– Ну вот, – он сильнее сжал мою ладонь, притягивая ближе к себе, скользя кончиками когтей по щеке, подбородку, касаясь беззащитной шеи.
Страшно… До дрожи, до ужаса, до… холода.
– Мия, скажи, что чувствуешь? – прозвучал повелительный голос Пытки.
– Холодно…
– Плохо, – коснулся моей щеки, отвел со лба упавшую прядь волос, быстро пробежался по краю ушка, отчего меня дрожью пронзило. Но не удовольствия. Я его никогда при таких прикосновениях не испытывала, а тут – вообще что-то непонятное. И хочется, чтобы убрал пальцы, и… непонятно, чего хочется.
Но так… интимно! Слишком интимно!
– У-б-б-берите руку, – дернулась я в сторону. – Еще раз простите, но я не могу. Не хочу! Я должна идти…
В его глазах плясали тени, которые сменялись ослепительными вспышками, дыхание казалось неправдоподобно громким и каким-то чужим. И у меня не получалось вырваться, пошевелиться, начать сопротивляться! Я даже взгляда от него отвести не могла!
Что происходит?!
Зачем… зачем я тут? Зачем я не сбежала, пока был шанс?!
– Какое идти, если ты заболела? – вкрадчиво осведомился Мастер. – И вообще в полуобмороке.
В подтверждение этих слов холод стал уходить, уступая место сначала теплу, а потом и жару. На лбу выступила испарина, дыхание стало частым, взор туманился. Я машинально потянулась к горлу и тут же тихо ойкнула, почувствовав на талии крепкие руки. Затем были краткий миг невесомости и твердая поверхность стола, на которую меня усадили, а потом расстегнули верхние пуговки платья, что я не успела сделать.
– Это сила… – прошептал на дернувшееся ухо Мастер. – Справишься, янтарная моя?
– Сила, – эхом повторила я.
– Ну же, ты сможешь. Сила, это просто сила. Просто синее пламя. Холодное и жаркое. Совершенная противоположность, – сознание окутывал его голос, заставлял слушать… думать.
Голос удалился, все еще что-то рассказывая, помогая удержаться на плаву.
А я пыталась понять…
Сила, и очень много. Со мной несовместимая. Наверное. Но… надо просто захотеть. Жар не так уж и страшен, я «холоднее», надо просто снять барьеры и смешать. Тогда не сгорю.
Один за другим, один за другим.
– Молодец! – Носа коснулся какой-то резкий запах, проясняя сознание, я сфокусировала взгляд на таких близких синих глазах Мастера и услышала: – А теперь второй этап.
Энергия в момент обернулась холодом, вымораживая меня изнутри, я прерывисто выдохнула: показалось, что даже кожа покрывается инеем.
– Никак! – мучительно сказала в ответ.
– Да, и правда никак, – спустя несколько секунд спокойно признал Хин. – Странно, но оно и хорошо. А теперь почувствуй эту силу как свою и собери в шарик, к примеру.
– Она же ваша, как я могу…
– Теперь она ничья, просто разлита в пространстве.
Так… синий огонь, надо его просто увидеть, потянуться своей энергией, слиться, прочувствовать и втянуть в себя. Много как…
– Не надо в себя, – тихий голос, будоражащий, волнующий, глаза, синее, чем вечернее небо. – Просто снаружи собери. Дай объясню, – и снова обжигающе горячее дыхание по мочке нервно дернувшегося острого ушка, по шее, и голос наполняет голову. – Ну же, янтарная моя, так правильно. Делай, рыженькая, я плохого не посоветую.
Я послушно стянула энергию в небольшой яркий шарик и снова услышала шепот, такой… важный. Голос важный. Слова нужные.
– Смотри, какой красивый и яркий мячик… Нравится?
Я как зачарованная кивнула, но тут же помотала головой.
– Опасно, но… хочется.
Потянулась рукой к огоньку, но тот же голос тихо рассмеялся и перехватил мои пальцы.
– Ну какая же ты торопыга, янтарная. И жадина. Давай разделим этот красивый светлячок на две частички, только ниточку не забудь между ними оставить, ладно?
– Не знаю как. – Я все еще не могла оторваться от созерцания прекрасного сине-золотого шара.
– Ну, я помогу. – Легкий поцелуй в щеку, который приводит меня в сознание, и я изумленно смотрю на Мастера.
– Тебе это все кажется, – любезно пояснил он, загадочно улыбаясь.
– А-а-а-а, – тут же успокоилась я.
– Вот и молодец, так что возвращаемся к магии. Дели шарик.
Я полюбовалась на его переливы и решительно помотала головой.
– Почему? – удивился Хин, вскинув стальную бровь.
– Он мне самой нравится, – пояснила я и, немного подумав, предложила: – А может, обмен?
– На что? – оторопело поинтересовался мужчина.
– Не знаю, – грустно призналась я. – Ничего нету.
– Ну, я же не совсем забираю, – продолжил торговаться он. – Давай так… ты мне скажешь, что думаешь про меня, а я потом тебе такой же шарик подарю. А этот разделим: половину тебе, а половину мне.
– А зачем тебе мой шарик? – подозрительно посмотрела я, и он вдруг рассмеялся, запрокинув голову.
– Чудесинка, – улыбнулся Мастер. – Да, я не прогадал.
– То есть второго шарика не будет? – загрустила я.
– Почему это?
– Мама рассказывала, – задумчиво поведала я. – Если у мужчин что-то идет хорошо и они добились своего, то ша. Больше ничего не будет.
– Для тебя – хоть комету! – щедро пообещал он и указал на все еще висящую сине-золотую сферку. – Только это раздели сначала, и нить не забудь.
Пожала плечами и сделала.
Был один большой, а стало два маленьких, связанных между собой.
– Отлично, – промурлыкал Мастер и, хищно глядя на меня, сказал: – Раздевайся!
Что?!
Рука как-то сама отреагировала. Сама, вот честное слово!
Сама размахнулась и хлестнула по белому лицу.
– Второй раз, – меланхолично прокомментировал Пытка, но синие глаза как-то страшно сверкнули. – Такое не всем прощается.
– Раздевайся?!! – с шипением повторила я его недавний приказ. – Да кем бы вы ни были, я не позволю так с собой обращаться! И вообще! А комету?! – дотошно напомнила я. – Вот так всегда, сначала звезду с неба, а потом сразу «раздевайся!».
– Может, потом звезду? – неуверенно предложил блондин, осматривая помещение. – Не поместится.
– Не буду раздеваться! – непреклонно скрестила руки на груди.
– Шарик хочешь? – коварно осведомился этот гад. – И нужно лишь еще несколько пуговиц расстегнуть.
Шариком повертели перед глазами… и меня снова затянули переливы цвета, лишая сил и воли к сопротивлению. Там было что-то такое родное… которое нужно было вернуть. Золотистое, родное, красивое. Сила просилась обратно.
Пальцы сами расстегнули платье и, отведя взгляд от чарующей сферы, я с удивлением увидела, что Мастер уже расстегивает жилетку, а после и рубашку, а потом, не говоря ни слова, он схватил одну из половинок и прижал с левой стороны, около сердца. Сдавленно зашипел и согнулся, но тут же выпрямился, окинул меня засверкавшим пламенем взглядом и ухмыльнулся:
– Горячая у тебя сила, янтарная моя. Жжется.
Не успела я ответить, как он поймал вторую половинку и решительно шагнул ко мне, отодвинул ворот и прижал обжигающую холодом магии ладонь к верхней части моей груди. И сила… она впиталась. Моя золотая искрами понеслась по телу, занимая свое место… Но была и иная. То холодная, то оборачивающаяся жаром. Она патокой растекалась по телу, принося странные ощущения.
Отголоски странной боли… но как не моей уже. Как будто она уходила куда-то. В кого-то.
А потом глаза накрыла его рука и голос приказал:
– А теперь спи, малышка.
И сознание послушно померкло.
Там же
Лельер Хинсар немного устало посмотрел на лежащую у него на руках девушку, потом перехватил ее поудобнее, бросил на пол черный камень и шагнул в клубящийся тьмой портал, ведущий в комнату его Разделяющей.
Когда вышел, то обнаружил там нервную Амириль, которая сжимала в ладони какую-то вещь и строила заклинание. Спустя несколько секунд Мастер с удивлением понял, что это поисковое… и искала она сестру. Вернее, усиливала их связь и пыталась понять, где Мия.
Как что-то почувствовав, блондинка распахнула глаза и пристально уставилась на него, а потом – на бессознательную двойняшку на руках у Пытки.
– Что вы с ней сделали?! – метнулась она к нему, но, положив руку на шею рыженькой, нащупала пульс и немного успокоилась, что не помешало ей гневно уставиться на самого страшного типа в Малахите и повторить вопрос: – Что вы с ней сделали?! Я почувствовала, я знаю, что-то не так!
– Поздравляю, – холодно усмехнулся Хин и, обойдя настойчивую лепреконку, двинулся к постели. – И ничего не произошло.
– Да-да. Сказал Мастер Пытка, принося мою бессознательную сестру после непонятного ритуала, – едко отметила Амириль, идя следом. – А то я не вижу, как ее аура искрится!
– Какая же вы назойливая, – бросил на нее раздраженный взгляд Хин.
– Я заботливая, знаете ли, есть разница. И я в праве старшей. В условиях отсутствия родителей опекуном сестры являюсь я! Потому я прошу, нет, я требую ответа: что вы сотворили с моей сестрой?!
Лельер осторожно положил Мию на постель, накрыл покрывалом и развернулся к ее сестрице.
Сестрица стояла прямая, как струна, очень бледная, очевидно испуганная, но не сдающаяся.
Кажется, в своей оценке Амириль Гаилат господин шут некогда ошибся.
– Леди Миямиль Гаилат теперь является моей Разделяющей, – спокойно сказал мужчина, выжидательно глядя на прелестную девушку, которой некогда даже впечатлился.
У Амириль на личике сначала отпечатался шок, потом злость, а затем она смирила эмоции, но более не дрогнула:
– Аннулируйте контракт. Как старшая, я против.
– А как Мастер этого сектора – я за, леди Амириль, – вкрадчиво сказал Лельер, улыбаясь одними губами.
Амириль молчала очень долго, понимая, что ничего не может противопоставить такому заявлению. Да и никто не сможет, уж будем откровенны.
Молчала и внимательно осматривала Пытку, а потом едва заметно поклонилась, четко, практически по-военному развернулась и направилась к дверям. Застыла в проеме и тихо сказала, прямо глядя в синие глаза палача:
– Если вы ее обидите, то будете иметь дело со мной. И чего бы мне это ни стоило, но безн