И что-то нащупал.
Интересно. Очень!
Вот только…
Лель посмотрел на свои руки. Идти, спускаться в подвалы, смотреть на отчаянно боящегося тебя человека. А потом кровь, боль, страх. И мрачное торжество где-то внутри, когда смотришь в темнеющие глаза своей жертвы. Темнота сменяется остекленением… и все. Пусто. И в безжизненном взоре убитого, и в душе палача.
Когда-то там было совершенно пусто всегда, и только то, что испытывали, как кричали, как бились преступники, – хоть что-то заставляли ощущать. Власть. Вседозволенность. Тьму внутри. Тьму, которая пятнала белые крылья. Заставляла темнеть огонь.
Белек умер в белом огне, а возродился в черном. Пустой. Пытка.
Постепенно его отогревали. Друзья – те, кто делал это не потому, что их связали и заставили, а потому что желали сами. И со временем пламя сменило цвет на синий.
Но – вторая смерть, и возродился он уже в голубом огне.
Ладно! Сидеть и рефлексировать можно до бесконечности, но обязанности идти в департамент это не отменяет.
Словно оттягивая неизбежное, Лель самолично вымыл и чашку, и чайничек, протер и поставил обратно. Аккуратно сложил травы.
Мужчина достал камешек и сильно сжал, высвобождая заключенную в него силу. Взметнулись тени, принимая феникса в объятия пространственного перехода.
Душу привычно царапнуло раздражение. Как… иронично получилось. Да, именно ирония. Один из восьмерки самых сильных магов, Хранитель стихии, феникс, последний из рода Белых и потому его глава. Правда, главенствовать давно не над кем. И телепортироваться самостоятельно не умеет. Просто не получается толком! Потоки искривляются, силы не слушаются, рвутся, растворяются. Только камнями и возможно пользоваться, наполняя их перед этим своей силой.
Лель вышел из телепорта в фойе департамента и быстрым шагом, небрежно кивнув по дороге дежурным, двинулся к большой мраморной лестнице.
На втором этаже стремительно пронесся по коридорам, пугая бесшумным появлением только заступившую ночную смену. Остановился возле неприметной двери и решительно толкнул тяжелую створку. В комнате было темно, лишь несколько свечей горело в канделябре, распространяя по комнате специфический аромат. Впрочем, тут был не только этот запах. Тонкое обоняние феникса также различило дым и… алкоголь. Собственно, именно поэтому и последовал гневный рык:
– Хельжин, ты совсем офонарел?!
– А вот и нет, – меланхолично донеслось из темноты, а затем последовало ироничное: – Начальство, сердечно рад вас видеть!
– Да ты что! – едко проговорил Пытка, на время забывая про собственные проблемы. – Хел, в чем снова дело?! От тебя сообщение пришло только недавно, а когда я появляюсь, ты мало того что куришь на рабочем месте, так еще и пьешь! Мое снисхождение не может быть вечным!
– Конечно, не может! – с готовностью согласился нерадивый подчиненный и едко добавил: – Надо отметить, что в вашем случае это мифическое понятие вообще долгожительством не отличается.
– Ты меня достал, – честно сообщил Лель аналитику, сделал шаг вперед, но, подчиняясь инстинктам, тотчас нырнул вниз. Уже сидя на корточках и касаясь кончиками пальцев пола, он нахмурился, пытаясь понять, в чем дело. Создал небольшой светлячок, и сияющий шарик вспорхнул вверх, ярко освещая помещение, под злое шипение его хозяина.
– Хин, у тебя мозги есть?! Я тут, между прочим, думал!
Мастер окинул его «рабочее пространство» изумленным взглядом.
– Ничего ж себе…
– Зато результаты есть, – вздохнул Хельжин, запуская руку во встрепанные черные пряди и, устало жмурясь, слегка помассировал голову. – Как же я устал…
– И что надумал? – Лель нагнулся, подныривая под натянутую нить, на которой висели какие-то исписанные листочки, одновременно перешагивая через другую такую же, но идущую внизу, параллельно полу.
– Сильно помогло то, что твои ребятки выжали из новенького «кадра»: он лично встречался с нашим гадом. Я долго мучил его морально, требуя в мельчайших деталях все вспоминать.
– Ну и зачем ты меня тащил? – поморщился Хин, наконец оказываясь около стола самого талантливого работника аналитического отдела.
Если бы Хельжин Аспид, по прозвищу Сумрак за привычку думать в темноте, желал стать начальником сего славного отдела умников, то это бы произошло очень быстро. Но он не хотел. Он вообще занимался только одним делом. С одним виновником. На взгляд бывшего шута, желание Хельжина поймать Зеркальника носило характер одержимости.
Как подозревал Лель, «нити» этой страсти тянулись еще в ту пору, когда лепрекона изгнали из Аквамарина.
– Затем, что твои ребятки, конечно, хорошо поработали с добытым «мешочком инфы», но у меня стойкое ощущение, что он да-а-а-алеко не все сказал.
Лельер задумчиво посмотрел на аналитика. Его циничный подход временами дал бы фору любому дознавателю. «Мешок информации»… Или Хелу было проще так воспринимать тех, кого мучили в подвалах славного особнячка на улице Висельников, в центре столицы? Да, распоряжение Гудвина разместить основной штат палачей именно тут у многих вызвало изумление, а у главы этих самых дознавателей – гомерический хохот. Да-да, отсутствие у Мастера Пытки чувства юмора давно стало очевидным. И никто просто не догадывался, что вообще-то оно было, только… специфическое!
– Тело-то как затекло! – потянулся Хельжин и, положив на стол трубку, немного неуклюже поднялся.
– Сколько ты уже тут в повелителя мрака играешь?
– Твоя тонкая ирония всегда была недостижима для моего грубого разума, – хмыкнул лепрекон, вставая на цыпочки, пытаясь дотянуться до потолка кончиками пальцев. Занятие это было по определению безнадежное. Потому что потолки были высокие. Ну и Хельжин был лепреконом, а стало быть, метр восемьдесят… исключительно в прыжке. А так – стандартные метр шестьдесят пять!
– Ну да, ну да, – улыбнулся Лель и вернулся на деловую волну. – Физически с «мешочком» сильно пришлось работать?
– Не очень, – покачал темноволосой головой Сумрак. – Покоцали немного, конечно, но ничего особо кошмарного. Комплект запчастей практически полный, если ты об этом.
– Уже неплохо. Целенькая тушка, – кивнул блондин, откидываясь на спинку кресла, принюхался и неприязненно покосился на трубку. – Что за гадость ты опять куришь?
– Просто крепкий табак, не волнуйся, – рассмеялся Аспид.
Аспиды… Главная ветвь рода говорящих со змеями. Собственно, Хел свое имя оправдывал. Даже в изгнание с собой любимый пресмыкающийся зверинец утащил.
– Ну что же, поверим.
– Поверишь, – повторил Хельжин. – Лельер, когда же ты таким праведником у нас стал? Вот уже год любуюсь и не узнаю!
– Не узнавай в тряпочку! – ласково оскалился на друга феникс и, встав, решительно приказал: – Пошли в подвалы. Времени мало.
– Слушаюсь и повинуюсь, – традиционно восточным жестом сложил ладони темноволосый лепрекон, выходя из-за стола.
– Паяц, – усмехнулся Пытка и перевел взор на увешанный веревками и листочками кабинет. – Почему ты не пользуешься вычислительно-аналитическими машинами из Охры? Весь отдел давно на них перешел, а твой кабинет выглядит как иллюстрация рабочего места прошлого века.
– Пользуюсь, – спокойно проговорил Сумрак, выразительно кивая на некоторые листы, с распечатанными графиками и столбиками данных. – Просто только тогда, когда мне не хватает собственных ресурсов. Если всякий раз прибегать к помощи искусственного разума, то и свой потерять недолго. Так даже таблицу умножения забыть можно. Уже молчу про высшую математику. Недавно проводили своим тестирование, захотелось проломить их тупые головы этими самыми машинами!
– Надеюсь, приняли меры, – машинально придержав дверь, дождался приятеля феникс.
– Разумеется, – холодно усмехнулся Хельжин, но почти сразу это выражение улетучилось, уступая место веселому ехидству. – Кстати, дорогой мой начальник, я наслышан о твоих подвигах в стенах Академии! Хочу поздравить! Личность ты у нас настолько легендарная, что о тебе стихи и песни уже слагают!
В ответ на недоуменный взгляд «прославленного начальства» лепрекон только гнусно хихикнул, откашлялся и продекламировал:
Мастер Пытка, Вы для нас —
Любимейший наставник!
Вы в посредственных студентах
Будите таланты!
Раз во двор среди студентов
Вы сквозь портал явились —
Три взлетели, пять зарылись,
Десять – испарились…
Нервный тик, в коленях дрожь,
Прыгает давление…
Вот как радует всех нас
Ваше появление!
Лель даже остановился, прислушиваясь к народному творчеству.
– Надо полагать, что это сага о твоем первом пришествии! – радостно поведал Хельжин.
– И кто автор дивных строк? – мягко спросил Мастер.
– И не мечтай! – гордо вскинул голову остроухий провокатор. – Страна не сдает своих героев!
– Кажется, в оригинале эта пословица звучит несколько иначе, – хмыкнул бывший шут, возобновляя движение, и бросил косой, искрящийся весельем взгляд на Аспида.
– Боюсь, если страна в твоем лице будет знать… то герою долго не прожить!
– Ну что ты, – мурлыкнул Мастер Пытка. – Я же не зверь! Так… скажу спасибо за бессмертные строки, даже благодарность вынесу.
– Посмертно?
– Вовсе нет.
– Ясно, планируются моральные издевательства, – расхохотался аналитик. – Извини, но нет, дорогой мой друг! Ведь поэт в отличие от своих строк далеко не бессмертен!
– Не больно-то и хотелось! – откровенно солгал Лельер и снова поспешил на уже давно не любимую, но по-прежнему интересную работу.
К сожалению, «мешочки», особенно с частичными повреждениями, в негигиеничной камере имеют риск подцепить что-то неприятное… и испортиться. А это было бы нецелесообразно.
Лестница, влажный воздух, темные каменные коридоры.
– Почему его поместили сюда? Сдохнет скоро, – недоуменно оглядывался Мастер, перекладывая сумку из одной руки в другую.