– Как и ваши, – насупился Леон.
– На меня не рассчитывайте. У меня тут ни связей, ни родственников, – встряла Ракель, заработав неодобрительный взгляд от мужчин.
– А я здесь ни разу не работал, – поддержал ее наемник.
– Своих знакомых предлагать бесполезно? – осведомилась, заранее зная ответ. Голова после бессонной ночи соображала плохо, настроение пахло паранойей, и сейчас я бы не доверилась ни одной из своих подруг. Разве что… Но дядя прав, мои ближайшие знакомства будут так же проверены.
– Если вам будет угодно меня выслушать, – слуга Леона приблизился, почтительно склонил голову, – то племянник оставил мне ключи от домика в районе Гремящий ручей. Я пару раз в месяц наведывался туда, дабы убедиться, что все в порядке. Вряд ли кто-то обратил внимание на эти визиты. Племянник собирался вернуться не раньше начала осени. Думаю, он будет не против, если мы воспользуемся его жильем.
– Не против, если мы его об этом не уведомим, – буркнул себе под нос дядя и добавил громче: – Надо осмотреться, проверить насколько плотно нас обложили. Твой вариант, дружище, вполне подойдет.
Леон согласно кивнул. Через час, сменив трех извозчиков и разбившись на группы: меня отправили вместе с Ракель и магом, мы входили в скромный домик, с живописным садиком, стоящий на тихой улице. Гремящий ручей славился зелеными улицами, свежим воздухом и отсутствием столичной суеты. Здесь предпочитали селиться средней руки горожане, художники, писатели и поэты. Сюда из центра летом переезжали купеческие семьи с детьми, спасаясь от городского пекла.
Я прошлась по пыльным комнатам, оглядела затянутую в чехлы мебель и почувствовала себя вором, пробравшимся в чужой дом.
– Не так я себе представлял нашу совместную жизнь, – проговорил Леон, прижимая меня к себе, – обещаю все исправить. И кольцо подарить, и путешествие устроить.
– О каком кольце идет речь?
От дядиного голоса я вздрогнула, а насмешливая реплика Ракель:
– Тоже не понимаю, зачем ей кольцо, раз есть брачная татуировка, – заставила щеки полыхнуть румянцем.
– Та-а-ак, – зловеще протянул дядя, разом теряя всю свою доброжелательность.
Глава двенадцатая
– Так что, дорогой родственник, можете нас поздравить, – закончил короткую речь Леон. В словах слышался вызов, во взгляде читалось предупреждение. Еще не так давно разговор непременно оскандалился бы вызовом на дуэль, сейчас дуэли были под запретом, да и сущая глупость в нашем положении привлекать к себе внимание.
Дядя это тоже понимал, а потому тяжелый, полный негодования взгляд, сложенные на груди руки и ходящие желваки на скулах – вот и весь арсенал родственника. Мама – другое дело. Она не постеснялась бы закатить скандал, с обмороками, сердечными приступами и нудными, многочасовыми нотациями. При мысли о возвращении домой, я вздрогнула и сжала пальцы на ладони Леона. Мелькнула трусливая мысль, что в присутствии мужа мама не позволит себе лишнего. Но не стану же я прятаться за широкой спиной своего мужчины. «Мужа». Странное чувство. Не было больше Шанталь ВанКовенберх – незамужней дарьеты с надеждой на хорошую партию. Была Шанти – объявленная в розыск преступница и новоиспеченная жена дэршана ВанДаренберга. И с этой новой Шанти мне только предстояло познакомиться.
– Выпороть бы тебя, племянница – «помечтал» вслух дядя.
– Смею напомнить, воспитание вашей племянницы теперь целиком и полностью моя ответственность, – сухо заметил Леон, обнимая меня за талию.
Ракель коротко рассмеялась:
– Опоздал ты, старый. Теперь вон, молодой, и нашлепает, и… – Ракель поперхнулась, поймав мой взгляд, – колыбельную споет, – закончила, озорно подмигнув.
Не знаю, что она там имела в виду, но я ощутила огромное желание взять уродливую напольную вазу и надеть ей на голову.
Дядя и тот смутился, пробормотав что-то вроде:
– Какие люди меня окружают, – но тут же встряхнулся, принявшись распоряжаться: – Время позднее, точнее, раннее, девушкам надо отдохнуть, а нам наметить план действий. Ракель, Шанти, подберите комнаты и спать. До вечера, чтобы никого из вас я внизу не видел. Быстро, – рявкнул, заметив, что мы не двигаемся с места.
Дядя умел быть убедительным, и меня вымело из комнаты и донесло до нижней ступени лестницы, где я была перехвачена Ракель.
– Стой, – загорелая рука вцепилась мне в плечо, заговорщицкий шепот заставил замереть, – не хочешь узнать, что они собираются делать?
Я медленно кивнула. Н-да… какая разница, если меня застанут за подслушиванием? После всего того, что я совершила – это сущий пустяк.
– Значит, вспомнил о законе об ответственности супругов? – голос дяди звучал глухо и устало. – Решил спасти девочку, взяв на себя ее вину? Думаешь, она это позволит?
– Ее никто и не спросит. Вы и сами понимаете, как муж, я могу сделать для нее гораздо больше, чем как жених. Если Шанти арестуют, моего влияния хватит, чтобы оставить ее дома на время следствия и суда. Кроме того, я смогу поднять связи, найти нужных людей и распутать это дело.
– Во-первых, «ты». Во-вторых, надеешься справиться с магами?
– Давно пора разворошить этот змеиный клубок.
– Тогда, – дядя молчал так долго, что у меня заныла склоненная к замочной скважине спина, – не вижу смысла сидеть в этой дыре. Император, при всей своей вспыльчивости, ненавидит публичные скандалы. Если ты готов осчастливить общество своим новым статусом, дело за малым. У тебя есть на примете писака, который сможет красиво подать ваш скоропалительный брак?
– Есть, – отозвался мой муж.
– Хорошо. Сделаем этого сегодня, чтобы завтра утром новость была на первой полосе.
Я нервно икнула, но Леон и не думал останавливаться.
– Завтра вечером прием у ВанКрайбергов. Засвидетельствуем им свое почтение.
У меня пересохло во рту, а руки заледенели. Уже завтра мы шокируем общество своим появлением. Кошмар, нет, ужас. Бездна, я не готова. Верните меня обратно в болота. Я лучше Чернышу почтение засвидетельствую, чем ВанКрайбергам. Меня же сожрут и не подавятся.
– Есть еще одно важное дело, без которого вам не поверят.
Судя по звукам, дядя принялся нервно ходить по комнате.
– Консуммация брака. Они наверняка потребуют провести проверку.
Я медленно выпрямилась, приложила ладони к полыхнувшим щекам, но Ракель не дала впасть в прострацию, ухватила за локоть и потащила наверх. Я чудом не скатилась по лестнице, запнувшись пару раз за ступени.
Ракель запихнула меня в первую попавшуюся комнату, придирчиво оглядела. Скривилась.
– Так, сейчас организуем воды и помыться. Переодеться есть во что?
Я покачала головой. Весь багаж остался в поезде. У меня даже чистой сорочки не было.
– Можно, конечно, и так, – пожевала губу Ракель, – но мужчинам нравится снимать, а потом уже смотреть. Ладно, что не сделаешь ради подруги. Мой багаж при мне. Поделюсь чистой сорочкой.
Если бы моя мама слышала наш разговор, давно бы уже приказала промыть рот с мылом Ракель, ну и мне за компанию.
И я точно сошла с ума, потому как достала из кармана красное кружево, подержала на ладони.
– А ты полна сюрпризов, – присвистнула Ракель и одобрила: – Леон будет в восторге. Эм, – она помедлила, накручивая на палец черный локон, а мне показалась, что на лице промелькнуло смущение, – не знаю, чему там учат дарьет, но ты в курсе, что происходит в брачную ночь?
Серьезно? Ракель планирует посвятить меня в подробности? Бездна, я же потом без краски на лице на мужчин смотреть не смогу.
– Ты в курсе, чья я племянница? – скрыла за насмешкой смущение. – В пятнадцать я пробралась в дядин кабинет и стащила медицинский трактат о строение тела. Так что не трудись, я в курсе.
Только забыла упомянуть, что заковыристые фразы трактата мало что прояснили о самом процессе.
– Уверена? – прищурилась несносная.
Выразительно зевнула, прикрывая ладошкой рот.
– Ладно, – сдалась Ракель, – тебе действительно надо отдохнуть.
Мне казалось, после всех волнений я не засну, но глаза закрылись, стоило голове коснуться подушки. Не смутил чужой дом, чужая постель и дневной шум, доносящийся с улицы. Не разбудил стук в дверь, скрип кровати, прогнувшейся под чьим-то весом, и сильная рука, обнявшая и прижавшая к горячему телу.
Мне было спокойно. Так спокойно я себя не чувствовала давно. Аккурат с того момента, как в спешке покинула дом батюшки. Совесть кольнула укором при мысли о том, что пережили близкие, не зная, жива ли их дочь.
Вчера, до того как мы с Леоном отправились в храм, я расспросила родственника о родителях. Увы, ничего обнадеживающего он сказать не мог. Только то, что попросил хорошего приятеля проверить родовое поместье и постараться незаметно передать весточку о моем возвращении на родину.
Мысль от родителей переключилась на подслушанный разговор. Я не была сильна в знании законов нашей империи, а закон о равной ответственности супругов был один из тех, которые давно пора отменить, да все руки не доходят, но романтическую историю его появления знала благодаря кузине.
Принял его, если мне не изменяла память, Люторик Солнценосный. Императора прозвали так за добрый нрав – в его правлении страна ни разу не воевала – и совершенно очаровательную улыбку, пачками укладывающую придворных дарьет к монаршим ногами. Правда, в народе поговаривали, что прозвище Солнценосный император получил за огненно-рыжие волосы и поговорку: «Мы с солнцем братья».
Закон о том, что супруг может разделить наказание с женой, тем самым его смягчив, император принял, дабы спасти любимую сестру. Действовал закон исключительно для благородных дарьет. Жена получить наказание вместо мужа не могла.
Я не помнила, как звали сестру императора. Помнила только, что принцессу поймали на попытке передачи государственных бумаг иностранному послу.
– Смотри, как везет некоторым, – говорила моя кузина, обсуждая историческую несправедливость, – у нее и муж – умница, государственный деятель, еще и любил, иначе не согласился бы взять вину на себя. Так ей этого мало, польстилась на красивую внешность посла, еще и бумаги ему потащила. Не дура ли?