Но теперь уже не мог.
Она ласкала его ртом, пока у него не начали дрожать бедра, пока все тело не затряслось от удовольствия. И тогда, уже на грани полной потери контроля, Леон отстранил ее. Снял с нее остатки одежды, уложил ее в траву, дал солнцу омыть ее тело.
Он поцеловал Розу и не переставал целовать, когда входил в нее, соединяя их тела. У нее под лопаткой оказался камушек, впившийся в кожу. Роза знала, что останется отметка. Но это делало происходящее совершенным. Потому что ей не нужна была нежность или чистота. Ей хотелось, чтобы метка осталась глубоко в душе, и если она будет и на коже – тем лучше.
Она обхватила ногами узкие бедра Леона, подталкивая его – глубже, сильнее.
От каждого толчка по ее телу расходились вспышки удовольствия, и она не собиралась молчать об этом. Она поощряла Леона, рассказывала, как сильно его хочет, как хорошо с ним… Вскрикнув, она почувствовала, как волной накрывает ее оргазм, задрожала от удовольствия, утонув в нем с головой.
Лежа в траве рядом с Леоном, обнаженная и бесстыдная, открытая солнечному свету, Роза знала, что никогда не сможет вернуться к прежней жизни. Знала, что не сможет стать невидимкой.
В этот момент, в том же месте, где когда-то вспыхнула ее любовь к нему, она нашла нечто новое. Любовь к себе. Потребность вести жизнь более яркую, чем ее прежнее тихое и безобидное существование.
Даже то, как она планировала уйти от Леона, было слишком простым решением. В нем не было риска. Она все равно пряталась. Скрывала то, как сильно его любит.
Но теперь все было на виду. И она не стыдилась этого.
И впервые она по-настоящему чувствовала себя женой Леона.
В следующие несколько недель память Леона возвращалась все быстрее, заполняя пробелы там, где прежде был только вакуум. Это было к лучшему – ему пора было возвращаться к работе. Нельзя было и дальше оставлять компанию без присмотра и надеяться, что она будет приносить прибыть. Леон занимался инвестициями и знал, насколько непредсказуем этот рынок. Удивительно, что все устояло до сих пор.
Он понемногу начал работать из дома и до сих пор ничего не испортил. Теперь, убедившись, что от одного его прикосновения ничего не сломается, он начал обретать тот же уровень уверенности в своих отношениях с Розой. Хотя здесь ему уверенности еще не хватало. Она такая красивая и хрупкая, и ее легко повредить, как цветок, в честь которого ее назвали. Он не хотел делать ей больно.
С воспоминаниями о том, как он обращался с ней в браке, труднее всего было примириться.
Он до сих пор не мог вспомнить Эйприл, мать Изабеллы, и как они обсуждали беременность. Оставалось только догадываться. Многие его воспоминания сопровождались догадками.
Но он знал достаточно, чтобы жить как Леон Каридес. Чтобы работать, быть отцом и мужем. Что еще нужно?
Роза вошла в офис, где они все чаще проводили время вместе. Леон работал за компьютером, держа Изабеллу на руках. Он упустил столько времени с дочерью, что старался компенсировать, как мог.
– Я знала, что найду здесь вас обоих.
– Когда я бываю где-то еще? – ответил он. Роза улыбнулась, но лицо у нее было печальное.
– Скоро все изменится. Ты снова начнешь работать… путешествовать.
Леон нахмурился:
– Я как раз об этом думал. Вы с Изабеллой вполне можете путешествовать со мной. Я знаю, сколько ты работаешь над бумагами отца, над составлением семейной истории. Но если перевести большую часть в цифровой формат, ты сможешь работать и вне поместья…
– Да, почему бы нет! – Она буквально светилась, и от этой реакции у него потеплело в груди.
– Значит, решено. Конечно, если я тебе не надоел…
– Ни капельки. – Роза наградила его улыбкой, которой он не заслуживал.
– Еще я подумал, что мы никогда не устраивали в особняке приемов. Понимаю, что до Рождества далеко. Зато скоро я возвращаюсь к работе, и мне надо продемонстрировать, что силы ко мне вернулись. Придется многое доказывать. А еще нужно представить Изабеллу как часть нашей семьи…
От выражения боли на лице Розы все недавнее тепло мгновенно рассеялось.
– Ну конечно, – буднично сказала она.
– Вряд ли люди поверят, что это ты родила ее тайно… мне придется признаться в своих грехах.
– А мне – стоять рядом в качестве простившей и примирившейся жены, – медленно кивнула Роза.
– Не обязательно. Можешь встать в толпе и кидаться в меня тухлыми фруктами.
Роза покачала головой:
– Нет. Я не стану бросать тень на семью или на тебя. Правда – единственный выход.
– Согласен. Думаю, мы опубликуем заявление, но без шумихи. После приема. На котором я буду стоять рука об руку с моей красавицей женой и рассказывать, как после аварии она выходила меня и теперь я абсолютно здоров.
– Про амнезию упоминать не будем.
– Точно не стоит. Тем более что большинство все равно бы не поверило.
Роза поморщила носик, и, присев рядом с Леоном, она поцеловала его в щеку.
– Мы как герои сериала.
– Остается надеяться, что на этом драма закончится.
Глава 11
Каждый раз, когда Розе приходилось надевать бальное платье, все заканчивалось плохо. Поэтому она так нервничала, застегивая алое платье, разглаживая шелк подола, глядя, как ткань облегает фигуру. Сначала выпускной, потом свадьба… А теперь – это. Она чувствовала приближающуюся опасность, и от этого было трудно дышать. Из зеркала на нее смотрела женщина с искусным макияжем, подчеркивавшим синие глаза и губы, пламеневшие алым. Но под этой маской оставалась невзрачная затворница Роза.
И теперь ей придется стоять рука об руку с Леоном, которого никак нельзя было назвать невзрачным или затворником.
Она сделала глубокий вдох. Все будет хорошо.
Все иначе. Впервые они появляются на людях как супруги. Это символ готовности Леона двигаться по жизни вместе с ней. Они начинают все заново. Конечно, со временем придется придумать, как объяснить, что у него есть ребенок от другой женщины… Но сегодня будет просто прием. Леон продемонстрирует, что здоров, и они будут стоять рука об руку, впервые настоящие супруги на глазах всего мира.
Еще один глубокий вдох. Роза посмотрела на Изабеллу, спавшую в колыбельке посреди комнаты, которую они делили с Леоном. Во время приема за ней будет присматривать Элизабетта.
Однако Розе все равно хотелось укрыться от всех здесь, вместе с ребенком. Она привыкла прятаться. Привыкла смотреть со стороны.
– Но сегодня, – решительно сказала она своему отражению, – ты идешь на прием.
Открылась дверь спальни, и вошел Леон. Сердце застучало у нее в груди, во рту пересохло. Одетый в идеально сидящий смокинг, он был великолепен; ни следа уязвимого, потерянного мужчины, о котором она заботилась все эти месяцы. Это был Леон, которого она всегда знала. Уверенный. Обходительный. Всегда на своем месте в любой ситуации.
– Роза! Ты… У меня нет слов. – Он обжигал ее взглядом. Она почувствовала, как горят щеки.
– Спасибо.
– Пойдем? – Леон предложил ей руку, и Роза взяла его под локоть. Так, вместе, они спустились к гостям.
Бальная зала уже была полна мужчин в элегантных смокингах и женщин в великолепных платьях. Неуверенность в себе, проснувшаяся прежде, теперь захватывала все тело и разум Розы. Леон сказал, что не может найти слов для ее красоты – но в зале было столько женщин, чья красота была глубже, богаче, чем у нее… Именно таких, каких он предпочитал.
Почти два месяца он не был ни с кем, кроме нее. Наверняка все эти экзотические цветы окажутся интереснее, чем она, цветик полевой.
Может, он не нашел слов, чтобы ее описать, потому что описывать было нечего.
Она отругала себя, напоминая, что нужно доверять мужу.
Когда-нибудь она этому научится. Но… да, в прошедшие два месяца он был ей предан. Но эти месяцы прошли как во сне. А вот самого главного Леон ей не пообещал. Преданность – да, несколько раз. Но не чувства. Не любовь.
Это ее терзало.
Одно дело – влечение. Оно наверняка настоящее. По крайней мере, между ними. По крайней мере, с ее стороны.
Но что будет, когда это изменится? Когда она забеременеет? Когда ее тело потеряет форму? Когда она начнет стареть? Неужели его чувства поменяются следом за ее внешностью?
Она решительно прогнала эти мысли. Леон не давал ей поводов для сомнений.
Им навстречу повернулся мужчина в отлично сидящем смокинге. Его красивая спутница была заметно беременна, хотя животик был еще маленький и выглядел аккуратно, придавая ее облику безмятежную элегантность. Мужчина и женщина были очевидно влюблены друг в друга.
– Каридес, приятно видеть тебя целым и невредимым.
По вежливо-пустому выражению лица Леона Роза догадалась, что он не знает, кто эти люди, и бросилась на помощь:
– Мы не встречались. Я Роза Таннер, жена Леона. Женщина моргнула.
– Очень приятно, – сказала она. – Я Чарити Амари. Это мой муж, Рокко.
– Очарован, – сказал Рокко, склоняясь над ее рукой в поцелуе.
Леон посмотрел на него уже иначе:
– В последний раз я тебя видел перед самой аварией.
– Да, – подтвердил Рокко. – Хорошо, что ты не погиб. Хотя я немного на тебя сердился – ты так старался очаровать мою жену!
Роза невольно покосилась на животик Чарити. Та рассмеялась:
– В этом точно не участвовал никто, кроме моего мужа! Ваш не сумел меня очаровать, хотя Рокко и боялся. Сам виноват, я на него сердилась за подозрения.
– Виноват, – признал Рокко. – Но все закончилось хорошо. Как и у вас двоих.
– Да. – Леон придвинулся к Розе и обвил ее талию рукой. – После аварии я понял, что не ценю жену так, как она того заслуживает. Больше я не повторю эту ошибку.
Роза не могла сдержаться и повернулась к мужу:
– Почему?
– Что? – Он вопросительно нахмурился.
– Почему ты стал меня ценить?
Она знала, что хочет услышать. Но почему сейчас? Однако останавливаться было поздно.
– Потому что ты важна для меня, агапе…