, но и от того, на что способен оказался Эдвин. Лучше с ним не связываться, подсказывал разум. Но когда это я прислушивался к нему?
Стоило Эдвину улететь, и я начал задумываться о том, что вес его монет в руке мне довольно приятен. Они были тяжелыми и сверкающими. Не какие-нибудь мелкие монеты вроде медяков, а настоящие полновесные золотые. Хорошо все-таки иметь богатого друга. Такого богатого, как Эдвин. Даже попрошайкам он и тем подает чистое золото. А уж говорить о тех сокровищах, которые скоплены в его кладовых. Не понаслышке зная о том, что у драконов пещеры полны сказочными кладами, я мог только завидовать.
Меня даже ни чуть не волновало то, что к золотым монетам Эдвина могло прицепиться проклятие, которое будет преследовать любого, кто их взял. Не мне об этом беспокоиться. Я и так давно проклят.
СЕРП И ФЕИ
Волшебного напитка, должного вызвать любовь, у меня уже е осталось. Зато сердце грела одна мысль. Раз Эдвин, обладавший такой силой, не обратил меня еще за все мои дерзости в кучку пепла, значит все-таки, я ему симпатичен. Хоть немного. Иначе, зачем оставлять меня в живых? Он ведь ни Магнус. Ему не нужно использовать меня в каких-то коварных планах. При его то силе не за чем оставлять подобных пешек про запас. Это не по его части вынашивать коварные замыслы, изворачиваться, искать себе слуг. Он и сам может со всем справиться.
Теперь. А когда-то я знал его юным принцем, который не может справиться с всего одним колдуном и разгадать тайну собственного происхождения. Помнит ли он об этом?
Я предавался любимому занятию, то есть пил, когда какой-то дух подлетел и начал активно нашептывать мне в ухо разную ерунду о Магнусе и его все растущем авторитете узурпатора.
- Он ищет тебя.
- И что мне с того?
- А то, что он сможет достать тебя, где угодно, когда умножит свою силу, выпив энергию из покоренного им Рошена.
Ну, и зачем я ему так сдался!
- И вместо того, чтобы продолжать быть бродячим магом, ты станешь еще одной его игрушкой, - продолжал нашептывать дух.
- Игрушкой?
Я вспомнил один свой особенно яркий сон, который был таким четким, будто происходил наяву. В этом сне я был растерзанным, но все еще шевелящимся трупом на куче окровавленных игрушек. Воспоминания от ночного кошмара остались довольно неприятные. Теперь я болезненно морщился, едва замечая где-то кукол или марионеток.
- У него весь Рошен в игрушках.
Я не мог понять, о чем толкует дух, и решил больше его не слушать. Но следующая фраза меня насторожила.
- И эти игрушки любят устраивать пиры. На трупах.
Все, как в моем сне. Или это только совпадение. Дух решил подшутить, а я развесил уши. Забыв о том, что он все еще парит рядом, я откупорил очередную бутылку вина.
В последнее время мне часто снились игрушки. Живые игрушки. И трупы. А я еще я видел чудесный сон про озеро, которое располагалось прямо посреди засеянного поля. Если толковать по сонникам, то это значило, что вскоре у меня появиться влиятельный и богатый покровитель. Именно этого мне и не хватало. Я расценил, как благополучные символы то, что внутри озера обитал золотой дракон, а в засеянном поле копошилась нечисть.
Интересно, если я сумею разгадать все мои сны, то может мне откроется перспективы собственного будущего.
Однако кроме снов меня занимала еще и реальность. Например, война между Виньеной и Рошеном. Магнус она оказалась на руку. Он весьма обогатился, хотя пока еще и не выиграл. Никто не слышал о том, приглашал ли он кого-нибудь в королевский дворец, но там действительно поселилось некое рыжее дикое существо, похожее на куклу. "Башня Аманды", как прозвали главную башню королевского дворца, в которой поселилась девочка, вызывала всеобщие опасения. Само опасное существо, по ночам вылезающее из башни, тоже всех пугало. Она выходила без охраны и бродила по самым злачным местам, но все попытки убить ее приводили лишь к гибели тех, кто это замышлял. Ее сравнивались с рыжеволосой чумой, которая ходит по городу и оставляет за собой вереницу заразных разодранных трупов. А еще возле ее ног скакали живые игрушки. Именно живые, а вовсе не заводные. Неосторожный путник издалека мог принять их за мелких ручных зверушек. Такому человеку угрожала смерть от их когтей и зубов. Игрушки Аманды по словам духов стали такими же одичавшими, как она сама. Стоило людям восстать, устроить заговор или бунт, как куклы Аманды на них нападали и жестоко расправлялись. Она сама собирала всех выброшенных и сломанных кукол, чтобы пополнить ими свою армию. Каким-то способом у нее выходило их оживлять. Говорили, она умеет вселять в них чужие души и таким образом превращать их в живых существ.
Я наслушался о ней таких новостей, что мне начали сниться кошмары. В одном из них Аманда загнала меня в угол. А потом ее куклы напали на нее саму.
Это было так жутко, что проснувшись я кинулся искать хоть какое-то общество, способное изгнать мои страхи. Вместо такового сам угодил в когти компании озоровавших фей.
Их коготки чуть не разодрали меня раньше, чем они меня узнали.
- О, это же Винсент, - одна из них поднесла фонарь, позаимствованный из чьего-то экипажа, к моему лицу.
Их хватка тут же слабла. Я бы даже смог успокоиться, если бы серп, мелькнувший в руках одной из них, не блеснул так опасно и кровожадно. Это же их символ, вдруг сообразил я. "Серпом фей" назвался кабак, в котором они дурачили смертных. Там я с ними всеми и познакомился. Надеюсь, никто из них уже не помнил, если я кого-то обжулил в карты или что-то стащил.
- Почему ты так давно не заходил к нам, - обиженно надула губки одна.
- Не играл с нами, - поддержала ее друга. Я посторонился от ее серпа так, как если бы она собиралась снести мне им голову.
- У меня были дела, - замялся я.
- Важнее нас? - тут же поддели они.
- Важнее всего, - я вспомнил о том, как хотел опоить Эдвина. Но мне вовсе не хотелось делиться с феями своими воспоминаниями.
- В чем дело? Ты больше не любишь нас?
Как опасны их коготки и сладки слова.
- Я люблю вас. Я вас всех люблю. Но его я люблю сильнее.
В этом они могли меня понять. Потому что все разом разделяли мое мнение. Я услышал общий вздох, и хватка ослабла. Как и для меня для них он стал своего рода божеством. Разве может кто-то с ним сравниться. Даже если этот кто-то ты сам. Феи дрались из-за него активнее, чем из-за трона первой красавицы. Хотя он их всех даже еще не видел. А они уже изводили друг друга настоящими битвами и поединками из-за того, кто первая привлечет его внимание. В ход шли и когти, и чары, и клыки, и огонь, и молнии. Война фей была целым стихийным бедствием. Иногда оно задевало и меня. Я даже подумал, что было бы неплохо, если бы они все перебили друг друга, а я бы остался один. Тогда бы Эдвину было просто не из кого выбирать. Интересно, если бы я был единственным желающим разделить с ним вечность, он бы мною снова пренебрег?
Когда феи со смехом пошли дальше, я обернулся на них. Они не ступали по мостовой, а парили над ней и, казалось, что это лунный свет повис над землей, лишь рождая иллюзию крылатых фигур. Серпа в руке феи я больше не видел, но все еще задавал себе вопрос: почему меня, не дрожавшего ни перед чарами, ни перед пиратскими саблями, ни перед мечами вдруг так сильно напугал всего лишь жнецовский серп?