Ксюша пришла в себя.
– Да, конечно, – заверила она Реми, – я понимаю. Просто всего так много случилось за последние дни, что у меня совсем с головой плохо…
– Я благодарен этим дням, хоть они и вправду кошмарные… Потому что они мне подарили – тебя.
И он снова сжал ее руки.
– Итак, – вернулся к разговору Реми, – Тимур сумел заманить Сашу на дачу, а там пошло: чашечка кофе с подмешанным наркотиком, снятая сцена, в которой участвовали дачные обитатели и…
Он хотел добавить: «Рональд», – но деликатно не стал развивать вслух догадку. Ксюша тоже чуть не дополнила: «Рональд», но решила обойтись без подробностей из личной жизни своей сестры.
– И затем видеокассета, – продолжал Реми, – снова шантаж, снова чашечка кофе с наркотиком, новая кассета, и так по кругу. Я в чем-нибудь ошибся?
Ксения молча покачала головой, грустно глядя на Реми.
– Теперь вопрос: ты думаешь, что Александра убила Тимура? Или ты это знаешь?
– Я этого боюсь…
– Мы сейчас вот как поступим: я поеду к твоей сестре и попробую все узнать сам. Не говори ей о нашем разговоре.
– Тем более что ничего нового я тебе не открыла… А Кис тоже все это знает?
Реми подал руку Ксюше и повел ее к выходу. На ступеньках он наконец добрался до нее, обнял, прижал, вдохнул, припал губами к шее и прошептал в свежую волну волос: «Мы же детективы, мон кёр…»
Спустя полчаса Реми нажимал кнопку звонка у квартиры Александры. Она распахнула дверь – бледная, ненакрашенная, усталая. На ней был синий бархатный халат, на голове тюрбаном закручено полотенце: после Ксюшиного ухода Александра погрузилась в горячую ванну и долго лежала в ней, словно надеялась, что откиснут и смоются горячей пенной водой ее воспоминания…
Она молча кивнула Реми и пропустила его в комнату.
– Тебе следовало позвонить сначала, – заметила она, – но раз пришел… Чаю хочешь? Или кофе?
– Я сварю, – вызвался Реми. – Я уже знаю, где находится кофеварка и кофе.
Он направился на кухню, Александра устало приплелась за ним и уселась за столик, молча наблюдая за его действиями.
– Кстати, у меня еще не было возможности поблагодарить тебя, – стараясь быть непринужденным, заговорил Реми. – Спасибо за вечер, который ты нам предоставила с Ксюшей, я имею в виду.
Она не ответила. И только когда Реми придвинул к ней ее чашку, наполненную обжигающим душистым кофе, спросила:
– Надо понимать, ты пришел с допросом? Охотничья ищейка взяла след?
Реми внимательно посмотрел на нее. С Александрой все время будто в состязаниях участвуешь. То колкости, то неожиданные выпады, то язвительные замечания…
Он подумал. Следовало решить, какой взять тон. Ясно, что нельзя разговаривать с ней в том стиле, на который она его провоцирует…
– Я здесь для того, чтобы тебе помочь, Александра… – тихо произнес он.
Она уже было открыла рот, но он не дал ей вымолвить ни слова:
– Только не говори, что ты в помощи не нуждаешься, ладно? Я не хочу, чтобы кто-нибудь пришел к заключению, что ты убила Тимура…
– «Кто-нибудь» – это Кис?
– Те, кто Киса нанял.
– А Кис, стало быть, уже к этому заключению пришел? И тебя прислал?
– Меня никто сюда не присылал. Я сам хотел с тобой поговорить… Я, повторяю, хочу тебе помочь.
– Ты меня опекаешь в каком качестве? Будущей родственницы?
– А ты полагаешь, что ты можешь интересовать других только в качестве сестры Ксюши? – отпарировал Реми.
– Ты будешь хорошим мужем для нее, – сказала спокойно Александра. – Если мафия меня прикончит, то, по крайней мере, я буду знать, что оставляю сестру в надежных руках.
Реми не мог понять, серьезно она говорит или ерничает. Признаться, в ее присутствии он чувствовал себя некомфортно. Кису, кажется, нравился именно такой жанр постоянной схватки, перманентной борьбы: кто кого. Он задиристо препирался с Александрой, и, со всей очевидностью, ему это доставляло большое удовольствие. Для общения с Александрой требовался хорошо развитый садомазохистский комплекс, и у Киса он явно имелся. Как и у Тимура, между прочим… Только разница между ними огромна и заключается именно в том, что Реми так хорошо удалось сформулировать в разговоре с Ксюшей: в том, как с этими чувствами душа обращается…
А Реми… Не то чтобы сестра Ксюши ему не нравилась, нет, он отдавал ей должное… Но предпочел бы держаться подальше.
Так и не найдя нужный тон, он решил не морочить себе голову и спросил в лоб:
– Ты убила Тимура?
– Каким образом тебе удалось прийти к такому глубокому заключению?
– Александра, я знаю все: о кассетах, о наркотике, о Тимуре… И о том, что ты его ненавидела. Отсюда недалеко до вывода…
– Поздравляю! Кис тоже знает?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
– Знает.
– Что ж он не явился меня допрашивать? Нервишки бережет?
Слышал бы Кис – порадовался бы! Реми видел, что Александра задела некие глубокие струны Кисовой души, и не раз, наблюдая их взаимные колкости, задавал себе вопрос, есть ли у его русского друга хоть малейший шанс завести отношения с Ксюшиной сестрой. Глядишь, и породнились бы!.. Но ответом, который Реми находил на свой вопрос, было перманентное «нет». Усталая горечь разочарования, привкус которой был в каждой реплике Александры, в самом ее облике, не позволяла его воображению начертать счастливую сцену их единения в нежных и взаимных чувствах. И теперь, узнав и поняв, что произошло с Александрой, Реми мог легко проследить превращение самолюбивой, но достаточно наивной девушки, каковой ему представлялась Александра в юности, в разочарованную, надломленную женщину с холодным и надменным взглядом…
Однако ее постоянный переспрос об Алексее ему показался не случайным. Вряд ли кто-нибудь решился сказать, что Кис всерьез нравится Александре… Но что-то он в ней все же задел! Она в нем, скажем так, опознала мужчину, который мог бы ей понравиться. И его мнение Александре небезразлично!
– Ты бы предпочла, чтобы к тебе пришел Алексей? Извини, я подумал, что тебе будет легче разговаривать со мной… Точнее, не в его присутствии.
– Надо же! Следует сделать вывод, что присутствие или отсутствие твоего приятеля для меня имеет какое-то значение? Ты ошибся, дорогой Реми, он для меня пустое место. А от перемещения пустого места в пространстве сумма не меняется. И его наличие в этой квартире ничего для меня не прибавит и не убавит… Как и твое, впрочем.
Может, Реми и впрямь следует ретироваться и предоставить Алексею сражаться с Медузой-горгоной? Тем более что Кис каменеет от ее взгляда там, где надо, тогда как у Реми каменеют только челюсти.
И все же он решил игнорировать ее колкости и сделать последнюю попытку.
– У нас с тобой предмет для обсуждения очень простой. Если ты убила Тимура, то мафия может с тобой расправиться. И милиция на тебя может выйти. И моей задачей является твое прикрытие. Это и есть помощь, которую я тебе предлагаю. Теперь тебе решать…
Александра неожиданно расхохоталась.
– Такого не может быть! – смеялась она. – Это переходит границы правдоподобия! Все, что мы напридумывали в этой истории, фатальным образом превращается в правду! Я сочинила сценарий для сестренки, в котором она просит тебя помочь скрыть следы преступления, – и вот, пожалуйста, у нас уже и преступление, и детектив, предлагающий помощь! Ой, не могу, – вытирала она выступившие слезы, – так же не бывает!
Реми попробовал не обращать внимания на это неуместное веселье.
– Для того чтобы я мог тебе помочь, ты должна рассказать мне правду. Только тогда я смогу сориентироваться и понять, как скрыть твое участие… – упрямо твердил он.
Александра все еще всхлипывала от смеха.
Не получив ответа, Реми встал и прошелся по комнате. Александра затихла, сопровождая его перемещения в пространстве холодно-враждебным взглядом.
– Ну, как хочешь. Я собирался помочь тебе. Я попытался быть тактичным и не привлекать к этому разговору Алексея… Полагая, что в его присутствии тебе будет труднее говорить – это ведь так, признайся? Но ты не хочешь ни помощи, ни деликатности. Ладно. В таком случае я звоню Алексею, пусть он едет сюда и участвует в разговоре. В конце концов, мы ведь не в детские игры играем, мы убийцу ищем…
В подтверждение своих слов он направился к телефону. Александра проводила его равнодушным взглядом.
И только когда в трубке раздался голос Киса, тонкий палец лег на рычаг и разъединил его.
Александра стояла за спиной Реми. Он слегка повернул голову.
– Тимур любил меня… По-своему, конечно, но любил, – заговорила она без всякого предисловия. – Пытался дарить подарки, опекать. Если бы я согласилась – он, наверное, был бы мне очень хорошим мужем…
Александра прошла к креслу и уселась, натянув на колени разъезжающиеся полы халата. Лицо ее было непроницаемо, голос ровным.
– Спустя какое-то время после начала наших… скажем так: вынужденных отношений моя ненависть к нему притихла, потеряла остроту, затаилась… Я смирилась – до поры до времени, конечно, – я стала понемножку позволять ему меня опекать и развлекать. Мы крайне редко встречались с ним вне дачи – надо отдать ему должное, он берег мою репутацию и не светился в городе в моем присутствии. Но иногда мы все же ходили с ним в ресторан…
Однажды я подгадала таким образом, чтобы он в конце рабочего дня подъехал ко мне. Я попросила фруктов – Тимур, кажется, скупил полрынка. Вечером мы должны были идти ужинать, и между его приездом ко мне и нашим ужином у него была какая-то встреча, а у меня было время: пока он загружал мой холодильник, я выкрала из его кармана кожаную ключницу с четырьмя ключами. И до нашего похода в ресторан у меня уже были копии – не зная точно, какие именно ключи открывают его дверь, я сделала на всякий случай копии со всех… Подожди, я сейчас, – неожиданно перебила свой рассказ Александра и ушла в ванную.
Реми задумчиво ждал, и минут через десять Александра появилась переодетая, причесанная и подкрашенная. «Женщина есть женщина», – усмехнулся Реми про себя. Но не мог не признать, что за эти рекордные дес