Лушка высказала всё это быстро без запинки, словно готовила речь всю дорогу до борделя.
Получалось, что полиция не знает, что всю семью Шустовых убили? Или надеются, что кто-то недобитый вернётся?
В таком случае то, что наблюдение за домом сняли, новость действительно хорошая. Раз нападавшие ушли, а полиция сняла наблюдение, то в дом можно постараться проникнуть и посмотреть, что там да как. Но эту идею я собирался обсудить с Иваном и Лушкой позже, наедине.
— Так вот почему ярыг заинтересовала именная сабля Шустовых? — спросил Афоня, стоявший рядом и слышавший разговор. — Вы-то ее откуда взяли? В дом лазали?
— Нет! — заверила охранника Лушка. — В доме мы не были. Мы же думали там до сих пор мародеры орудуют. А саблю в кустах я нашла, когда ночью из дома сбегала. Спрятала её и хотела продать. Жить-то на что-то надо.
— Так, хватит перепалок! — оборвала разговор мадам, заметив, что Афоня порывается спросить что-то ещё. — И вообще, мне пора спать. Никите Васильевичу тоже отдых нужен, так что расходимся. Живо!
— Анфиса Петровна, я бы хотел снять комнату для себя и этих двоих. Нам отдых не помешает. Во что мне обойдется комната с тремя кроватями?
Мадам смотрела на меня какое-то время, после чего ответила:
— Одна широкая кровать. Тюфяк для третьего организуем. Это не постоялый двор, а бордель в конце концов. Стоить будет восемь копеек за день.
— Заплачу за пять дней вперед.
Я был признателен мадам, что она не стала предлагать мне пожить «за счет заведения». Видимо, она хорошо понимала, что без оплаты я не соглашусь.
Отсчитав из кошелька с медью сорок копеек, я передал их Анфисе Петровне.
Когда доставал кошелек, Лушка с Иваном переглянулись и непонимающе заморгали. Причем синхронно. Что меня весьма развеселило.
Мадам взяла мелочь, пересчитала и махнула рукой следовать за ней. По пути крикнула Машу, и приказала добавить тюфяк во второй номер.
Мы подошли к стойке, где нам выдали ключ и рассказали, где искать комнату. К моей радости, она оказалась в этом же крыле, сразу за дверью в столовую, где мы пили чай.
Афоня прошел мимо стойки, когда мы получали ключи.
Мои ребята, не веря до конца в происходящее, топтались за спиной.
Я получил ключи и отправился в наше новое пристанище. Хватит с меня крохотных комнатушек и жестких кроватей. Пришло время нормально отдохнуть и восстановить силы. Мне предстояло драться на ринге с местными бойцами, а для этого требовалась некоторая подготовка. И не последнее место в ней занимал отдых. К тому же, я понял, насколько сильно мы стесняли мать Ивана. С её тяжелой работой точно так же требовался хороший отдых.
Мы все трое вошли в весьма просторную комнату. Примерно четыре на четыре метра после комнатушки внизу мне казались верхом комфорта. Но главное, здесь была маленькая дверца в углу, ведущая в ванну.
Представление о комфорте весьма гибкая штука. Еще несколько дней назад я не мог себе представить квартиру без туалета и душа. Теперь же, крохотная комнатушка с круглой высокой лоханью и ночным горшком в углу, вполне отвечала моим требованиям.
Закончив осмотр, я вернулся к Лушке и Ивану толкущимся у входа.
— Проходите, и располагайтесь, — радушно предложил я.
— Чур, я на кровати! — завопила Лушка и бросилась к довольно широкому низкому ложу.
В голове всплыл образ голого мужика, привязанного к столбикам. Я помотал головой, стараясь избавится от этого видения. Хорошо, что у этой кровати не было ничего подобного. Просто низкая широкая койка.
Лушка села на край и похлопала вокруг себя руками, проверяя мягкость перины.
Иван взглянул на девушку и прошел в угол, где уже бесформенной грудой лежал тюфяк. Рядом с ним на тумбочке была аккуратная стопка серых, но чистых простыней.
Видимо, то что я лягу на кровати сомнению не подлежало. Я не стал геройствовать и предлагать Ивану лучшее место. Отдых мне сейчас был нужен, как никогда.
— Иван, — позвал я парня. Тот обернулся и кивнул. — Возьми.
Я протянул парнишке маленькую горстку медяков. Там было пять копеек в мелкой монете.
— Не нужно! — встал в позу Иван.
— Передай матери с моими искренними благодарностями, что приютила нас.
Я силой разжал кулак парня и всыпал туда мелочь. После этого он перестал сопротивляться и сказал:
— Спасибо! Передам.
Лушка так и сидела на кровати, наблюдая за разговором. Иван пошел устраиваться на тюфяке. Я смотрел на ребят и ждал. Неужели даже не спросят откуда деньги? Я, конечно, коротко рассказывал о драке с доносчиком, и упоминал, что забрал кошелек, но все же. Почему нет любопытства?
Кажется, я так и не начал их воспринимать, как прислугу. Для меня они были товарищами по несчастью. Боевыми товарищами, если уж на то пошло. Людьми, с которыми мы вместе преодолеваем сложности. А я, кто я был для них? Сын хозяина, который был с ними добр? Молодой барин, который захотел и заимел себе девчонку, чтобы не скучать по ночам? Интересно, а есть ли в этом мире крепостное право? Нужно как-нибудь осторожно выяснить этот вопрос. Вдруг, я владею этими людьми? Тогда чему удивляться?
Я представил себе, как торжественно освобождаю Лушку и Ивана. Эти мысли вызвали внутренний смех. Тоже мне Аракчеев нашелся. Или, как Емеля Пугачев нужно поднять восстание?
В общем, как оказалось, я понятия не имел, кем был для этих ребят. Я прекрасно понимал, что они уважали моего отца и готовы были за него идти в огонь и воду. А теперь это чувство перекинулось на меня, как на старшего Рода. Ну у Лушки были и свои причины быть рядом со мной, а Иван возможно и вовсе, хотел быть рядом с девушкой. Так что обстоятельства сложились так, что мы оказались повязаны.
Зато свои чувства в отношении нашей компании я понимал прекрасно. Лушка была для меня кем-то вроде дочери, а Иван ее другом, хорошим парнем. Кроме того, оба они были мне близки, так как поддержали и помогли мне в этом мире. Я готов был защищать их до конца и обеспечивать безопасность. Мы вместе сражались и это накладывало особый отпечаток на наши отношения.
Я понял, что слишком глубоко погрузился в свои мысли и вернулся в реальность.
— Кстати, — обратился я к девушке. — Я нашел кое-какие бумаги.
Лушка обернулась ко мне и заинтересованно взглянула.
— Тебе знакомы такие фамилии, как Макаров, Смолина и Красин? А еще название Красилово?
— Что с ними? — испуганно воскликнула девушка.
— С ними все хорошо! — поспешил я успокоить Лушку. — Эти фамилии и название, я вычитал в бумагах мужика, который меня порезал.
Девушка сидела, внимательно слушала и кивала. К нам подошел Иван и тоже стал слушать.
— Этот гад нес бумаги от дознавателя кому-то из прислужников Корсакова. Мне повезло, что я его перехватил. Сведения не дошли до Корсакова. Зато мы узнали, что все эти люди живы и скрываются в деревне Красилово. Знаешь, где это?
— Конечно! Я там была много раз, — обрадовано воскликнула девушка.
Я видел, что информация действительно обрадовала её. Видимо, она решила, что в имении никто не выжил. Теперь же, девушка словно светилась и готова была скакать от радости.
Иван наблюдал за нами, прислонившись к стене и тоже улыбался.
— Да успокойся ты уже, — попросил он Лушку, видя, что девушка перевозбуждена.
— А то ты не рад? — улыбаясь буркнула девушка, но действительно расслабилась и успокоилась.
Ребята задавали вопросы о том или ином человеке, но я не мог ответить, так как этих фамилий в бумагах не было. Правда были еще Рогов и Шубина, те скрылись в Гришино. Про них я тоже сказал, и лицо Лушки снова озарилось радостью.
Через какое-то время все успокоились и улеглись отдыхать.
В комнате было окно. Солнце, поднявшись довольно высоко, нещадно светило не позволяя укрыться в сумраке, где обитают сны. Так что я лежал на кровати без сна пока не сообразил, что на окнах есть портьеры.
Тяжелые плотные шторы отсекли нас от ясного солнечного дня, дав возможность насладиться сном. Хотя мои товарищи уже спали и без этого полезного изобретения, чья история уходит к первым людям, кто решил завесить вход в пещеру шкурой мамонта.
Я надеялся, что, уснув, снова увижу сон про отца и наконец-то разберусь что это был за кокон, но отрубился без сновидений.
Проснулся от того, что рядом со мной кто-то возился. Засыпая, я откатился на край кровати, давая возможность Лушке спокойно поспать и одновременно не давая ей повод забраться мне под бок, что она пару раз пыталась проделать.
Я открыл глаза и встретился взглядом со смотрящей на меня в упор девушкой. Оглянулся. За моей спиной практически не было места, куда сдвинутся.
Девчонка лежала на моей половине кровати и с улыбкой пялилась на меня. Видимо, сон в одной постели напомнил ей те времена, когда у нас с ней что-то было. Не у меня, а у предыдущего владельца этого тела.
Затевать сейчас разговор о наших отношениях было бессмысленно. Так что я просто сказал:
— С добрым утром!
— Радостного вечера, Никита Васильевич, — проворковала девушка и пододвинулась еще ближе.
Я глянул в угол, где должен был лежать Иван. Там никого не было. Так вот чего она такая смелая.
Мне ничего не оставалось делать, как встать и уйти в ванну. «Трусливо ретироваться», — пронеслось в голове. А что еще прикажете делать, если я не собирался ничем таким заниматься с девчонкой, которую я воспринимал, как дочь.
При мысли о том, чего хочет Лушка, в голове вдруг всплыло лицо девчонки-воришки. Короткие каштановые волосы, вздернутый носик. Черт! Я глянул вниз, штаны были вздыблены и натянулись до предела. Чертовы подростковые гормоны! Неужели придется проходить через всё это снова?
Я успокоился, сделав дыхательные упражнения. Окатил лицо холодной водой из большого кувшина, стоявшего в углу. Кажется отпустило.
Выйдя из комнаты, увидел, что Лушка прибирала постель. Сложила аккуратной стопкой простыни и с кровати, и с тюфяка. Не знаю, я бы не стал этого делать. Вечером снова расправлять придется. Но пусть уж лучше этим занимается, чем пристает ко мне.