– О-о-о, – улыбнулась Чарити, – у вас проблемы, мистер Каридес.
– Ничего нового, – невозмутимо ответил Леон. Похоже, он понял, какие у них с четой Амари отношения.
– Тогда я рекомендую исправиться, – сказал Рокко. – Сам будешь рад.
Они отошли, оставляя Розу и Леона наедине.
Ревность сжигала Розу, как пламя дракона.
– Не расскажешь, как вы познакомились?
– Неужели ревнуешь? Ты прекрасно знаешь, что до аварии за мной водились грешки. Но если будешь подозревать каждую женщину, с которой я заговариваю…
– У меня есть все причины ее подозревать. До сих пор мы жили как во сне. Все было легко. Но вокруг никого не было.
– Ты забыла про визит моей бывшей любовницы? Которая отдала мне внебрачного ребенка? Это ты называешь «легко»?
Я не забыла.
– Значит, ты обо мне так плохо думаешь, что стоит мне заговорить с женщиной, и это уже повод для беспокойства?
– Разве ты заслужил другого? – Розе было противно это ее желание ударить. Все дело в неуверенности.
– Не заслужил, – покачал головой Леон. – Но рано или поздно тебе придется перестать меня подозревать каждую секунду.
– Просто ответь на вопрос.
– Я встретил Чарити на приеме прямо перед аварией. Она не сводила глаз со своего жениха и не обращала на меня внимания.
– Но ты пытался ее привлечь?
– В основном чтобы позлить Рокко. Он невыносим.
– Теперь ты и его вспомнил.
Воспоминания возвращались к Леону волнами.
Теперь Роза гадала, какие еще воспоминания вернутся сегодня. Стоило догадаться, что сегодня их будет много – они встречаются с людьми, которых он знал раньше.
До сих пор они жили в коконе поместья, теперь Розе предстояло поделиться Леоном с миром. Поделиться мужчиной, который стал ей необходим. Словно часть ее тела. Она не ожидала, как трудно будет видеть рядом с ним других женщин.
Есть женщины, которые помнят, какой он в постели. И Леон со временем вспомнит их.
Она не знала, как это будет тяжело.
– Кого еще ты вспомнил?
– Ты хочешь сказать, есть ли здесь другие мои бывшие любовницы?
– Да, – практически прошипела она.
– Ты точно изменилась, Роза. Раньше ты была покладистой.
– Это ты тоже вспомнил?
– Да.
– Сколько чудес приносит этот прием.
Она попыталась уйти, но Леон перехватил ее за локоть и развернул к себе. Подцепил пальцами подбородок, приподнимая ее голову.
– У нас все хорошо, не надо это портить.
– Это я все порчу? Это я ходила налево после свадьбы?
– Нет. Это делал я. Я этого не скрываю. Но мне стыдно. Однако я не могу изменить прошлое. И поэтому, агапе, если ты хочешь оставаться замужем за мной, пожалуйста, позволь мне оставить ошибки в прошлом. Потому что если ты не позволишь этого, то как мне измениться в будущем?
– Теперь это мое дело? – ледяным голосом спросила она.
– Если ты хочешь быть со мной, – ответил Леон. – Если я всегда буду для тебя предателем, то как могут продолжаться наши отношения?
Это ее задело.
– Прости.
С самого начала приема она была не в своей тарелке. Но обращаться так с Леоном несправедливо.
– Может, объяснишь, что тебя на самом деле беспокоит? – Его голос был ласковым, взгляд мягким.
– Не обязательно обсуждать это сейчас.
– Боюсь, придется. Ты на меня сердишься.
– Не сержусь. Но… Я не могу забыть, что два года ты был готов переспать с любой женщиной в этой комнате, кроме меня. И да, это подрывает мою уверенность. И куда легче сердиться на тебя, чем мучиться от неуверенности.
– Ты преувеличиваешь. Я спал не со всеми присутствующими женщинами.
– Правда?
– Может, с каждой третьей…
Вопреки своему желанию, Роза рассмеялась:
– Ладно. Может, я преувеличиваю. Просто… мне трудно поверить, что все это по-настоящему. Все так изменилось. Ты изменился. И я боюсь, что однажды ты проснешься и вернешься к прежним повадкам.
Леон склонил голову, пристально глядя на нее: Я не сплю, Роза, и просыпаться мне незачем.
– Я понимаю… – Она медленно кивнула. – Но никто не может научиться справляться с такими ситуациями.
– Да, к сожалению, тираж справочника «Что делать, когда у мужа амнезия» уже закончился… Потанцуем?
Не дожидаясь ответа, он взял Розу за руку и вывел в центр зала. Она позволила Леону закружить ее в танце, чувствуя себя словно в одной из детских грез. Роскошно убранная бальная зала, увлекающая за собой музыка. Ее муж, сильный, невероятно красивый, прижимает ее к себе. На развороте она увидела двери зала, а за ними – лестницу, наверху которой когда-то сидела, наблюдая, как точно так же танцуют ее родители.
Наконец ее жизнь стала такой, о какой она мечтала. А стать лучше она могла бы только в одном случае… И именно это ее сегодня беспокоило.
Роза решила рискнуть. Она знала, что это опасно, но не хотела отступать. Сейчас ей, потерянной в красоте момента, казалось, что она никогда не упадет. А если и упадет, Леон ее поймает.
– Любовь, – сказала она тихо. – Меня волнует ее отсутствие. Я люблю тебя. Так сильно люблю, Леон… И хочу, чтобы ты любил меня. Тогда я буду уверена. Тогда я смогу тебе довериться.
Он застыл под ее прикосновением, черные глаза опустели.
Весь ее мир рухнул, звезды погасли. И Роза вернулась в жестокую, холодную реальность.
Глава 12
Леон потерялся в воспоминании, которого изо всех сил пытался избежать. Последней каплей стало выражение глаз Розы, ее искренность. Именно об этом он думал год назад, когда расставался с Эйприл. Он представлял, с каким лицом Роза будет выслушивать новости. И ведь тогда он всерьез думал повесить внебрачного ребенка на шею жене – ведь его никогда нет дома, они не спят вместе, но ребенка она, наверное, хочет…
Тогда его остановило именно это: если ребенок будет в его доме, Леон не сможет к нему не привязаться. Я не стану делать аборт, Леон, – твердо сказала Эйприл. – Но растить ребенка без поддержки…
– Я буду тебе платить сколько нужно. Но не стану заниматься ребенком. Если понадобится помощь в организации усыновления, обращайся.
Он точно знал, что не может выращивать еще одного ребенка. Не может снова пройти через это. Леон ненавидел себя за безответственный подход и за то, что сам загнал себя в такое положение. Но у него были деньги, и он мог откупиться от проблемы. Ему незачем даже видеть этого ребенка. Можно притворяться, что ничего не случилось.
Поэтому он подписал все бумаги, договорился о суммах, пообещал Эйприл оплатить все, как только подтвердится отцовство. Он не видел ребенка, только получил сообщение о его рождении, попросил не говорить даже пол ребенка.
Но в ночь его рождения он напился как никогда. Однако всего алкоголя в мире не хватило бы, чтобы заглушить его боль. И тогда он хотел бы найти утешения в объятиях Розы. Потому что рядом с ней он всегда чувствовал себя как дома…
Тем более следовало держаться от нее подальше. Он нашел очередную женщину. Даже не помнил ее лица. Так было лучше: иного он не заслуживал.
Когда он вернулся в реальность, Роза все еще смотрела на него и ее глаза были полны тревоги и боли.
– Что ты сказала? – переспросил он.
– Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты любил меня в ответ.
Он видел по ее глазам, что это правда. Все вокруг стало слишком четким и резким. Все его страхи становились правдой.
Ее честность – настоящая, глубокая… То, как она тянулась к нему… В этот момент, глядя ей в глаза, Леон понял, что Роза – это воплощение чистоты и правды, и всегда была такой.
А в его душе все было ложью.
Он ни разу в жизни не был честен. Ни в одном поступке. Ни перед одним человеком. Ни перед своей женой, ни перед любовницами, ни перед собой.
Неудивительно, что он так легко потерял память, что его воспоминания ускользнули в темноту: в них не было ничего настоящего.
Теперь его разум был полон, но руки пусты. А Роза хотела дать ему то, что… он просто не мог принять.
Леон выпустил ее и отступил, а потом и вовсе развернулся и зашагал прочь из зала и дальше, за двери дома, на крыльцо, под летний дождь. Но и там он осмотрелся в поисках путей к отступлению.
– Леон?
Обернувшись, он увидел Розу в дверях; золотой свет, лившийся из дома, очерчивал ее миниатюрный силуэт. В тот момент он понял, что эта женщина – воплощение его грез. Она излучала тепло и свет. Она была его домом. Но он не мог ее принять.
– Нет, – хрипло сказал он.
– Леон, не уходи.
Я не могу.
– Можешь! – Роза подхватила подол платья, комкая алый шелк, и решительно спустилась по ступеням, под дождь. Капли оставляли темные пятна на ее платье, словно она истекает кровью.
Словно каждое его слово ее ранило.
Леон ненавидел себя. Давно, за многое. Но никогда так сильно, как в этот момент.
Я не могу, – выдавил он. – Это последнее мое недостающее воспоминание. Я не могу тебя любить. Поэтому я никогда к тебе не прикасался. Несмотря на все свои грехи, я не хотел тебя ранить.
– Но ты меня ранил – с того дня, как женился на мне, но ни разу не прикоснулся. Так что поздно притворяться, что ты делаешь это из благородства. Может, ты и чувствуешь себя виноватым, но ты не мог не знать, что причиняешь мне боль.
Дождь лился на рубашку Леона, холодные капли доставали кожу. Он не обращал внимания.
– Я думал… – выдавил он. – Я думал, что смогу быть с тобой. Что смогу заткнуть рот своей совести.
Я хотел тебя, Роза. Если бы дело было только во влечении, я затащил бы тебя в постель, едва тебе исполнилось восемнадцать. Но все серьезнее. Твой отец мне доверял, а я знал, что не могу дать тебе то, что ты хочешь!
– И ты, конечно, знал, чего я хочу?
– Да. Ты хочешь любви. А я никогда не смогу…
– Но теперь все изменилось. У тебя есть Изабелла. И я.
– Я вспомнил, – покачал головой Леон. – Вспомнил, когда мы танцевали. Как Эйприл пришла ко мне рассказать о беременности. Если бы только моя реакция была вызвана скорбью… Но дело было в том, что я не хотел ответственности. У меня была идеальная жизнь холостяка. Хотя у меня и была жена, но мне не нужно было с ней видеться, разговаривать. И хотя я думал забрать ее ребенка и отдать его тебе, но в конце концов решил, что тебя это не порадует.