— Это может быть не СБ, — сказал он вслух. — И не враги Зодиака. Это может быть просто кто-то… сторонний. Нащупавший что-то интересное просто по случайности. Как у нас вышло с тем же Андриевичем — ехали вытаскивать Ёлку, а получается, и охоту ему сорвали и фирму повредили…
— Вот завтра и увидим, — сказал Эней, а про себя подумал: это самый гнусный вариант. Паршиво убивать человека только потому, что он оказался не в то время не в том месте. И все равно придется срывать всех с места и срываться самим… потому что гарантий, что этот посторонний нигде не наследил и никому не проговорился — никаких.
— Только-только всё наладилось, — вздохнул Енот. — Жаль.
— Может, всё ещё будет хорошо, — без особой уверенности сказал Эней. — То есть, может, это и в самом деле Зодиак. Но какого лешего он делает здесь, если они должны быть еще там?
— У нас в Краснодаре и вокруг нет никого ни в милиции, ни в администрации. — Енот поморщился. — Там вообще чума — много хуже, чем в Екатеринбурге. Но зато есть ячейки в МЧС и здравохране. Подергать?
— Ни в коем случае. Сам же понимаешь. Никаких резких движений. Никаких движений вообще. Ничего, кроме рутины. Даже если сейчас никто не смотрит, могут посмотреть потом. Сам же кадровую войну в Ёбурге так вычислял…
Все в порядке с Антоном, все с ним в порядке, ему просто спать пора — и он за эти месяцы слегка из модуса военного времени вышел, а обратно не хочется. И мне не хочется. А кому хочется?
— Если у них что-то необычное — они сами пришлют отчет. А вот это ты отправь Лютову… нет, не с весинского адреса, а откуда-нибудь слева. Посмотрим, как он себя поведет.
«Господин Лютов!
Ваше внимание к нашей работе весьма лестно. К сожалению, обсудить ее по переписке не представляется возможным. Не могли бы мы встретиться — в какое-то обозримое время при первом же вашем визите в Москву?»
Эней настроил планшетку на громкий звук — и прилег, не раздеваясь. Сигнал раздался меньше чем через час.
«Глубокоуважаемый господин Ильин!
Я в настоящий момент нахожусь в Москве — и в полном Вашем распоряжении.
С наилучшими пожеланиями,
С.И. Лютов»
Ну что ж, сейчас распорядимся. На письмо Эней ответил уже сам — и назначил время и место: 14–30, забегаловка «Аллегро», что в торговом пассаже «Метрополитен-Тверская».
Туда придут без опаски и, если повезет, даже без прикрытия — потому что в таких местах очень, очень неудобно похищать и убивать людей и нелюдей. Но на встречу пойдет Эней, привыкший работать в неудобных условиях. И вот уже ему будет очень удобно после этого скрыться — либо наверху, на многолюдных улицах, либо внизу, в запутанной системе станций и переходов, всегда битком набитых людьми в этот час. Ответ, с одной стороны, оправдал надежды, с другой…
«Глубокоуважаемый господин Весин,
Жду Вас. Рекомендую эклер.
С наилучшими пожеланиями,
С.И. Лютов»
Эней с самого утра разослал ученикам сообщение: на сегодня тренировки отменяются. Пока он читал свежую сводку из Краснодара, Ёлка, уже налаженная действовать по схеме «Покидая Лас-Вегас», объясняла директору через терминал, что у Сашки температура, и они сейчас ждут врача.
У Сашки и в самом деле была температура. Совершенно безобидная инъекция вызывала не только жар, но и подозрительную сыпь, и любой здравомыслящий врач направил бы ребенка с такой сыпью в инфекционный изолятор. А что мамочка не хочет отправлять его «скорой помощью», а жаждет отвезти сама, да не в местный, а в московский — так ее беспокойство понятно. А что в изоляторе мальчика осмотрят и отпустят, пожав плечами — «ложная тревога» — так ведь бывает сплошь и рядом, правда? Локальная аллергия на что-то, в случае повторения, нужно пройти батарею тестов и недельку попить подобранный коктейль… обычные радости жизни в зеленой, но все же научно-промышленной зоне.
Санька был спокоен и даже доволен намечающимся прогулом. О том, что прогул может затянуться, ему пока не говорили.
Это не год, не жизнь, не карантин, одно сплошное «пришла беда, откуда не ждали»… да пока они детективами работали, у них такие авралы хорошо если раз в год случались, может, ну их — эти тихие городки?
Появился врач — молодой веселый парень. Оказался знакомым Кена — принимал в том же пансионате, где Кен был за патронажного медбрата. Вежливо перездоровались, потом Ёлка повела его наверх — показывать страждущее дитя — а Эней подозвал Енота и выдал ему сводку.
У Антона округлились глаза. Высокого господина, не самую мелкую сошку в руководстве региона, расчленили заживо? Даже для слуха это было слишком.
Что ж у них в Краснодаре случилось такое, что по городу ходят такие слухи? И что там случилось, если это не слухи? Не запрашивать же Зодиак, зачем они этого типа распотрошили, потому что если и правда распотрошили, то это, конечно, они, больше некому.
Но если они — кто-то на них заимел длинный зуб. Нет, не так: еще кто-то заимел на них длинный зуб — помимо того частокола, который уже торчит.
— Ну хорошо, раз так — то везите его в Москву, — сказал врач, спускаясь. — Обязательно кликните мне вечером, слышите? Обязательно!
Когда дверь за ним закрылась, Антон вывел следующее сообщение на кухонный терминал:
— А вот это уже официальные данные.
Региональным координатором назначена Кузьмичева А.Д. Бедный Антон. И с ума сойти. Ей же пять лет в обед, она же по их счету зеленая, как весенняя травка. Значит не слух. Значит и правда кого-то разрезали на части. И разрезали не зря. Там какое-то ЧП — и не региональное. Аахенского масштаба ЧП. Потому что в Екатеринбурге Зодиак предпочел прикрыться нами, а тут они сочли возможным действовать открыто. А нами в этот раз прикрывался кто-то другой, сторонний. Интересно, наступит ли время, когда я начну мечтать об инициации — просто чтобы удерживать все это в голове?
— Винницкий в Москве, — сказал Антон. — Это точно. Прибыл позавчера. Так что нашим Лютовым может быть он. И тогда все чисто. Его, конечно, в теории, могли взять за жабры и сломать, но времени уж очень мало. Даже если у нашего предполагаемого противника был на него задел — все равно мало.
— Сегодня все решится, — сказал Эней. — Возьми кого-то из своих и прикрепи его к Ди. Лучше Дорку. Цумэ!
— Слушаю вас? — вышеупомянутый спускался в кухню, навьюченный вещами жены и сына.
— Забросишь в Москву семью — попаси меня немножко. Я приеду девятичасовой электричкой на Ленинградский.
— А я? — спросил Кен.
— А ты в лавке останешься. Еноту нужно сегодня в универ, создавать видимость жизнедеятельности — а у тебя как раз отсыпной. И резервная связь вся твоя.
— Это называется отсыпной, — проворчал Кен.
— Вернется Енот — поспишь. Кстати, если что придет из Нима — гоните ко мне сразу.
— Так ты что… не с нами едешь? — удивилась Ёлка.
— Учить тебя и учить, — сказал Цумэ из-за её спины. — Садись в машину.
Эней с крыльца проводил взглядом «Всеславича», потом вернулся в дом, допил чай, надел серое пальто, прихватил сумку и отправился на станцию.
В половине десятого он уже был в Москве. Ему хотелось, во-первых, не спеша осмотреть места будущего рандеву — с Ди и Королем. Если это в самом деле Король. А во-вторых, раз уж выпал такой случай — понаблюдать почти со стороны за учебной тревогой.
…Когда стеклянные двери раздвинулись, Король подавил вздох. Ну конечно. Чего он, спрашивается, ожидал? У нас же пьеса абсурда. У нас же граммофон заело. С кем ни назначишь встречу, явится господин Витер. А почему? А потому что всех остальных господин Витер уже убил. Давно. Вот пока я с файлами разбирался, он встал в семь утра, съел на завтрак манную кашу, сделал зарядку и совершенно всех убил. И меня, небось, хочет — чтобы я больше не отвлекал его от общественно-полезной деятельности.
А господин Витер приближался к столику с неизбежностью гренландского ледника — разве что несколько быстрее. И не нужно было быть ни зеркалом, ни телепатом, чтобы оценить серьезность его намерений, равно как и уверенность, что ничто на свете не помешает ему эти намерения осуществить.
И тут — не то сказалась кумулятивная усталость, не то Витер уж слишком сильно давил, не то сработало облегчение, что это не провокация неизвестно кого, а все-таки только подполье, хотя чтоб этому подполью как шаббатной свечке сверху гореть, а снизу таять с такими штуками — но Миша-Король во второй раз в жизни непроизвольно вышел из себя. Буквально.
Эней не сразу узнал габриэляновского снайпера, а когда узнал, то вкупе с совершенно законным облегчением (это все-таки Зодиак!) к нему пришло изумление на грани обалдения: рыжий был на себя не похож. Он был похож на варка. Столик занимал вампир, старый, холодный как труп, полный древней, нечеловеческой ненависти. Той, что не горит уже пламенем гнева, а тлеет болотным синим огнем брезгливой неприязни. Рефлексы, уже включенные, обострились — и, садясь за стол напротив, Эней опять думал о какой-то дикой провокации (кто с ним это сделал? зачем? И главное — как, как, ведь этому варку не меньше сотни лет! Да что там сотни… Игорь проворонил? Невозможно!).
Эней сел за столик и взял карточку заказа. Сунул ее в прорезь терминала, выбрал две позиции и ввел запрос.
— Что у нас плохого? — спросил он, стараясь на Короля не глядеть. — Это вы? Или кто-то, кроме вас?
— Это мы, Андрей, допустим, Михайлович. Вы не знали, что лаборатория Штерна постоянно выполняет заказы для московского управления?
Глаза у контрагента были карие, с зеленым ободком, но почему-то Энею все время казалось, что они черные, круглые, птичьи.
— Это что, риторический вопрос? Знали бы — так уж наверное не дали бы вам повода беспокоиться. А вы, значит, регулярно подбрасываете им работу? — выгоревшая вхолостую ярость породила в Энее горечь и раздражение, словно в рот пороховой гари набрал.
И тут собеседник погас. Нет, холодная воронка не пропала, и Эней каким-то краем сознания точно знал, что рискни он двинуться слишком резко, контрагент его скорее всего опередит, но что-то ушло.