После обеда время шло медленно. Номер Кости так и не ответил, когда я ему пыталась позвонить, у него оказался отключен телефон. Я начала волноваться. Неужели это все? Мне стало грустно. Время рабочее подошло к концу, дверь лифта открылась, и вошел водитель Сергея Геннадьевича.
- Дина Владимировна, мне приказано вас отвести домой.
- Спасибо я сама могу добраться.
- Мне приказали, и я вас отвезу
Ну как тут поспоришь с таким мужчиной. – Хорошо. - Тихо сказала я.
Я села в машину мы тронулись, минут через 20 я поняла, что мы едем не в том направлении.
- Простите, но мой дом в другой стороне.
Тот лишь кивнул.
- Мы в объезд, там ремонт.
- Хорошо.
Я согласилась, уже минут через 10 мы подъехали к парку, было темно только в дали, виднелись огни.
- Куда мы приехали?
И с моей стороны открылась пассажирская дверь, мне протянул руку мужчина средних лет. Я вышла и увидела впереди стоящего Костю. Он стоял, улыбался, в руках у него был большой букет лилий. Я тихо подошла к нему поцеловала.
- Я решил устроить тебе ужин на свежем воздухе.
Я улыбнулась, он отдал цветы официанту, тот сразу поставил их в вазу. Костя отодвинул мне стул, посадил меня, а сам стоял.
- Ты чего? не будешь садиться? этот ужин на одну персону? - пошутила я.
Он медленно опустился передо мной на одно колено достал из пиджака бархатистую коробочку синего цвета. У меня перехватило дыхание.
- Дин, я ни когда, ни кому не делал, ни чего подобного. Когда он говорил, у него тряслись руки, но он продолжал.
- Я хочу разделить остаток своей жизни с тобой, хочу, что бы ты стала матерью моих детей, потому что я не знаю лучшей женщины, чем ты. И я не хочу отпускать твою руку ни на минуту.
И тут из моих глаз пошли слезы.
- Что? Почему ты плачешь? Я тебя обидел чем то? - Дрожащим голосом произнес он.
- Это слезы радости . - И на его лице воцарилась улыбка.
- Да.- Коротко сказала я и мы сплелись поцелуем.
Эпилог.
Вот этот день настал, с утра надо мной работали куча стилистов, парикмахеров от них у меня кружилась голова. Около меня прыгала Дашка, она называла меня своей принцессой. Кружились девчонки Юлька, Маринка. Я ни когда так не нервничала.
Да я всегда хотела белое платье, торт, пышную свадьбу. Но не ожидала, что она, на сколько, будет пышной. Костя настоял на том, что бы я уволилась и занималась последние дни подготовкой. Мы с Волнушкой переехали к нему, они подружились и теперь мы по утрам просыпались втроем.
Надев платья из белого шелка, которое струилось у меня на талии, я осталась в одиночестве и думала о своей жизни.
Наша жизнь, это череда американских горок. То ты едешь так быстро, и тебя мотает, так, что хочется облеваться, а иногда так медленно и плавно, что привыкаешь к спокойствию, но каждое спокойствие спотыкается об свою кочку. И только зависит от нас, какая эта кочка будет, плоская или размером с гору, что ты можешь вылететь оттуда. И только нам решать, где приземлиться. Я нашла свою кочку, и буду держаться за нее всю жизнь. Да, боль от потери дорогих тебе людей она не девается, и только дураки говорят, что время лечит. Нет, оно не лечит, эта боль она прорастает в ту самую рану и остается там, на век, но только мы решаем заклеивать эту рану пластырем или сидеть и дуть на нее в надежде, что боль пройдет.
- Милая. - Услышала я нежный голос мамы.
- Какая ты красивая. - И по ее щеке стекла слеза.
- Мам, живот сильно видно? Все-таки, четвёртый месяц.
- Нет. - Сказала мама и поцеловала меня нежно в щеку. И мы отправились к гостям.