Рассчитавшись со смотрителем, мы вышли во двор. Экипаж уже нас ждал.
Я подошел к кучеру, решив переговорить с ним о потенциальном отсутствии подменных лошадей на всем пути следования.
— Нам будет очень сложно, — задумчиво произнес возница. — Лошади выдержат, но отдыхать нужно будет больше. Лучше бы нам сменить их хотя бы два раза. Можно поехать другим путем. Через Старый Двор. Там дорога хуже и чуть дальше. Вернемся на тракт в районе Ставрово. Не мог же он забрать всех лошадей на всех станциях в округе?
— А дальше? — спросил я.
— Дальше до Покрова. Там сменим лошадей. В Покрове станция большая. Два десятка лошадей держат. Даже если всех заберет, пока мы доедем, подыщут и приведут новых. Мы через Старый Двор во времени часа четыре потеряем.
Это была отличная идея. Вряд ли Корсаков заберет всех лошадей в округе. Что он с табуном до Москвы поедет? И опять же небольшой лаг нам только в помощь. Он не будет в курсе, что мы идем с опозданием, а на станциях за это время подберут новых подменных животных.
Я поблагодарил кучера за идею и дал распоряжение ехать этой дорогой.
Как только мы свернули с тракта, дорога резко ухудшилась. Нас с Настей начало то и дело болтать из стороны в сторону, подбрасывать на выбоинах. Девушка сильнее вжалась в меня, а я старался придерживать ее, страхуя от ударов.
Через какое-то время мы приспособились и стало легче. При такой дороге, конечно, не поспишь, но зато был шанс нормально проехать финальные две трети пути.
Вся дорога до Старого Двора прошла в осмотре местных лесов и полей. Как только рассвело, я открыл шторки на окнах и стал наслаждаться природой средней полосы России. Настя, кажется, тоже смотрела в окно, думая о чем-то своем.
День выдался ветренный. Быстро бегущие по небу облака то и дело закрывали солнце своими серыми боками, давая ощущения близкой осени. Дождик временами начинал накрапывать, но так и не нашел в себе смелости разойтись по-настоящему.
Настя завозилась рядом, принялась что-то искать под сиденьем. Достала сумку с едой и вытащил оттуда две булочки, прихваченные на станции. Протянула одну мне, от второй откусила большой кусок. Снова наклонилась над сумкой и вытащила два здоровенных желтых яблока. Отерла их о штаны и протянула одно мне. Я с благодарностью принял еду и принялся молча жевать.
К Старому Двору мы подъехали к обеду.
Крохотное село стояло на абсолютно ровном месте. Ни холмика, ни впадинки. Несколько домов вразнобой и небольшой пруд посередине.
Возница резво правил по дороге, не останавливаясь. Видимо знал, где находится станция.
Экипаж стал замедляться и остановился, как будто неуверенно. Лошади переминались с ноги на ногу, подергивая карету взад-вперед.
Я выглянул из приоткрытой дверцы и уставился на сожженное здание почтовой станции.
Глава 7
— Что тут произошло? — спросил я кучера, но тот лишь пожал плечами.
— В середине лета тут был. Все было в порядке.
Я вышел из кареты и накинул щит, на всякий случай. Было видно, что пожар случился довольно давно, но все же.
Подошел к черному остову каменного фундамента, заглянул внутрь. Ничего. Все сгорело, причем так давно, что местами трава проросла.
Вряд ли же то дело рук Корсакова или Гончарова.
— Приветствую! — раздалось из-за спины.
Я резко обернулся.
На проселочной дороге, откуда мы только что приехали, стоял паренек лет четырнадцати. Худой, в какой-то оборванной одежде и с длинной веткой в руках.
Сняв щит, я подошел поближе.
— Ты не в курсе, что с почтой?
— А вы маг? — вместо ответа восхищенно спросил парнишка.
— А тебе не учили быть вежливым со взрослыми? — усмехнувшись спросил я.
Паренек фыркнул.
— Так то со взрослыми, — протянул он. — Так что? Маг?
Забавно, такие подростки встречались и в мое время. Неужели они везде такие? Настырные, задиристые и ершистые. Даже, когда перед ними глава рода. Никаких авторитетов не признают.
Терять время на препирательства я не собирался. Наказывать пацана за дерзость тоже.
— Да, я маг. Глава рода.
— Ого! А папка ваш где?
— Умер, — коротко ответил я.
— Соболезную.
Мальчишка вдруг переключился в какое-то совершенно другое состояние. Теперь он проявлял искреннее сочувствие и это отражалось на его лице.
— Мой тоже… того, — продолжил он. — Утоп.
— Соболезную, — ответил я ему. — Так ты сирота?
— Нет! Что вы! — воскликнул он испуганно. — Мамка осталась и братья с сестрами. Дед еще жив! — выложил мне всю свою родословную паренек.
— Послушай, мне нужны лошади. Есть в деревне кто-то, кто сможет мне их продать?
— Тут только у коваля лошади есть. Он товар свой на продажу возит во Владимир.
— Где мне его найти?
— На окраине он живет.
Мальчишка протянул руку, указывая направление.
— Там кузня, не ошибетесь.
Я заглянул в карету, и попросил Настю подать мне кошелек. Таскать эту тяжесть с собой постоянно я не собирался, так что оставлял его в сумке с продуктами.
Настя улыбалась и от этого мне стало вдруг хорошо. Не знаю, отчего уж она так развеселилась, может подросток на нее так повлиял, но я тоже улыбнулся ей в ответ.
Девушка порылась в сумке и достала со дна кошель. Протянула его мне.
Я добыл из него маленькую монетку, ей оказалась полушка. Повернулся к парню и увидел, что он уже отошел на несколько метров. Все же местные подростки не были испорчены товарно-денежными отношениями.
— Эй! — окликнул я паренька.
Тот обернулся.
Я сосредоточился и создал стрекозу размером с голубя. Отдал ей в лапки монетку и отправил в полет к пацану.
— Подставь ладонь! — крикнул я ему.
Паренек протянул руку, но было видно, что гигантское насекомое его пугает.
Стрекоза долетела до пацана и, зависнув над его ладонью, скинула свой груз. Тут же заискрилась и рассыпалась дождем желтых искр.
Мальчишка вскрикнул от неожиданности, но затем едва не запрыгал от восторга, поняв, что произошло.
— Спасибо!
— Мамке отдай!
— Я подумаю! — нахально заявил он и унесся вдоль дороги в сторону пруда.
— Понял куда ехать? — спросил я кучера, тот кивнул.
Я забрался в карету и подсел к Насте.
— Нахальный парнишка, — с улыбкой произнесла девушка.
— Есть такое. Куда катится нынешнее новое поколение, — проворчал я, по-стариковски.
Настя рассмеялась.
До кузни мы доехали быстро. Из небольшого дома выходила здоровенная труба и оттуда валил дым. Кузнец работал.
Возница крикнул, что позовет кузнеца, и скрылся в доме. Через несколько минут появились оба.
Впереди кучера шел огромный детина лет двадцати. Такой канонический кузнец в фартуке и с оголенным торсом, способный махать пудовым молотом, словно игрушкой. Такие держат двуручник в правой руке, вращая им словно вертолет винтом на холостом ходу, а левой либо прижимают к себе обнаженную красотку, либо бочонок с пивом, а иногда и то, и другое одновременно.
Кузнец был явно недоволен, что его оторвали от дел.
Я поежился и глянул на Настю. Девушка во все глаза рассматривала приближающегося амбала. Я легонько толкнул ее локтем в бок.
— Что? — воскликнула Настя. — Я же просто смотрю.
Усмехнулась моему порыву ревности, но пялиться перестала.
Я открыл дверцу и вышел навстречу. Настю, собравшуюся было выйти следом, впихнул обратно и прикрыл за собой дверь.
— Добрый день, — первым поздоровался я.
— И вам не хворать, — ответил кузнец низким баритоном.
Я легко мог представить, как деревенские девчонки штабелями ложились только заслышав этот голос. А городские дамы готовы были сбегать от своих вечно занятых делами мужей, лишь бы провести с ним ночь на сеновале.
«Кузнец? Зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен!», — пронеслось в голове, и я ухмыльнулся.
— Покажите мне ваших коней, — попросил я, решив не тянуть кота в телегу.
— Кони не продаются! — просто ответил кузнец, но мне показалось, что его решение окончательное и обжалованию не подлежит.
— Я знаю, что они вам нужны, но я дам очень хорошую цену, если лошади нам подойдут.
— Все равно не продам, — заартачился детина.
— Может они мне и не нужны вовсе? Я ведь их еще не видел.
Кузнец почему-то казался мне очень хорошим человеком. Может его дом произвел на меня такое впечатление — пусть он и на отшибе, но ладный и красивый. Кованный забор, петушок на крыше, красивые тяжелые ручки на дверях и ставнях. Мне казалось, что плохой человек не способен так обустроить свое жилище. Дом — отражение своих хозяев. А этот дом мне нравился.
— Хорошо, — наконец согласился парень, — посмотреть можете, но не продам.
Я кивнул вознице, и он пошел вместе с нами. В лошадях я совершенно не разбирался.
Мы обошли дом и кузню слева, прошли широкой натоптанной дорожкой со следами подков и оказались напротив двустворчатых ворот на кованных петлях. За воротами виднелось стойло с двумя жеребцами.
Назвать этих животных лошадьми у меня не повернулся язык. Были они под стать своему хозяину. Крупные, сильные, но грациозные. Я ожидал увидеть тяжеловозов, которых кузнец запрягает в телегу, чтобы утащить свой тяжеленный груз на рынок во Владимире, а тут… Таких и в карету запрягать жалко. Теперь я понимал, почему кузнец не хочет их продавать.
— Все? Посмотрели? Не продам! — упрямо заявил кузнец.
— Я бы и сам не стал таких продавать, — произнес я, все еще любуясь жеребцами. — Вы знаете, — вкрадчиво начал я. — Тут такое дело. Один нехороший человек забрал всех лошадей в округе. Он хочет не дать мне вовремя попасть в столицу, а я спешу на прием к императору. У меня есть указ, его величества, с требованием прибыть вовремя. Так вот, этот человек хочет мне помешать это сделать.
Детина стоял и внимательно слушал, словно ребенок, которому рассказывают сказку.
— Ваш почтовый стан сгорел и нам нигде не удается раздобыть подменных животных. Сделайте доброе дело. Выручите меня.