Незнакомец, держащий клинок у его горла досадливо хмыкнул. Он получил прямой приказ убить всякого, кто перекинется с самозванкой хотя бы парой слов. Но вдруг этот парень и впрямь услышал что-то ценное для туртана? В конце концов, никогда не поздно заставить его замолчать. Кинжал скользнул в ножны, и агенты военной разведки повели бывшего жреца вниз по лестнице – к подземному ходу, соединяющему тюрьму и дворец…
Церемония казни продолжалась, и толпа не уставала восторженными воплями сопровождать каждый всплеск ревущего пламени, уносящего чью-то жизнь. И вот площадка, где ожидали своей участи приспешники самозванки, опустела. Наступила такая тишина, что Флоре на мгновение показалась, что она лишилась слуха. Но вот какая-то глупая ворона, хлопая крыльями, взлетела с карниза над входом в тюрьму, в толпе кто-то чихнул, на чьих-то плечах захныкал ребёнок. Двое тюремщиков неспешно и деловито разматывали опутывающие её верёвки, третий пребывал в готовности подхватить её падающее тело, но она нашла в себе силы устоять на непослушных ногах и даже сделать шаг, затем второй, третий… Главное дойти. Все эти люди – жалкие, обманутые, несчастные – должны увидеть, как Флора Далл-Озирис, возродившаяся из небытия, сама дойдёт до железного кресла, сама сядет в него и примет смерть как освобождение от вериг плоти. Та, что воскресла однажды, может воскреснуть вновь. Главное – показать им всем, что она не страшится смерти. Что смерти вообще не бывает. Что у каждого есть надежда.
– Ундáна… – кто-то неуверенно крикнул из недр толпы.
– Ундáна! – поддержало его несколько голосов.
– Ундáна!! – всё громче и громче скандировал хор, становясь всё более многоголосым.
– Ундáна!!! – подхватила вся площадь.
Так было даже легче. Выкрики толпы задавали ритм шагам. Смерть врага. Смерть, приносящая радость. Очищение. Торжество справедливости. Заслуженная кара. Ундáна! Ундáна!! Ундáна!!! Будет ли кому-нибудь из них стыдно за эти крики, когда всё кончится? Вряд ли… Кто-то искренне верит в то, что Флора Озирис – зло, которое нужно уничтожить. Кто-то оказался здесь по принуждению и знает, что выделяться из толпы смертельно опасно. Кому-то просто всё равно, лишь бы его не трогали. Надо попрощаться. Надо что-то сказать. До железного кресла остался лишь шаг. Надо что-то сказать, прежде чем сесть на него.
Она повернулась к креслу спиной и подняла руки к небу, глядя, как на плоскую крышу Гýбы ложится алеющий диск закатного солнца. Как ни странно, толпа мгновенно замолкла. Мейдан-Малькут… Кто-то говорил, что голос того, кто сидит в железном кресле, разносится до самых краёв этой площади. Даже шёпот слышно. Настало время проверить. Да, самое время…
Флора сделала шаг назад, почувствовала, как нога прикоснулась к тёплому ещё после предыдущей казни металлу.
– Я не прошу у вас прощения, – произнесла она негромко, но, судя по выражениям лиц, её услышали. – Но я готова простить каждого из вас.
И в этот миг в зените вспыхнуло ещё одно солнце, разгоняя сумерки нестерпимо ярким голубоватым сиянием. Толпа всколыхнулась. Кто-то пытался бежать, кто-то упал на колени, кто-то закрыл глаза ладонями, началась давка, раздались нестройные выкрики, переросшие в гвалт, первые ряды отшатнулись от центра площади. Даже гвардейцы, стоявшие в оцеплении, смешали строй. Новое солнце трепетало в небе, словно раскалённая ртуть, и вдруг превратилось в сверкающее кольцо, которое стремительно ширилось, разбегаясь ко всем сторонам света, а потом исчезло, опоясав линию горизонта, как будто кто-то огромный и всемогущий швырнул шарик планеты в огненную лузу.
Боги есть. Они ждут. Они дали знак!
Флора спокойно уселась в кресло. Боли она не почувствовала, но в последний миг ей показалось, будто сквозь яростное пламя к ней тянется множество рук, и тысячи глаз смотрят на неё с мольбою.
Уже через долю мгновения она сидела на мягкой траве, и прохладный ветер обдувал ей лицо, а перед глазами неспешно текла река, за которой останавливается время. Но она знала, что ей не обязательно переправляться на тот берег. Скоро придёт богиня. На этот раз Инанна откроет ей все тайны бытия и укажет путь в лучший мир. А может быть, просто оставит её в покое…
Глава 20
Я увидела под деревьями
Охапки красной листвы…
Тщетное подношение.
Верно твердят: в октябре
Мир покидают боги.
30 октября 2923 года, борт «Владимира Комарова»
– Что ты наделал? – Вьорика посмотрела на капитана с нескрываемым изумлением.
Остальные вообще потеряли дар речи. Наики вцепилась обеими руками в плечо Тиглата, глядя на ослепший экран. Электромагнитный импульс после взрыва «мины» на время вывел из строя все следящие устройства. Когда трансляция с места массовой казни в Ниневии восстановилась, на железном кресле была лишь очередная горстка пепла, а толпа будто окаменела, напряжённо вглядываясь в то, что осталось от Флоры Далл-Озирис, посланницы богов, призванной исполнить древнее пророчество.
– Извините, Егор, но мне тоже очень интересно, зачем вы это сделали, – поинтересовался Тиглат, едва оправившись от потрясения.
– Я надеялся её спасти, – отозвался капитан, не отрывая взгляда от ожившей «картинки» с места событий. – И они бы не посмели её казнить после такого… чуда. Но вы же видели.
– Да уж, после того, что ей пришлось пережить, жить точно не захочешь. – Чувствовалось, что Вьорика едва сдерживает слёзы. – Значит, всё зря?
– Вот и всё… – В дверях рубки появился господин Соуч, который в последнее время вообще редко появлялся на людях и почти всё время проводил в грузовом отсеке в обществе своего основного системного блока. – Все прогнозы – псу под хвост. – Он поймал испепеляющий взгляд Вьорики и на всякий случай отступил на пару шагов.
– Вьорика, а не будете ли вы так любезны попросить «Вовочку» повторить запись последних минут э-э-э… церемонии? – попросил Тиглат.
– С комментаторами или без?
– С ними, – уточнил профессор. На территории Империи все сколько-нибудь значительные казни сопровождались радиотрансляцией Имперского радио, где два комментатора непринуждённым диалогом описывали происходящее во всех подробностях – как будто речь шла не о лишении жизни людей, а о популярном шоу или спортивном состязании.
– «Вовочка»!
– Я!
– Ты слышал?
– Дурацкий вопрос.
– Покажи. Только я уйду. Не хочу этого больше видеть. – Вьорика торопливо вышла, и за ней тут же последовала Наики, справедливо полагавшая, что бортинженер нуждается в немедленной психологической, а то и в медицинской помощи.
«Кто у нас на очереди?» – началась трансляция.
«Шурта Службы Общественного Спокойствия Зераб Диял, виновен в том, что, находясь в сговоре с самозванкой, предложил ей выступить с напутственной речью на торжественных проводах резервистов Катушшаша в действующую армию. Именно он дал толчок её стремительной карьере…»
«Бывший шурта!»
«Да, конечно! Больше того, он не только бывший шурта, но и бывший человек. Разве может считаться человеком тот, кто посмел плести сети заговора?»
«Он что-то кричит! Похоже, заслуженное наказание ему не по вкусу…»
«Раньше надо было думать!»
– Профессор, зачем вы это слушаете? – спросил капитан, даже не взглянув на Тиглата.
– Мне кое-что показалось, – отозвался тот. – Хочу проверить.
– Я, пожалуй, тоже пойду. Займусь ботом. – Егор поднялся и направился в сторону шлюзового отсека.
Месяц назад, когда «Вовочка» поднял тревогу по поводу неожиданного похищения Флоры Озирис агентом имперской военной разведки, капитан первым бросился к десантному боту. В тот миг не было и тени сомнения в том, что спасти её не составит большого труда, а очередное чудо только укрепит веру аборигенов в спасительную миссию Флоры, станет для жителей Аппры ещё одним неоспоримым доказательством того, что она – та самая посланница богов, призванная исполнить пророчество. На полпути его догнала Вьорика, за которой следовала пара дроидов.
То, что операция сорвалась, стало ясно, едва они переступили порог стартового бокса. В обшивке последнего уцелевшего бота, как раз там, где располагались основные узлы двигателя, зияла рваная дыра, из которой наружу вылетали покорёженные куски металла и пластика. А ещё оттуда доносился отвратительный и жуткий скрежет и хищное рычание.
Капитан едва успел схватить Вьорику в охапку, когда она метнулась туда, где бесчинствовала какая-то тварь. Он сообразил, в чём дело. Этой силе им нечего было противопоставить. Когда всё стихло и в проломе появилась знакомая рыжая морда, она всё-таки исхитрилась стянуть с со своей ноги ботинок и швырнуть его в обнаглевшего котха, но от этого ситуация лишь усугубилась. Зверёк даже успел огрызнуться и зашипеть, прежде чем снова исчез в «норе». Умножая разрушения, он вырвался наружу со стороны противоположного борта, где потом обнаружилась такая же рваная дыра, но уже значительно большего диаметра. Диагноз оказался неутешительным: при тех возможностях, что были на корабле, ремонт в лучшем случае требовал не менее полутора месяцев кропотливой работы. Так что экипажу «Владимира Комарова» теперь доступна была лишь роль наблюдателей и не представлялось никакой возможности вмешаться в события, происходящие на планете. И чем только Флора вдруг не угодила котху? Скорее всего, он счёл, что живой мессия менее эффективен, чем посланница богов, принявшая мучительную смерть. Вот так. Только расчет. Сплошная целесообразность. Никаких эмоций. Никакого сострадания. Твари!
Идея взорвать «мину» пришла внезапно, но только теперь капитан признался себе, что двигало им не только желание спасти Флору, но и мыслишка утереть нос этой зарвавшейся рыжей твари, дать котху понять, что он здесь контролирует далеко не всё. Из рубки он тоже сбежал так поспешно, потому что не хотел объясняться с Тиглатом.