Сейчас Кельдерек, распластанный на земле в темноте, был полон сомнений и дурных предчувствий. Впервые с момента, когда он нашел полумертвого Шардика в ложбине, охотник ясно сознавал, что боится его. В течение дня они не подстрелили никакой дичи, и на закате громадный зверь проявил такую свирепость, что Песнопение скомкалось и оборвалось, нескладное и бессильное. С наступлением темноты Шардик побрел в чащу леса, и Кельдерек, взяв с собой Шельдру, все шел и шел по следу, каждую минуту ожидая нападения медведя. Только спустя долгое время (неизвестно какое, поскольку звезд не было видно) он наконец уловил звуки беспорядочного движения Шардика где-то поблизости. Вернется ли зверь, чтобы напасть на них, уляжется ли спать или пойдет дальше в лес, было непонятно, и Кельдерек, уже изрядно утомленный, решил затаиться и ждать.
Немного погодя Шельдра заснула, но сам он лежал, напряженно прислушиваясь к мельчайшим шорохам в темноте. Порой ему казалось, будто он слышит дыхание медведя или шорох палых листьев, потревоженных его когтями. А по прошествии времени Кельдерек интуитивно почувствовал, что настроение Шардика переменилось с угрюмо-агрессивного на тревожное. Он еще ни разу не видел и даже представить не мог владыку Шардика таким испуганным. В чем же дело? Может, поблизости таится какое-то опасное животное — большая кошка, переплывшая на остров с северного берега Тельтеарны, или гигантская ночная змея, о каких рассказывал Бель-ка-Тразет?
Кельдерек поднялся на ноги и снова призвал:
— Успокойся, владыка Шардик! Твоя сила — сила божья!
Внезапно где-то в темноте послышался человеческий посвист.
Охотник неподвижно застыл на месте. Кровь бешено застучала в висках — пять, шесть, семь, восемь… Человек тихо насвистывал припев песни: «Сенандрин на кора, сенандрил на ро».
В следующий миг Шельдра схватила Кельдерека за запястье:
— Что это, владыка?
— Не знаю, — прошептал он. — Подождем.
Девушка почти бесшумно натянула на лук тетиву, а потом положила руку охотника на рукоять ножа, висевшего у нее на поясе. Он вытащил нож и крадучись двинулся вперед. Совсем рядом слева от него зарычал и закашлял медведь. Представив владыку Шардика, пронзенного стрелами незримых врагов, Кельдерек исполнился лихорадочного волнения и гнева. Он начал пробираться через кусты быстрее, и тотчас же из темноты справа от него раздался негромкий голос:
— Кто здесь?
Кто бы ни скрывался там во мраке, по крайней мере теперь Кельдерек находился между ним и Шардиком. Напряженно вглядевшись, он различил лишь густо-черные стволы деревьев на темном фоне открытого неба над рекой. Слабый ветер шевелил листву, сквозь которую проглядывала мерцающая звездочка.
Теперь послышались такие же звуки движения, какие производил он сам: треск веток, шорох листьев. Наконец Кельдерек увидел то, что высматривал: между двумя стволами стремительно мелькнула тень, да так близко, что он вздрогнул.
Десять шагов? Восемь? «Уж не сам ли Бель-ка-Тразет прячется здесь в темноте?» — подумал охотник и тут же вспомнил хитрый прием, каким барон отвлек внимание медведя у озерца с водопадом. Пошарив под ногами, камня он не нашел, но зачерпнул горсть влажной земли, смял в ком и швырнул между деревьями. Как только ком упал, прошуршав в кустах, Кельдерек ринулся вперед и с размаху врезался в спину мужчины — настоящего великана: лбом охотник угодил ему чуть выше лопаток. Мужчина пошатнулся, Кельдерек обхватил его рукой за шею, рванул со всей силы, опрокидываясь вместе с ним наземь, а потом стремительно вывернулся из-под тяжелого тела и занес для удара нож Шельдры.
Мужчина не издал ни звука. «Он здесь один», — понял Кельдерек, и у него немного отлегло от сердца: Бель-ка-Тразет не стал бы посылать одного-единственного человека против владыки Шардика и его вооруженных ревностных почитателей. Он приставил нож к горлу неизвестного и уже собирался позвать Шельдру, когда мужчина наконец заговорил:
— Где владыка Шардик?
— Какое тебе дело? — осведомился Кельдерек и толчком повалил обратно на землю попытавшегося было сесть верзилу. — Кто ты такой?
К великому его удивлению, мужчина рассмеялся:
— Я-то? О, я славный малый из Ортельги, который пробрался через «мертвый пояс» и явился сюда в надежде быть зарезанным за насвистывание в темноте. Это владыка Шардик научил тебя душить человека сзади на манер дильгайских разбойников?
Действительно он не боялся или просто умело скрывал страх, но убраться восвояси он явно не спешил.
— Ты пробрался через «мертвый пояс» ночью? — невольно изумился Кельдерек. — Да ты брешешь!
— Думай как хочешь, — ответил мужчина. — Это все не важно. Но на случай, если ты не знаешь: ты сам находишься буквально в нескольких шагах от «пояса». Если ветер переменится, ты унюхаешь дым Ортельги. Крикни погромче — и тебя услышит ближайший шендрон.
Так вот в чем причина тревоги и угрюмого страха Шардика! Должно быть, он уже почуял деревню впереди. А вдруг он забредет в «мертвый пояс» до наступления утра? «Бог упасет его, — подумал Кельдерек. — Может, завтра на рассвете он повернет обратно. Но если нет, я сам последую за ним в „мертвый пояс“».
Еще у него мелькнуло в уме, что к утру медведь будет страшно голоден, а потому более свиреп и опасен, чем обычно; но он отогнал эту мысль и снова обратился к незнакомцу:
— Зачем ты пришел? Что тебе надо?
— Ты — тот самый охотник, который первым увидел владыку Шардика?
— Меня зовут Кельдерек, а иногда кличут Зензуатой. Это я принес тугинде весть о возвращении владыки Шардика.
— Значит, мы с тобой уже встречались — в Синдраде, той ночью, когда ты отправился на Квизо. Я Та-Коминион.
Кельдерек вспомнил высокого молодого барона, который сидел на столе, пьяный, и добродушно подшучивал над ним. Тогда он отчаянно робел и терялся, простой человек в окружении знатных особ, один перед лицом больших неприятностей. Но с тех пор многое изменилось.
— Так Бель-ка-Тразет послал вас убить меня? — спросил Кельдерек. — Но я оказался не таким беспомощным, как вы ожидали?
— Ну, отчасти ты прав, — ответил Та-Коминион. — Бель-ка-Тразет действительно жаждет твоей смерти, и я здесь действительно именно поэтому. Но послушай меня внимательно, Кельдерек Играй-с-Детьми. Если ты думаешь, что я в одиночку пересек «мертвый пояс», рассчитывая случайно наткнуться на тебя в огромном лесу и убить, значит ты, не иначе, считаешь меня волшебником. Нет, я пришел потому, что хочу поговорить с тобой. И пришел по суше, под покровом ночи, поскольку не хочу, чтобы Бель-ка-Тразет знал об этом. Я понятия не имел, где тебя искать, но мне повезло — если можно назвать везением вывих шеи и здоровенный синяк на локте. Так скажи мне, здесь ли владыка Шардик?
— Он в половине полета стрелы от нас. Но если вам дорога жизнь, Та-Коминион, не вздумайте говорить о нем плохо.
— Тебе следовало бы соображать получше, Кельдерек. Я здесь как враг Бель-ка-Тразета и друг владыки Шардика. Давай-ка я расскажу, что происходило в Ортельге после твоего отбытия.
— Погодите! — Кельдерек схватил Та-Коминиона за руку.
Оба напрягли слух и различили шум, производимый громадным медведем, бредущим по лесу.
— Шельдра! — крикнул охотник. — В какую сторону он направляется?
— В обратную, владыка. Мне вернуться и предупредить тугинду?
— Да, только постарайся не потерять его, если он пойдет дальше на запад.
— Так, значит, они подчиняются тебе, владыка Кельдерек? — чуть погодя промолвил Та-Коминион. — Ну, если все, что я про тебя слышал, — правда, то ты этого заслуживаешь. Бель-ка-Тразет сказал баронам, что ты поднял на него руку.
— Да нет, камнем швырнул. Он хотел убить владыку Шардика, когда тот лежал совсем беспомощный.
— Ага, он так и сказал. А потом долго толковал нам о том, сколь глупо и опасно позволять людям верить в возвращение владыки Шардика. «Эти бабы со своим полудохлым обгорелым медведем всех нас погубят, — заявил он. — Бог знает, какой суеверный вздор выйдет из всего этого, если их не спровадить обратно на Квизо. Это положит конец всякому закону и порядку». Бель-ка-Тразет послал людей на западную оконечность острова с приказом разыскать вас, но вы, похоже, уже давно ушли оттуда. Один из них выследил вас здесь, но по возвращении в Ортельгу он явился не к Бель-ка-Тразету, а ко мне.
— Почему?
Та-Коминион положил ладонь Кельдереку на колено:
— Люди всегда знают правду. Одна из девушек тугинды наведалась в Ортельгу и все рассказала — но даже не случись такого, правда всегда пробивается светом сквозь листву и протекает водой между камнями. В глубине души Бель-ка-Тразет понимает это и потому боится.
— Вот почему я видел страх в его глазах в то утро, когда он покинул тугинду, — откликнулся Кельдерек. — Тогда я пожалел барона и сейчас жалею, но он восстал против владыки Шардика. А если человек становится на пути огня, может ли огонь сжалиться над ним?
— Верховный барон считает…
— Так от меня-то чего вам надо? — перебил Кельдерек.
— Бель-ка-Тразет — это одно, а люди — совсем другое. Они знают, что владыка Шардик вернулся к ним. Я видел простых ортельгийцев, плакавших от радости и надежды. Они уже готовы подняться против Бель-ка-Тразета и последовать за мной.
— За вами? Куда?
В глубокой тишине ночного леса Та-Коминион понизил голос почти до шепота:
— В Беклу. Чтобы вернуть то, что по праву принадлежит нам.
Кельдерек так и ахнул:
— Вы всерьез собираетесь напасть на Беклу?
— С великой силой владыки Шардика мы не можем потерпеть поражение. Но присоединишься ли ты к нам, Кельдерек? Говорят, ты не боишься Шардика и он тебя слушается. Это правда?
— Только отчасти. Волею бога я стал сосудом, погруженным в колодец Шардика, и факелом, зажженным от его огня. Медведь терпит мое присутствие, но все же находиться с ним рядом всегда опасно.
— Ты можешь привести его в Ортельгу?
— Ни мне и ни кому другому на свете не дано повелевать владыкой Шардиком, ибо он — сила божья. Если это предначертано свыше, он сам придет в Ортельгу. Только как он пройдет через «мертвый пояс»? И какой у вас план действий?