– Лучше скажи, что делать будешь? Смиришься с любовницей?
Фридгерс вдруг оказался непозволительно близко. Произнес с придыханием:
– Я тут вспомнил нашу первую встречу. Ты меня тогда сильно поразила. Янтарное солнце волос, шоколад испуганных глаз. Жаль, что оказалась дарьетой. Вам ведь только замуж подавай, но теперь, когда ты исполнила свою мечту и впереди долгие холодные ночи, тебе понадобится кто-нибудь, чтобы согреть постель…
Не знаю, как они услышали звук пощечины сквозь полог, но Леон среагировал мгновенно. Шагнул к нам. Я попятилась, впервые увидев мужа настолько злым: руки сжаты в кулаки, на щеках играют желваки, в потемневших глазах разве что молнии не сверкают.
– Мастер Иль, вы уверены, что вам нужен ученик? Может, поищите кого-нибудь другого?
– Боюсь, у нас нет времени на поиски, да и стар я для таких работ, – возразил маг, удрученно покачивая головой: – Я ведь предупреждал – не лезть к девочке.
– Так я, – Фридгерс, держась за щеку, откашлялся, явно начиная нервничать, – исключительно ради тренировки. Пусть лучше я ее здесь собла…, эм, спровоцирую, чем кто-то еще к ней полезет.
– Мастер, – протянул Леон, скидывая пиджак и начиная закатывать рукава рубашки.
– Вы можете его избить, ваше право, – согласился маг, – но лучше я сам.
Он щелкнул пальцами, по-особенному улыбнувшись ученику.
– Все, дэршан, можете не переживать за честь вашей жены, как и за честь любой другой женщины.
– А? – взвыл, стремительно бледнея Фридгерс и хватаясь за пряжку ремня.
Я отвернулась, покраснев.
– Да, – подтвердил его худшие опасения мастер и предупредил: – Не хочешь, чтобы твой язык постигла та же участь, больше молчи.
Леон уважительно склонил голову, признавая мудрость учителя, пока бывший наемник хватал от возмущения воздух ртом.
– Тогда мы пойдем, – муж подхватил меня под руку, выводя из комнаты.
– До встречи, магистр Иль, – попрощалась.
– Береги себя и поменьше нервничай, девочка.
Прекрасный совет, особенно при наших обстоятельствах, когда у меня руки чешутся выяснить отношения с мужем.
– Подожди, – попросила, едва поспевая за быстрыми шагами мужа, – надо поговорить.
– Не здесь, – бросил он, с силой сжимая мою ладонь.
Мы вышли за ворота. Район продолжал изображать собственное вымирание, и по обе стороны от кованной ограды лежала пустынная улица, тишину которой нарушал лишь ровный гул мотора автокара, припаркованного около дома. Так вот на чем Леон ухитрился так быстро добраться до нас!
– Все еще чувствуешь меня? – спросила тихо. Леон замер, его спина закаменела. Он остановился, продолжая удерживать мою руку.
– А ты? Что чувствуешь ты?
Повернулся, заглянул в лицо. Испытующе, требовательно, напряженно.
– А я сегодня чуть не убила ту, что посмела к тебе приблизиться, – призналась честно. – Если не сдержусь, ты не пожалеешь для жены лучшей камеры в Управлении?
Леон выдохнул, расслабляясь. Отпустил наконец мою руку, но лишь для того, чтобы крепко обнять.
– Уступлю свой кабинет, – заверил он меня.
Мы стояли под накрапывающим дождем, и мелкие капли оседали на моей шляпке и на волосах Леона. Я чувствовала тепло мужских рук, слышала стук его сердца, ощущая, как распускается тугой узел напряжения. Мы вместе – и это главное, а со всем остальным справимся.
– Прости, – выдохнули одновременно.
– Буду первым, – «уступил» мне Леон. – Я должен был рассказать тебе о Роалине. Даже подумать не мог, что она решится на такое.
«Женское коварство» – страшная вещь. Не удалось стать женой, решила удовольствоваться ролью содержанки? Неужели мой муж настолько щедр? От осознания, что кто-то покусился на семейный бюджет в душе шевельнулось что-то большое, пупырчатое и мерзкое. Правы все-таки те, кто придумал полугодовую помолвку. За столь длительное время можно досконально изучить мужчину и не мучиться глупыми вопросами о его привычках, достоинствах и недостатках.
А ведь не один Леон сегодня получил неприличное предложение. Фридгерс тоже был не против продолжить знакомство. И что их так привлекает в богатых и замужних? Неужели все настолько плохо с браками в высшем свете, что дэршаны и дарьеты заводят близкие знакомства сразу после свадьбы?
– Тебе не стоит волноваться. Я решу этот вопрос. Роалина нас больше не побеспокоит, обещаю, – заверил меня Леон. И ясно же, как именно собрался решать – откупом. Надеюсь, она поймет с первого раза, если же нет…
– Может, лучше мне? – предложила, пояснив: – Дешевле выйдет.
Леон разжал объятия, отступил, окинул оценивающим взглядом. Поверил сразу, что польстило.
– Уже поняла, как этим управлять?
– Еще нет, но поняла, как привлекать.
– Тогда не будем рисковать. Впрочем, если тебе понадобится материал для тренировок, могу предложить парочку осужденных на казнь.
Я в красках представила себе обучение, и тошнота подкатила к горлу. Замотала головой.
– Скажешь, когда будешь готова.
Не «если», а «когда». Мой муж явно высоко оценивал мою решимость взять ситуацию под контроль.
– Я так испугался сегодня, – признался он, прижимая меня к себе, вжимаясь так, что дыхание перехватило, – решил, что ты снова сбежала, и мне придется в который раз пережить кошмар с твоим исчезновением.
Бедный Леон. Боюсь, император может выдвинуть мне обвинение в доведении ценного сотрудника до нервного срыва.
– Прости, я доставила тебе беспокойство.
– Как будто у тебя был выбор с этими провокаторами, – проворчал Леон, – малому я точно что-нибудь сломаю, – пообещал мрачно и вдруг выругался: – Бездна! Ты же промокла! Бегом в машину.
– Я знаю отличное место, где нас согреют, накормят и не дадут заболеть, – поделился со мной муж, выворачивая на оживленную улицу. Мы покинули пустынный квартал, и город оживал с каждым зданием, проплывающим за окном. Между тем дождь припустил вовсю, но горожан это не испугало. Улицы расцветали зонтами, мальчишки бесстрашно бегали по улицам, снег окончательно капитулировал перед водой, а в воздухе все ощутимей пахло весной.
Мы остановились, и Леон распахнул дверцу, помогая мне выйти из автокара, придерживал дверь кафе. «Сладкая жизнь» была самой дорогой и известной кондитерской в городе. Здесь подавали изумительный горячий шоколад, воздушные пирожные, имбирный чай и шоколадные конфеты, оставляющие во рту сладко-горький привкус.
Батюшка изредка баловал нас визитами сюда, так что я не без трепета входила в отделанный зеленым с золотом зал, с которым были связаны одни из самых приятных моментов моего детства.
Вошла, сразу оценив заполненность зала. Дождь согнал сюда, кажется, треть высшего общества, по крайней мере самых активных и ядовитых его представителей.
От скрестившихся на мне взглядов захотелось куда-нибудь спрятаться. Хотя бы за Леона, но я запретила себе паниковать. И от назойливо полезших в голову мыслей: «Как я выгляжу? Сильно ли помялось платье? Не испортилась ли от дождя прическа?» я просто отмахнулась. Подбородок выше, вспомним про достойных предков – и вперед.
– Прошу, дэршан, дарьета, для вас – лучший стол, – сладким голосом вещал молодой человек, провожая нас к уютному столику, расположившемуся около окна.
Помог снять мое подмокшее пальто, принял плащ Леона, торжественно вручил меню – кусок плотной бумаги, обтянутый кожей, – и удалился, пообещав заглянуть, как только будем готовы с заказом.
Леон на меню не взглянул, сидел, пристально – аж неуютно стало – изучая меня. И мысли о неподобающем внешнем виде не просто скреблись, а набатом стучали в голове. Я хотела уже извиниться и удалиться в туалетную комнату, как он произнес:
– Знаешь, у меня такое чувство, что я не жену сюда привел, а девицу – на свидание.
Неожиданно. Не одной мне не по себе от скорой женитьбы. Но тут Леон должен винить исключительно себя – сам настоял. Впрочем, я тоже хороша – согласилась, а теперь… Бездна! Нет, я ни о чем не жалею, но все же это странно – считать почти незнакомого мне человека мужем.
– И часто ты свидания здесь устраивал? – поинтересовалась с безразличным видом. Надо же начинать узнавать друг друга.
– Ревнуешь? – изогнул бровь Леон.
– Тебе показалось, – тут же открестилась я.
– А на площади? И твое признание, конечно, послышалось? – Леон откровенно ухмылялся.
– Прекрати! – прошипела, раскаиваясь в приступе откровенности. Ведь говорила мне матушка, что мужчинам не стоит доверять секреты – сразу свою власть начнут показывать.
– Сам тоже хорош! Если бы не мастер Иль, друг друга поубивали бы.
– А я и не отрицаю, что любого за тебя убью.
Бездна! С кем я связалась? С кем-кем – с палачом его величества. Вот только любовь делает память столь короткой, что я все время забываю о роде занятий моего мужа.
– И девушек я сюда не водил, некогда, знаешь ли, было.
– Точно! Тебе было настолько некогда, что собственную помолвку устроил, используя служебное положение.
– Неплохо же получилось, – Леон с довольным видом откинулся на спинку стула, не замечая, что моя интонация становится все более ядовитой, – побегать, правда, пришлось за невестой. Из борделя вытаскивать, от мага отбивать, но результат меня полностью устраивает. А свидания… Зачтем за первое. Сколько там их положено провести за помолвку? Тридцать? Мы ни одного не пропустим.
Я подавила порыв встать и проверить, не подхватил ли Леон горячку. Какие к бездне свидания, если любое из них может закончиться моим арестом?
– Намекаешь, что ты теперь без работы и у тебя масса свободного времени?
– Считаю, что из-за меня ты лишилась многого. Не хочу, чтобы жалела об этом. А по поводу работы… Я подал сегодня рапорт. Уверен, его принятие – дело времени. Вот разберемся с твоим обвинением и уедем на море. Года три в отпуске не был, устал, – и Леон потянулся, а потом и вовсе зевнул, прикрыв ладонью рот. Чувствую, в отпуске кто-то первым делом хорошенько выспится.
– Ненормальный, – покачала головой, но на душе было тепло. Тридцать свиданий с собственным мужем. Совершенное сумасшествие, но мне нравится эта идея.