Казнить имеет право только государство, только по судебному приговору и публично. То есть после суда, с церковным покаянием на «лобном месте», оглашением приговора. Никакой самодеятельности! С незаконными расправами нужно срочно заканчивать. Крестьянин ведь как рассуждает? Прикончу помещика — и пропала личная зависимость. Наивно? Да! Но, увы, широко распространено. Поломаем!
Лютость и «царская гроза».
Вот два верных слова для понимания того, что от меня ждут. «Не мощно царю без грозы держати трона», «государство без грозы — как конь без узды». Как этого избежать? Нужна законность, законный суд. Чтобы не расправа, а приговор по судебному решению. Вот только где найти баланс между «царской грозой» и необходимой степенью милосердия? Нет пока ответа.
— Вот тебе его и придумать, мой друг. Как раз по твоему министерскому направлению. Пришла пора донести до народа русского простую мысль, которую он пока никак не усвоит. Нет царского права карать и миловать, не никакого «праведного гнева». Есть закон! Токмо ему следует повиноваться.
Александр Николаевич, масон и просветитель, аж расцвел лицом при этих словах, настолько они соответствовали его взглядам.
— Истину речете, государь! — воскликнул с юношеским пылом.
— Раз истину, вот и готовить массовые публичные суды над кровопийцами и негодяями, кои запятнали себя преступлениями против рода человеческого. Именно суды нам потребны, а не внесудебные расправы! Не варварство, но цивилизация!
Радищев облегченно выдохнул, вытер со лба выступивший от волнения пот. Ранехонько обрадовался. Его поджидало непростое задание.
— Тут-то мне и нужен министр юстиции, который сформирует общественные суды и даст им правильный наказ. Тройки с участием всех сословий без исключения. Одним из трех судей отдельного судилища должен в обязательном, даже в приказном порядке стать каждый из присягнувших. Или принять участие в выселении дворян и конфискации их имущества. Как законный представитель власти.
— Единый Кодекс законов нам потребен. Или Свод.
— Обязательно! Но это долго и очень непросто. Мы еще поговорим об этом. Но сейчас ждать нельзя. Если мы не научимся защищать свою свободу, она пропадет.
— А вдруг такие суды будут заодно с преступниками? — усомнился канцлер в моей идее.
— Так надо заранее так подбирать состав каждого суда, чтобы не было накладок. Вот и займись этим, Афанасий Петрович.
Канцлер печально вздохнул. Радищев напряженно что-то прикидывал в уме.
Я кликнул казаков конвоя и отправился в Кремль, позабыв, что хотел переговорить с будущими губернаторами.
В старину царские покои располагались на третьем этаже Теремного Дворца. На условно третьем, ибо дворец представлял собой надстройку над двухэтажными клетями, прозванных Сытным дворцом. Когда-то здесь кипела жизнь. Огромный штат ремесленников и слуг обслуживал царскую семью. Теперь все пришло в запустение. Не работали даже мыльни на втором этаже — перестала поступать вода по свинцовым трубам, Водовзводная башня грозила обрушением, и Баженов предлагал ее разобрать. Катька запретила и повелела восстановить. Воз и ныне там.
«Что-то с этой историей нечисто, — рассуждал я, взбираясь по лестницам на третий, он же пятый, этаж. Отличная зарядка, между прочим. — Сперва она одобряет проект Баженова, предполагающий полную ликвидацию старинных зданий. Пол Кремля сносят. Но Водовзводную сносить не разрешают. Где логика? Быть может, у меня паранойя, но мне кажется, что конечная цель заключалась в превращении русской святыни в руины».
Ступени вывели меня к Золотой решетке — воротам на площадку Теремного дворца. Остановился и залюбовался. Великолепная работа! Позолоченное кованое железо, затейливые спиралевидные узоры, скоморохи с забавными гримасами, загадочные рыбы, птицы и звери, растительная вязь. Ни одной повторяющейся фигуры. Русское переосмысление ренессанса. Подлинное сокровище!
Вот такую красоту хочет уничтожить Баженов⁈ Сколько уже уничтожил, пока сносил древние здания? Истинный вредитель. Сразу вспомнилось его ироничное «прикажете окна кокошниками украшать?» А, собственно, почему бы и нет? В Теремке оконные проемы оформлены каменными резными наличниками с изображением сказочных животных — силены, кентавра. Потрясающе! Детство архитектора прошло в Кремле — он не мог не заметить подобных деталей. Откуда в русском человеке берется подобное небрежение к прошлому собственного народа?
Я двинулся дальше. Не для того, чтобы не подняться к себе на «чердак», в Златоверхий Теремок, а пройти в покои Августу. Решил проверить, наконец, как она устроилась. Для ее проживания была выделена Опочевальня с личной молельней на третьем этаже. Единственный вход в нее — через комнату фрейлин. Перед ней — ряд площадок-«отдыхов», где постоянно дежурила охрана, контролируя лестницу, ведущую на мой личный этаж. Один из таких «отдыхов» я превратил в кабинет, где принимал рядовых посетителей — тех, кто не имел доступа в Теремок. Безопасность и еще раз безопасность!
Из «отдыха»-кабинета выглянул Волков. На мой немой вопрос покачал головой: ничего сверхсрочного нет.
— Найди в графике на ближайшие дни время для встречи с Болотовым. Не дело человека труда бестолку в Москве держать.
Прошел на площадку около лестницы на «чердак», где дежурили казаки.
— Как обстановка?
— Все спокойно, Ваше Величество. Службу несем справно.
— Жалоб нет?
— Никак нет. Порцион свой с дворцовой кухни получаем, квартерой обеспечены на нижнем этаже. Денежный оклад платят вовремя.
— Попытки подкупа, проникновения посторонних?
— Не было такого! А ежели бы было, сразу же донесли б до атамана.
— Будут еще попытки, дайте срок.
— Мы таких к ногтю, Государь! Не извольте печаловаться.
— Что Ее Высочество, царевна Наталья Алексеевна? У себя ли?
— Так точно, в опочевальнях пребывают.
— Доложите, что желаю встретиться с ней в женских покоях.
Один из казаков постучал в дверь комнаты фрейлин. Из нее выпорхнула Курагина. Отметил ее расцветшей, несмотря на «печальные одежды», вид. Недолгое пребывание в благородном дамском обществе вернуло ей и былую красоту, и прежнюю пылкость.
— Я хотел бы видеть великую княгиню Наталью Алексеевну.
— Сей час доложу, Государь!
Через десять минут ожидания меня-таки допустили в дворцовую женскую обитель.
— Наконец-то, вы удосужились посмотреть, в каких диких условиях я оказалась, — упреками встретила меня с самого порога Августа. — Фрейлины спят друг у друга на головах. Нет никакой возможности не то, чтоб в порядок себя привести — помыться пристойно не могу. А эти варварские аляповатые интерьеры? У меня от них болит голова.
Нельзя сказать, что я не думал о решении квартирного вопроса для Августы. Думал, советовался, прикидывал варианты. Версаля предложить не мог, но кое-что придумал. Мой выбор остановился на Слободском дворце на Яузе, выкупленным недавно в казну бывшем поместье почившего канцлера Алексея Бестужева-Рюмина. Довольно скромный внешне, он имел богатые интерьеры и как жилище для вдовы наследника престола вполне годился. Останавливали два соображения. Во-первых, само здание, как и большинство московских особняков, сильно обветшало и просило если не реконструкции, то серьезного косметического ремонта. Во-вторых, я побаивался далеко отпускать от себя Августу — кто знает, какой фортель может она выкинуть? И все же я приказал начать во дворце восстановительные работы.
Признавая, в принципе, справедливость упреков невестки и по совместительству любовницы, почувствовал, что закипаю. Искусная роспись Теремного дворца лично меня не оставляла равнодушным. Великолепная тонкая работа. И не пришлым немкам о ней судить!
— Мадам, в то время, когда вашего родного ландграфства еще не существовало на свете, здесь, в Кремле, жили великие московские цари, и никому бы не пришло в голову упрекнуть их в варварстве!
Я немного слукавил — Теремный дворец, если честно, построили лет через семьдесят после того, как появилось Гессен-Дармштадтское княжество. Но откуда Наталье Алексеевне знать такие подробности?
Она и не знала. Ответила по-женски. Надула губы, всем видом изобразила обиду, спрятала лицо за черной кисеей, оставив открытыми лишь глаза. Которые метали в меня испепеляющие взгляды.
«Ого! Да вы, мадам, та еще штучка! Решили, что пришло время показать мне свой характер? А вот хрен тебе, дорогая, а не Слободской дворец!»
Вместо сообщения о подарке Наталья Алексеевна получила от меня приказ:
— Завтра в полдень вам надлежит явиться на заседание суда Духовной Консистории по делу о расторжении моего брака с урожденной Софией Августой Фредерикой Ангальт-Цербстской, в православии Екатериной Алексеевной. Возможно, дело дойдет до церковного отлучения!
Августа и присутствовавшая при нашей беседе княжна Агата хором ахнули.
Конец 1-й части. Вторая часть 4-го тома уже на АТ, жмите на кнопку =
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность».
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
Русский бунт. Шапка Мономаха. Часть I