Настоящий им оказался слишком чужд.
Забавно… ненормальный паяц его величества был более понятен, чем он сегодняшний.
Только Смерть, пожалуй, не только был всегда рядом, но и прикладывал все силы для того, чтобы они не отдалились друг от друга. Айлар Тис… друг. Да, друг.
Что же осталось? Старые нити рвутся стремительно, болезненно, но… неизбежно. И феникс оставался в пустоте. Душевной. Когда тебя никто не держит. Когда тебе мало кто важен. Первые шаги к безумию разума. Самой опасной болезни магов, Хранителей стихий, да любых волшебных созданий. Пример Света, проклятого и запертого в этом мире, был как нельзя более нагляден.
Нити рвутся, связи тают,
Пух надежды улетает.
Держаться за воздух уже невозможно,
Все безнадежно…
Лель осмыслил сочиненное и усмехнулся:
– Да, оптимизм так и хлещет. Плохой из меня всегда был шут, да и поэт откровенно неважный.
Хлипкие связи, тонкие нити,
Не хочется ползать?
Так что же, летите!
Лишь только за что зацепиться найдите.
– Уже лучше! – сам себе одобрительно кивнул Хин. – За что зацепиться…
Перед внутренним взором почему-то встал образ рыжеволосой улыбчивой девушки.
Почему-то янтарная вспоминалась все чаще и чаще и уже не воспринималась как очередной инструмент. Лель всегда рассматривал окружение именно с этой точки зрения. Врач… профессиональный цинизм давал о себе знать.
Мию хотелось видеть. Хотелось, чтобы она была рядом. Просто рядом. Даже с учетом воздержания, желание поиметь наконец женщину не стояло совсем уж во главе угла. Нет, оно там, разумеется, обреталось о-о-очень близко, но все же не на главенствующей роли.
Но и темные чувства были. Почему-то при мысли о дроу… или любом мужчине с ней рядом, кому она позволяет что-то большее, чем ему… Хотелось рычать.
Пока лишь рычать.
Это было ново, неприятно и необычно.
Что с Настей, что с Юлей желания пустить соперника на лабораторный материал не было.
Это нехорошо.
Потому что эксперимент выходил из-под контроля.
Но хватит рефлексировать!
Лель решительно поднялся, оделся и, сжав камень телепорта, скрылся в туманном мареве. Работа всегда помогала.
Утро.
Так много в этом слове.
У Лельера Хинсара в голове была какая-то странная пустота. Безразличие.
Спокойно встал, спокойно принял душ и сейчас совершенно спокойно одевался у зеркала, размышляя о проблемах.
Проблем было много.
А вот эмоции… По поводу их – мало.
И это очень-очень плохо.
С одной стороны, холодный разум более остер, он видит то, на что ранее Лель не обратил бы пристального внимания, он лучше анализирует… Но начисто лишает ощущения «весов». Бывший шут почти не чувствует меры допустимого.
Неужели все же безумие прогрессирует? Раньше с ума сводили эмоции, рамки были сметены желаниями, ограничений не существовало в принципе.
Забавно… Разум – это иная грань, но симптомы те же.
Лель не испытывал ни малейших угрызений совести от того, что ему придется вскрывать человека, который лишь обездвижен. Который будет все чувствовать.
Это нужно, а значит, оправданно.
Ведь на посторонние вещества в организме неведомая гадость может отреагировать. А стало быть, придется… резать на живую.
Мерзко? Наверное. Ведь анестезии тоже не предвидится.
Исходя из морали, это не просто мерзко, это отвратительно, и милосерднее сразу убить.
Но вот незадача: у тех, кто проваливается в Безумие Разума, это чувство как-то незаметно исчезает.
Вообще исчезает все, кроме расчета и цели.
Цель…
Мия.
Яркий образ солнечной девочки расколол сознание Мастера, тонкие пальцы на миг дрогнули, и булавка для галстука с крупным синим сапфиром неслышно упала на пушистый ковер около босых ступней.
– Миямиль, – задумчиво пробормотал он, наклоняясь за вещицей. – Янтарная леди… Маленькая девочка… Чем же она может быть интересна, кроме того, что я сам себе придумал? Мелкий глупый лепрегномик.
Но несмотря на все уверения разума… почему-то стало теплее, а душу начинало окутывать какое-то странное жаркое нетерпение. Хочется побыть с ней рядом…
Странно. Когда игра перестала быть игрой? Когда ушла потребность выводить свои эмоции на нужный для легкой влюбленности уровень?
Лельер Хинсар вновь попал в свою же ловушку. Когда то, что он лишь изображал, внезапно стало правдой.
Глава 18
Сейчас у нас был очень своеобразно называвшийся урок. «Этикет. Психология масок».
Зачем этикет криминалистам, мы еще как-то могли понять, но вот при чем тут маски и психология… Да и вообще, чем дальше, тем больше меня не покидало ощущение, что все не так просто, как нам пытаются показать.
Очень непросто. Амириль, как обычно, улыбалась, и по ней ничего было не понять, остальные наши тоже.
Мы зашли в аудиторию и расселись. Преподавателя пока не было.
– Интересно, а кто будет у нас вести? – задумчиво пробормотал Лейдир.
– Некто «Х. А.», – заглянул в тетрадку Сент. – Интересно, а она красивая?
– А почему «она»? – вскинула бровь я.
– Ну, предмет-то такой! – рассмеялся вампир и, жеманно скривившись, поправил воображаемый локон, а потом тоненьким голоском закончил: – Наверняка какая-то трепетная эльфа будет нас посвящать в тонкости поведения!
Все рассмеялись, очень уж комично у парня получались такие пантомимки. Видимо, именно поэтому мы и не услышали, как открылись двери.
– Ну здравствуйте, господа студенты, – раздался мрачный голос, и, вздрогнув, мы повернулись. Мужик в проеме оглядел нашу компанию и усмехнулся. – Я, конечно, не трепетная эльфа… но деваться вам некуда.
Преподаватель прошел в комнату. Я силилась поднять челюсть.
Он был лепреконом, и это раз. Он был одет в кожаную куртку, с цепями на шее, массивными перстнями на пальцах и в каких-то странных рифленых ботинках на платформе. И это два. Он курил – и это три!
«Учитель» плюхнулся на стул, закинул ноги на стол и затянулся сигарой.
– Ну что… будем знакомиться?
Это все прозвучало с интонацией разбойника из подворотни, да и прищур глаз аквамаринца соответствовал амплуа.
Знакомиться как-то не хотелось. Хотелось отдать все деньги, лишь бы отпустили!
– Не раньше экзаменов! – зловеще отозвался мужчина, видать, поняв, куда забрели наши мысли, и уточнил: – Выпускных. И да, ребятишки, меня зовут Хельжин Аспид. И я буду у вас вести этикет.
Только у одной меня возникла мысль о том, какому именно уровню «этикета» он нас научит?
– А можно вопрос? – вдруг прозвучал голос моей сестры, и все взгляды скрестились на девушке.
В том числе и брюнетистого уникума за учительским столом.
– Во-первых, надо поднимать руку, – лениво начал он. – Во-вторых, я только что сообщил свое имя, и если у вас настолько «дырявая» память, то стоило идти к целителям, а не в Зеленую Академию. И, в-третьих, да, я разрешаю обратиться.
Ой… как он ее.
– Уважаемый Аспид, – с каменным лицом продолжила Амириль. – А почему вы выглядите как бандит с большой дороги?
Я едва не поперхнулась воздухом! Двойняшка, ты что творишь?!
Конечно, я разделяю твои мысли, но зачем же быть настолько прямой?! Где твоя хваленая хитрость?!
– А я сегодня для вас выставочный образец, – зевнул Хельжин, с иронией глядя на группу. – Сядьте, студентка, сейчас будет вступительная речь!
Внимаем! Трепетно!
– Итак… Предмет у меня не совсем обычный. Мы изучаем скорее манеру поведения, чем этикет. Вы должны уметь быть на одной волне с любым сословием. Влезать в его шкуру, перенимать привычки, речь, манеру двигаться.
Ага…
Я озадаченно смотрела на Хельжина Аспида и твердо понимала, что это еще один развод. Чью манеру нам, криминалистам, перенимать? Трупов?!
Странно! Все очень и очень странно!
– У вас вопрос, – проницательно взглянул на меня лепрекон.
– Нет, – не дрогнула лицом я.
В Аквамарине общение с родней нас с сестрой научило еще одному: даже если ты знаешь и понимаешь, то молчи. Отделаешься малой кровью, да и вообще будешь более свободна в мыслях и передвижениях.
Потому я молчала и улыбалась, готовясь внимать.
– Это по второй части названия «Психология масок», ну а первое… этикет есть этикет. В будущем вы – специалисты очень высокого уровня, ребятки. То есть скорее всего станете входить в состав команд Сумеречной или Рассветной стражи.
– Так мы же не малахитцы!
Да, как-то очень дружно у нас получилось…
– А контракты читали? – ласково улыбнулся Хельжин Аспид. – Там черным по белому написано, что по окончании Зеленой Академии вы обязаны несколько лет отработать на благо нашего государства.
Челюсть, вернись ко мне, пол тут не идеал санитарии…
Мы все, не сговариваясь, повернулись к аквамаринской части группы, а вернее – к лепрекону, который, судя по всему, единственный из нас должен был бы читать контракт полностью.
Но парень отвел взгляд и немного зло воскликнул:
– Сами сказали, что там целая папка была! Не мог же я потратить неделю только на изучение всего этого?! И наверное, эта приписочка была там на какой-то сто семнадцатой странице, мелким шрифтом.
– Крупным, – опроверг домыслы студента препод. – Потому как обычно внимательно изучают именно то, что мелкое… а крупное ошибочно считают не особо важным.
Мы, как рыбы в сетях… поймались, запутались и пока еще не знаем, что будет потом.
Но уже попались.
Аспид осмотрел нас пронзительно-черными глазами и, усмехнувшись, сказал:
– Открывайте тетради. Будем что-нибудь писать!
Мы послушно открыли, все еще пребывая в некотором шоке от «радужных» перспектив.
Когда мы вышли наконец из аудитории, где нам преподавали такой в высшей степени оригинальный предмет, то были…. «немного» ошеломлены. Хотя, стану говорить откровенно, лично у меня было впечатление, словно дубинкой из-за угла огрели!