— Ваша шпионская сеть здесь и в Европе работает на меня.
— Еще!
— Все!
Фарнезе чуть не выругался, настолько его переполняли чувства, хотя его обеты хулу запрещали. Все, буквально все осуществимо!
— Я немедленно выезжаю в Вену, где скрываются в подполье наши руководители, чтобы согласовать все пункты нашего соглашения!
Покидая Кремль, он шатался как пьяный. Единственное, что сообразил: никакая группа ликвидаторов не нужна. Наоборот! Нужно обсудить с братьями, как организовать защиту и безопасность царя всея Руси Петра Федоровича! Его петербургский знакомец Панин, как и многие другие выдающиеся политики, предпочитал заглядывать за горизонт, вместо того чтобы заметить, что творится под ногами. Этот странный человек с ворованной короной на голове был иным. Трехглазым! Один его глаз смотрел в будущее, второй под ноги, а третий, на затылке, прикрывал ему спину. Такими людьми нужно дорожить!
Проводив Фарнезе, я от души расхохотался. Нечасто можно увидеть человека, раздавленного чужими познаниями. Я всего-то читал отличную книгу Артура Переса-Реверте “Тайный меридиан”, а еще перед встречей получил от Шешковского кое-какие детали!
Мой план был коварен и в то же время благороден. Устье Амура мои соотечественники откроют не скоро и случайно – во время Крымской войны, когда сбегут от англичан из Петропавловска-Камчатского. Освоение Дальнего Востока затянется на десятилетия, если вообще можно говорить об освоении. Нормальной колонизации там никогда не было. Богом забытый край, Но сколько богатств! Пусть уж лучше постараются иезуиты, настоящие профи вживаться в агрессивную внешнюю среду – как в человеческую, так и в природную. В Китае даже Конфуция смогли приспособить к своим делам. И в Хабаровском крае что-нибудь придумают, зато заложат островки циализации, чтобы переселенцы прибывали не на пустое место. Пусть поработают на будущее России! А на католические храмы по берегам Амура – плевать! Вон, Советы создали Еврейскую автономную область. И что? Там одни синагоги? Как бы не так!
Пришла пора собираться в пешее путешествие в Лавру. Больше откладывать нельзя.
Пока я переодевался, Почиталин докладывал свежие новости.
— Казаки запорожские опять подрались с донскими. Всерьез никого не зашибли, слава богу.
— Нехай полковые командиры Калнышевский и Овчинников сами разбираются и наказание назначают. Приговоры утвердить у Подурова, пусть вникает.
Почиталин кивнул и продолжил:
— От Крылова из Смоленска пришла наконец опись трофеев и перечень пленных и арестованных.
— Это тоже пусть Подуров с Перфильевым делят. А пленных Соколов с Шешковским пусть примут и к работам пристроят.
Я вместо своей оренбургской шапки Мономаха водрузил на голову обычный картуз и мысленно проверил свою готовность к путешествию. Двинулся на выход.
— А ещё, государь, один англичанин с тобой встречи ищет. Приватной и срочной. Я справки навел, этот Джордж десять лет назад послом был. По-русски говорит хорошо, – несколько замявшись и покраснев, сообщил мне на ходу Почиталин.
Стало быть, принял подношение от просителя. Еще не привык к взяткам. Но за проработку просителя Ивану большой полюс. Молодец.
— Насколько ему срочно? Я через неделю вернусь, не раньше.
— Здесь он, у Золотой решетки ошивается. Позвать?
Кучно иностранец пошел! Пора-пора подумать о своем министре иностранных дел. Да только выбрать пока не из кого.
— Ну, зови.
Никитин, слышавший мой разговор с секретарем, отправился встретить сэра и сам обыскал его. Англичанин к этим мерам безопасности отнесся спокойно и без пререканий отдал свою шпагу.
Приблизившись ко мне, англичанин глубоко поклонился, оттопырив ножку, и обмахнул своей шляпой пыль на ступенях кремлевской лестницы. Почиталин одновременно с этим, заглядывая в бумажку, негромко произнес:
— Сэр Джордж, граф Маккартни, рыцарь ордена Бани.
«Ишь ты, какая цаца!».
— Я счастлив вам представиться ваше величество, – начал он, – и прошу о приватной аудиенции для важного разговора.
— Если нет желания ждать моего возвращения из паломничества, могу предложить присоединиться к моей прогулке,– усмехнулся я, – Пообщаемся на ходу.
— Это будет чудесно! — воскликнул англичанин.
— Тогда в путь.
Дорога на Троице-Сергиеву лавру начиналась от Крестовской заставы камер-коллежского вала. Сразу за орлеными столбами бывшей таможни открылся вид на «закрестовские» поля и выгоны. Справа возвышалась деревянная церковь при Пятницком кладбище. Одном из самых молодых, появившихся в результате чумы 1771 года.
После выхода из города мое сопровождение перестроилось в иную формацию. Передовые казаки охраны сгоняли на обочину все встречные экипажи и пешеходов, а замыкающая группа никому не давала меня нагонять, собирая некую пробку из телег и карет. Так что непосредственно рядом со мной никого постороннего не было, и у меня с англичанином появилась относительно приватная зона.
— Сэр Джордж, скажите, представляете ли вы короля Георга?
— Он в курсе моей миссии, – ответил англичанин, – но инструкции я получать от премьер-министра, сэра Федерика Норта.
Я кивнул. Норт фактически правил страной, так что уровень миссии я оценил.
— И какое же послание шлет мне Великая Британия в лице ее премьера?
— Королевство заинтересовано в стабильных торговых отношениях и в согласованной европейской политике.
— Последнее, надо понимать, в интересах Лондона?
— Неужели вы можете представить себе нашу политику, направленную не в своих интересах, – усмехнулся посол. – Но я совершенно искренне считаю, что интересы России тоже не должны страдать от такого сотрудничества. Именно об этом и стоит поговорить.
— Вы так уверены, что я удержу власть?
— Я много общался в Петербурге. И не только с русскими торговыми партнерами. Так что имею обоснованное мнение относительно ваших перспектив. Простой народ, крестьяне, разночинцы безоговорочно на вашей стороне. Купечество в целом тоже. Их радует устранение конкуренции со стороны дворян и перспективные возможности влиять на государственную политику через ваш планируемый парламент. Насчет церкви я ничего сказать не могу, а люди свободных профессий не определились еще в своем отношении. Выжидают. Ну и, разумеется, дворянство, которое яростно против вас. Так что я оцениваю ваши шансы как очень высокие. Даже несмотря на ситуацию с южной армией. Ведь она состоит из простых людей, а с такими людьми вы, ваше величество, работать умеете.
— Увы, там не только простые люди. Там еще масса тех самых яростных дворян, с которыми трудно договориться.
— Судя по тому, что я видел в Москве… Вы научились решать вопрос с непримиримыми.
— И поверьте, меня это мучает. Каждый день молюсь за упокой души казненных. Россия не так богата образованными людьми, чтобы карнифексы стали выходом.
На самом деле, я плотно работал над тем, что за Уралом открыть трудовые лагеря для неприсягнувших. В армии Румянцева таких будет много, устраивать массовые казни мне не хотелось. Но все упиралось в кадры. Если делать “офицерский ГУЛАГ”, то кто это все будет охранять, снабжать продовольствием?
— Очень рассчитываю, – я тяжело вздохнул, – что до решающей битвы с армией Румянцева дело не дойдет. Как вы верно отметили, с простым народом, в том числе и солдатами, я общий язык найти могу.
Посол долго шел рядом и молчал, обдумывая. Я же рассматривал церкви и домики села Алексеевского, а самое главное – остатки путевого дворца Алексея Михайловича. Это была первая остановка всех русских царей на пути в Троицу, и упомянутый царь велел отстроить тут деревянный путевой дворец, который ему очень понравился. Он подолгу жил в нем и даже пытался привить на наших почвах виноград. Ничего из этой затеи, разумеется, не вышло, и вместо винограда царевы делянки засадили крыжовником. Так сказать, наш суровый ответ их капризной ягоде.
С того времени дворец был заброшен, начал разваливался и был окончательно разобран накануне Наполеоновского нашествия. Сейчас он еще худо-бедно стоял, и я намерен был его сохранить для потомков.
Далее с англичанином пошел разговор пошел о делах практических. Обсудили таможенный тариф 1766 года, и я парировал любые попытки его еще более либерализировать. Он и так был выгоден Англии больше, чем России. Обсудили перспективы Архангельского порта. Я закинул удочку насчет прокладки водного пути, известного в мое время как Северо-Двинский канал. Перспективы ускорения и удешевления товарооборота англичанина, конечно, привлекли, но не особо сильно. Все-таки они привыкли, что проблемы внутренних перевозок их не касаются. Но упоминание об ускорении движения товаров в Персию интерес посла подогрело. Так что поговорили и торговле с южными странами, в том числе и с Индией. Я снова заказал селитру. На случай, если голландцы не выполнят своих обязательств, а иезуиты не решаться на мое предложение. И напомнил посланнику Туманного Альбиона о стародавних связях через Архангельск, в том числе, о лондонской Русской торговой компании. Отчего бы ей не расширить ассортимент товаров, предлагаемых для русского рынка? Колониальные товары – это далеко не все, что нужно России.
Достигнув мызы Раиево, сделали запланированную остановку. На свежескошенной опушке леса был накрыт стол под натянутым тентом. Там мы с англичанином и оттрапезничали. За едой разговор зашел о моих новинках. Англичанина интересовали гильотина, воздушный шар, керосиновая лампа. Я рассказал о принципах, которые двигают шаром, и обещал ему все показать и даже прокатить на шаре в день коронации. Все-равно этот секрет скрыть невозможно, рано или поздно Джордж все разнюхает, подкупит кого-нибудь… Пусть пока хотя бы формально, будет на моей стороне.
После обеда, к удивлению англичанина, я стал собираться к дороге на Мытищи.
— Я теперь понимаю причину ваших побед, ваше величество, – заявил он.
Я вопросительно взглянул на него.