Я поднялся на крыльцо и позвонил.
Спустя минуту дверь открылась. На пороге стояла элегантная высокая девушка лет двадцати пяти или чуть поменьше. На ней было длинное вечернее платье и масса сверкающих украшений. Ее большие глаза смотрели на меня без малейшего любопытства. Я бы сказал, что она красива.
– Вы так и будете молчать? – спросила она грудным голосом, в котором присутствовал лед, но отсутствовало хоть какое-то подобие интереса к нежданному посетителю.
Я испугался, что она может захлопнуть дверь у меня перед носом и выпалил:
– Мне нужен Вик Анинг.
– Он вас ждет?
– Да. Давно ждет, – я начал набираться наглости, иначе меня сомнут.
– Вы кто?
– А вы?
– Рут Анинг, – она начала раздражаться.
– Ну, так вот, миссис Анинг…
– Мисс.
– Приятно слышать. Доложите своему родственнику, что его желает видеть Сэд Марчес. Срочно.
Даже под лунным светом я заметил, как побледнело ее лицо.
– Сэд?! Но ведь…
Я сделал шаг вперед, и ей ничего не оставалось, как посторониться. Я вошел внутрь и осмотрел холл. Не дом, а средневековый замок. Мраморные лестницы, ниши с вазами, ковры, резной потолок, камин, куда можно загнать машину.
Рут Анинг немного отошла от шока и, захлопнув дверь, подошла ко мне. Хорошо бы такое же впечатление произвести на Виктора Анинга.
– Куда пройти? – спросил я.
– Повесьте плащ на вешалку и поднимитесь на второй этаж. Его кабинет в конце коридора, – голос ее подрагивал. Холодное высокомерие как рукой сняло.
Я разделся и пошел наверх. На лестнице я оглянулся. Девушка стояла на прежнем месте и смотрела мне вслед. Взгляд ее был задумчивым. Чем-то мой приход взволновал ее. Так ли будет с ее родственником? Во всяком случае, я не ошибся, внезапность кое-что значит.
Среди множества тяжелых дверей одна была приоткрыта. Я вошел без стука.
В кресле с высокой спинкой сидел мужчина сорока с лишним лет аристократической внешности, напоминающий британского лорда с иллюстрации, но не американского дельца, как я себе его представлял. Тонкие черты лица, посеребренные виски и очки без оправы. Он просматривал довольно объемистую папку с бумагами, лежащую у него на коленях.
Я стоял на пороге и разглядывал его. Очевидно, он это почувствовал и, повернув голову в мою сторону, посмотрел на меня поверх очков.
– Вик Анинг?
Он наморщил лоб, но никакого удивления или испуга я не заметил.
– Кто вы?
– Могли бы догадаться, – стал я играть в кошки-мышки.
Он отложил в сторону документы и привстал. Я не знал, кик мне себя вести. Как с ним разговаривать – на «ты» или на «вы». Возможно, мы вообще не знакомы или давние друзья. Этот человек для меня был загадкой, как, впрочем, наверное, и я для него.
– Я мог бы, вероятно, догадаться, но не беру на себя такую ответственность… То есть я не уверен.
– Позвоните Олафу Тэйлору, он вам скажет, кто я.
Вик Анинг побледнел, как я Рут. Что же, черт возьми, я для них значу?
Он поднялся, быстрыми шагами пересек кабинет, выглянул за дверь, прикрыл ее, затем подошел ко мне вплотную и, пренебрегая всеми приличиями, уставился на меня в упор.
– Не думал, что хирурги способны на такое. От вашего лица остались только глаза. Олаф говорил мне про операцию, но я не представлял, что до такой степени человека можно изменить. Мне говорили, что вы очень плохи, Элвис. Не скрою, я не ждал вас.
– Будем считать, что я уже здоров.
– Я очень рад. Очень. Присаживайтесь. – Он прошел к бару и начал греметь бокалами. – Я хотел вас повидать, когда вы еще лежали в больнице, но меня к вам не пустили.
Я понимал, что он тянет время, нельзя было давать ему возможность соображать. Но у меня от усталости подкашивались ноги, голова отяжелела, в ушах стоял звон. Я прошел в глубь комнаты и рухнул в кресло. В какой-то момент я даже забыл, зачем явился сюда.
– Хотите чего-нибудь выпить? Джин, виски.
– Нет… Впрочем, если есть, то немного вина.
– Шабли, прекрасный напиток. Старая французская коллекция.
Он поколдовал с бутылками и принес мне бокал с розовой жидкостью.
– Вы приехали один?
– Да. А вы хотели бы, чтобы я привез с собой еще кого-нибудь?
– Нет, что вы! Обычно вы приезжаете с мистером Тэйлором… Я даже не знаю, как мне поступить… Он знает, что вы здесь?
Меня осенило. Я вспомнил.
– В этом нет нужды. Я ненадолго и, надеюсь, вы не станете задерживать меня. Я приехал за пакетом.
Он чуть было не выронил свой стакан.
– За пакетом?
– Именно так, – сказал я, как можно тверже.
Анинг медленно отошел к окну и встал ко мне спиной. Давать ему время на раздумье я не собирался.
– Не тяните, Анинг. Это же бессмысленно. Руки у меня тряслись, чтобы он не смог заметить этого, я быстро выпил вино, поставил стакан на стол и сунул их в карманы. Неожиданно он повернулся.
– Олаф говорил, что вы потеряли память и ничего не помните. Кто вам сказал про пакет?
– Оставим в покое мою память. Она вас не касается. Речь идет о пакете, и вы знаете о каком, к чему лишние разговоры.
Он вздохнул.
– Да, Вы правы.
Анинг достал из стола ключи, нашел кнопку у камина, одна из панелей на стене отодвинулась, и блеснула сталь хромированного сейфа. Он открыл его и достал пакет. Через секунду он был у меня в руках. Довольно невзрачный голубой конверт большого формата с пометкой в углу красными чернилами: Э.Старк. Мне показалось, что он пуст, но обратная сторона была запечатана сургучом.
– Благодарю.
– Надеюсь, вы знаете, что с ним делать?
– Конечно, – солгал я, в который уже раз за сегодняшний день.
Я встал. Ноги были налиты свинцом, голова кружилась. Мысль о том, что я могу упасть, испугала меня. Пора уходить. Собрав последние силы, я направился к выходу.
У двери я оглянулся. Некая смутная мысль проскользнула я моем болезненном сознании.
– Почему вы не отдали пакет Тэйлору? Он ведь просил вас об этом! Он попался на удочку.
– Да, просил. Но без вас я не имел на это права, поэтому и не отдал.
– И правильно сделали.
С пускаясь по лестнице, за одной из дверей я заметил мелькнувшую тень.
Выйдя на улицу, я несколько минут дышал свежим воздухом, затем перешел на другую сторону и сел в машину. Лицо мое горело. Скорее домой, других мыслей не было. Я достал из кармана плаща ключи и вместе с ними на сиденье выпала бумажка. Я включил свет и просмотрел листок. Короткая записка:
«Мне необходимо с вами поговорить. Рут Анинг. Роуд-Хилс. 137. Лонг-Бич».
Еще одно послание. Из меня сделали ходячий почтовый ящик. Что нужно от меня этой даме? Чертовщина какая-то. Но сейчас мне было не до нее. Я вынул записную книжку, вложил в нее послание и бросил в ящик для перчаток. Пакет туда не вместился, а складывать я его не хотел, и положил рядом на сиденье. С ним я разберусь дома.
Вставив ключ в зажигание, я почувствовал, как каменеют мои руки. Красные круги поплыли перед глазами, голова откинулась назад, и зловещая чернота поглотила меня.
Слабый, отдаленный крик. И все.
– С беконом и курятиной, как тогда?
– Что – «тогда?» – не понял я.
– Ну, вы сказали, что не любите холодное мясо. И я сделал вам с курятиной. У меня желваки заходили на скулах.
– Делайте, как тогда. Но не говорите, что я вам заплатил за них сто долларов. У бармена вытянулась физиономия.
– Вы что-то сегодня не в духе, сэр. Конечно, вас можно понять. Все ночи за рулем.
Интересно, что во мне запомнил этот тип. Ведь «кадиллак» остался на улице, и я его не вкатывал сюда на веревочке.
– Ас чего вы взяли, что я был у вас?
– А кто же еще?
– Вы хорошо меня запомнили?
– Конечно. У нас редко бывают состоятельные клиенты. Да еще со странностями.
– Какими?
Он усмехнулся.
– Странно, но я не видел людей, которые к шикарному костюму надевают дешевые перчатки.
Я осмотрел свой костюм, который Олаф принес мне в больницу. Определить его цену я не мог, в этом я не разбирался.
Бармен протянул мне кулек, я ему деньги и вышел из бара. Несколько минут я сидел в машине и ломал себе голову над происходящими со мною странностями. Ни к какому определенному выводу мне прийти не удалось. Включив двигатель, я взглянул в зеркало заднего обзора и заметил серебристый «бьюик», ярдах в пятидесяти от моего багажника. Когда я приехал сюда, этой машины не было. Где-то я уже видел ее.
Где? Не помню. Может, у меня начинаются галлюцинации? Чертовщина какая-то.
Я тронулся дальше, постоянно поглядывая назад. За несколько миль проделанного пути мне не встретилось ни одной машины. Но за мной неотступно шел какой-то автомобиль, фары его не приближались и не отставали. Нас разделяло примерно около полумили. Дорога, как черная лента, стелилась под колесами, фары выхватывали короткий промежуток шоссе, и увеличивать скорость я не решался. Никаких указателей. Очевидно, их давно пустили на растопку костров местные бродяги. Через час я выехал к развилке, и, к моему счастью, у обочины стоял полицейский, рядом с ним мотоцикл. Я притормозил и остановился около него.
– Какой рукав ведет к Лос-Анджелесу? – спросил я, открывая дверцу.
Ленивой походкой он подошел к машине и с усмешкой взглянул на меня.
– Странный вы человек. Я же вам уже объяснял все в подробностях. Или вы малость перебрали в позапрошлую ночь. Мне казалось, вы изучили дорогу так, что можете ездить по ней с закрытыми глазами, чего делать не рекомендую, конечно.
На сей раз я не стал возмущаться и переубеждать его. Это было бесполезно. Возможно, все они были правы. И я действительно был здесь.
– Забыл, сержант. У меня амнезия.
– Что это такое?
– Потеря памяти.
– А я думал ругательство.
– Так куда мне сворачивать?
Он указал жезлом на правый рукав.
– Если поедете со скоростью пятьдесят миль в час, то к рассвету будете в городе.
– Благодарю.
– У вас не осталось тех черных сигарет? Египетские, что ли. Мне понравились. Крепкие, правда.