ке стоял я, Сэр, Марчес. Вьющиеся светлые волосы закрывали лоб, лицо было серьезным. Экранный Сэд подошел к краю, подпрыгнул и, сделав в воздухе разворот вокруг оси, полетел вниз. Его прыжок оказался самым неудачным. Камера вновь вернулась к важному старику. Около него стоял негр с подносом, уставленным бокалами, возле шампанского в ведерке. Старик махнул рукой, созывая купающихся и указывая тощим пальцем на поднос. Первым к берегу подплыл Элвис, он ловко поднялся на кафельный берег и подал руку жене. Следом за ними выбрался я. Все сгрудились возле старика, который разливал шампанское. Моя фигура оказалась спиной к объективу, и я заметил кривую полоску на своем правом плече. Разглядеть себя повнимательнее мне не удалось. В следующем кадре вся группа с уже поднятыми бокалами что-то дружно выкрикивала.
Я вскочил с кресла, вернулся к кинопроектору и, перемотав пленку назад, вновь пустил фильм. В тот момент, когда моя спина появилась на экране, я нажал «стоп». Несмотря на плохое качество пленки, у меня не оставалось сомнений, что на моем плече шрам. Дюйма три в длину, не меньше, серпообразный глубокий шрам.
Меня бросило в дрожь. Несколько минут я разглядывал экран, потом выключил проектор и вернулся в свою спальню.
Открыв дверцу встроенного во всю стену шкафа, на которой висело зеркало, я скинул пижамную куртку и осмотрел правое плечо. На теле осталось множество следов от ожогов, но никакого шрама не было! Сколько я ни вертелся перед зеркалом, ничего обнаружить мне так и не удалось. Со злостью я шарахнул по дверце ногой, в шкафу что-то упало.
Я заглянул внутрь, на полу лежал свалившийся с вешалки костюм. Я поднял его и повесил на место, какой-то предмет выпал из кармана. Им оказался блокнот, или, точнее, записная книжка. Устроившись в кресле, я начал перелистывать ее. На первом листе значилось имя Элвиса Старка. Все остальные листы были исписаны телефонами, адресами, какими-то пометками. В боковом кармашке лежала фотография Джесики Корбет. На обратной стороне надпись: «Любимому мужу от любящей жены. Джис». Кроме фотографии я обнаружил квитанцию с пометкой «К. X.», листок с нацарапанным корявым почерком числом 32169 и счет за обед в ресторане «Глобус». Больше в книжке ничего не было.
Войдя в охотничий раж, я перерыл весь шкаф, костюмы, фраки, смокинги, вывернул все карманы, но больше ничего не нашел. Затем обыскал спальню, и тоже безрезультатно. Уже занимался рассвет, когда я закончил эту бесполезную возню.
Измотанный, я подошел к окну и раскрыл его. Солнце уже коснулось макушек пальм, вот-вот оно оживит и цветы. Чем больше я всматривался в клумбу под, окном, тем больше мне казалось, что она помята. Каминные часы отстучали семь раз.
Я переоделся, спустился ни веранду и по гравиевой дорожке обошел дом, прежде чем подойти к тому месту, куда выходили окня спальни. Осмотрев внимательно клумбу, я обнаружил отчетливый свежий след от мужского ботинка. Значит, ночью кто-то разгуливал под моими окнами. Мне не померещилось.
– Вы любите цветы? – услышал я голос за своей спиной.
Я обернулся. В трех футах от меня стоял Джефф, универсал, как назвал его Олаф. Он держал руки в карманах и ухмылялся. Этот тип с перебитым носом был мне определенно неприятен.
– А разве ты не знаешь, что любит твой хозяин?
– Меня наняли месяц назад, и я еще не знаю ваших вкусов.
– Ах, вот оно что! Странно. Кто же работал здесь до тебя?
– Какой-то Грин. Я видел его несколько раз, он знакомил меня с обязанностями, показывал участок.
– Почему он ушел?
– Этого я не знаю. Но не уверен, что ему хотелось уходить.
– А эта кухарка? Агнис. Она тоже недавно работает?
– Не знаю. О ней мне ничего не известно.
– Где тебя выкопали? И чем ты лучше Грина?
– Мне сказали, что здесь требуется крепкий парень, способный охранять дом. А Грин хлюпик.
– Что касается охраны, то с ней-то ты плохо справляешься.
Я ткнул пальцем в след на клумбе. Он покосился на него и ответил, не задумываясь:
– Моя неаккуратность. Случайно наступил.
– Не валяй дурака, Джефф. Твоя нога на два-три размера меньше.
Он растерянно осмотрел свою обувь. Мексиканские желтого цвета мокасины на высоком каблуке ничего не имели общего с отпечатками на клумбе.
– Есть разница? – спросил я. Он промолчал.
– Будешь работать так же – пойдешь вслед за Грином. А теперь подготовь машину, после завтрака поедем покатаемся.
– Да, но мистер Тэйлор не…
– Здесь я хозяин, а не мистер Тэйлор. Делай, что тебе говорят.
Из-за его плеча я увидел, как от калитки к дому направляется Агнис. Я пошел ей навстречу.
– Доброе утро, сэр.
– Здравствуйте, Агнис. Сделайте мне легкий завтрак и принесите наверх.
– Хорошо, сэр.
– Скажите, вы давно здесь работаете?
– Два месяца, сэр.
– Кто работал до нас?
– Не знаю.
– Кто вас нанимал?
– Я состояла на учете в бюро Стокмяна. Мне предложили это место, и я согласилась.
– Где находится это бюро?
– На Парк-Плейс, в центре города. Вернувшись в спальню, я уселся в кресло у телефона. Рядом на столике лежал справочник. Я начал с того, что проштудировал записную книжку Старка, и нашел телефон доктора Финбоу. Больше врачей в книжке не было. Набрав этот номер, я через секунду услышал мелодичный женский голосок:
– Приемная доктора Финбоу.
– Доброе утро, мисс. Вас беспокоят из страховой компании. У нас к вам один вопрос. Проходил ли лечение у доктора Финбоу некий Элвис Старк?
– Доктор Финбоу – лечащий врач мистера Старка, – ответила девушка с готовностью.
– А Сэд Марчес не обращался к доктору?
– Однажды показывался, когда доктор Синклер был в отъезде.
– То есть лечащий врач Марчеса доктор Синклер?
– Так во всяком случае записано в его карточке.
– Благодарю, мисс, за оказанную любезность.
– Не стоит благодарности.
Я опустил трубку на рычаг и занялся справочником. Доктора Синклера найти было нетрудно, его приемная находилась на Гардиан-стрит, 1231.
На сегодня я занятие себе нашел. Мне хватало туману в мозгах, чтобы позволить кому-то затуманивать их еще больше.
Агнис принесла на подносе завтрак и составила его на журнальный столик. Два яйца, гренки, кофе и сок.
– Благодарю вас. Обедать я буду часов в шесть.
– А как же ленч?
– Поем в городе, у меня там дела. Когда она вышла, я с аппетитом позавтракал, надел плащ, спустился в сад и направился к гаражу. Найти его среди зарослей сада и множества аллей было не так просто. Наконец я вышел на открытую площадку, где стояло двухэтажное кирпичное здание, первый этаж занимал гараж, двери его были распахнуты настежь. Второй этаж – жилой.
Я заглянул внутрь. Джефф протирал стекла голубого, сверкающего никелем огромного «кадиллака». В глубине гаража стояла еще одна машина, старого выпуска, видавший виды «форд».
– А это что за колымага?
Джефф обернулся.
– Это моя машина. Только зря вы думаете, что она никудышняя. Я с ней, правда, изрядно повозился, но теперь она по своему ходу не уступит вашей.
– Ладно. Поехали.
Он сел за руль и вывел машину на аллею. Я устроился на заднем сиденье.
– Поедем в город. Гардиан-стрит, 1231. Ты знаешь, где это?
– Да, конечно. Три месяца я проработал таксистом в Санта-Монике, а потом в отделении для перчаток лежит подробнейшая карта-справочник всей Калифорнии, так что мы вряд ли заблудимся.
Мой новый шофер завел новую машину и повез нового хозяина в город, петляя по дорожкам сада.
– Только не гони сильно, от высоких скоростей у меня кружится голова.
Мы выехали за ворота, миновали поселок и минут через пять уже катили по шоссе.
– Ты говоришь, что работал таксистом. Кем ты был до этого? Давно живешь в Калифорнии?
– Нет. Я из Монтаны. Раньше занимался боксом, потом, после смерти матери, перебрался во Фриско и работал в доках, а год назад пересел за руль такси. Вообще-то я люблю путешествовать.
– Ты не женат?
– Женитьба мне не по карману. Семью надо кормить. Я уже привык к одиночеству. Сам себе хозяин.
Через сорок минут он остановил машину.
– Приехали. Гардиан-стрит, 1231.
– О'кей. Жди здесь.
Я вышел, поднялся на крыльцо стандартного серого здания и прочел табличку на двери:
«Доктор Хэдли Синклер. Прием по договоренности».
Я нажал кнопку звонка и стал ждать. Дверь открыли почти сразу же, и очаровательная шатенка в белом халатике спросила:
– Вы записаны? Проходите, – не дождавшись ответа, она пропустила меня в просторную приемную, с креслами вдоль стен и столом у деревянной резной двери.
– Как о вас доложить?
– Дело в том, мисс, что я представитель страховой компании. У меня только один вопрос к доктору Синклеру, касающийся его пациента. Я отвлеку его буквально на минуту.
– Подождите здесь, я узнаю у доктора, сможет ли он принять вас.
Девушка исчезла за роскошной темной дверью, и не успел я осмотреться, как она появилась вновь.
– Зайдите, пожалуйста.
Доктор Синклер был молод, где-то около тридцати. Худощав, сутуловат, с умными проницательными глазами, в очках. Мне, правда, показалось, что это не очки, а обычные стекла, и носит он их для солидности.
– Извините… – начал я.
– Я уже все знаю, – перебил он. – Объясните мне цель вашего визита.
– Хорошо, буду краток. Очевидно, вы уже знаете, что ваш бывший пациент, Сэд Марчес, погиб в автомобильной катастрофе…
– Что вы говорите? – он был искренне поражен, и эта непосредственность превратили его в мальчишку. – Впервые слышу об этом!
– Сожалею, но это так. Сэд Марчес застрахован на крупную сумму, наша компания проводит в связи с этим следствие. У меня к вам только один вопрос, доктор Синклер. Какие особые приметы имел Сэд Марчес?
Он задумался, снял очки и с минуту смотрел в окно. Я не мешал ему.
– А, ну как же! – неожиданно воскликнул он. – У мистера Марчеса был шрам. Ни правом предплечье, выше лопатки, дугообразный шрам. Его происхождения я не знаю, никогда о нем не спрашивал. Но это очень убедительная примети.