бил, ему вообще не нравилось находиться на лобном месте. Сзади, за спиной спокойно, сытно и без риска. Прошли те времена комсомольского горения. Всё что необходимо для благосостояния появилось: дача на берегу реки, автомобиль класса люкс, просторная квартира и возможность выезжать на лучшие курорты страны и зарубежья. А семья так и жила, играя в одни ворота: она любила, а он позволял себя любить. Родилась и выросла дочь загляденье! Только всё пошло под откос в один совсем не прекрасный момент. И однажды Семизоров понял, что дети должны рождаться от любви, да только поздно уже что-то менять! Он не очень увлекался алкоголем, но вот в последние дни, что-то его потянуло затуманить голову. Сегодня он сидел возле телевизора и потягивал армянский коньяк, периодически обсасывая дольки лимона. Телевизионная информация проходила мимо его сознания. Семизоров углублялся в прошлое, цеплял каждую мелочь, чтобы понять, в какой момент совершил ошибку, но ничего на ум не приходило. Вроде правильно жил, да только результат плачевный. В дверь позвонили. В первую секунду Пётр Николаевич никак не мог вынырнуть из своего подсознания и разобраться, что является источником надоедливого звука – телевизор, будильник или дверной звонок. Семизоров никого не ждал, да и кому он мог понадобиться в девять часов вечера? На пороге стоял черноволосый мужчина, одетый в стильную кожаную куртку и перчатки из тонкой лайки. Почему-то именно перчатки притянули взгляд хозяина квартиры. Когда человек заходит с улицы в тёплое помещение, то сразу снимает с рук одежду, а кто не снимает, то вор или убийца. Какая-то ерунда кружилась в голове крепко выпившего Семизорова. Он внимательно посмотрел в лицо визитёра и вспомнил, что видел его в администрации.
– Пётр Николаевич извините за поздний визит. Моя фамилия Амиров. Я следователь областной прокуратуры.
Фарид полез в карман за удостоверением, но Семизоров махнул рукой, мол, в курсе, кто вы и только проворчал:
– Вы знаете, какой час? Можно было поговорить завтра утром! Не обязательно являться без приглашения домой, да ещё и не предупреждая!
С этими словами, он повернулся и прошёл в гостиную, как-то по-стариковски шаркая тапочками. Амиров последовал за ним, прикрыл дверь, потоптался у дверей, решая в обуви шагать или скинуть ботинки в прихожей. Следователь разулся, снял куртку с перчатками, огляделся, повесил одежду на вешалку и потёр руки, оглядывая богато обставленные хоромы.
– Красиво у вас, – произнёс Фарид, по опыту зная, что начать разговор с комплимента самый лучший вариант.
– Жена старалась, – не оборачиваясь, ответил Семизоров и, подойдя к зеркальному бару, налил в бокал коньяк. – Составите компанию?
– С удовольствием! – следователь провалился в кресле, на которое жестом указал хозяин. – Вы не волнуйтесь, наш разговор не займёт много времени. Ещё раз извините, что потревожил. Сами понимаете, хочется закончить расследование как можно скорее, поэтому использую каждую минуту.
– Я и не волнуюсь, – Пётр Николаевич протянул бокал с коньяком гостю, поставил тарелку с лимонами на стол и сел напротив. – Задавайте свои вопросы.
– В каких отношениях вы были с Селивёрстовым? В смысле он устраивал вас, как начальник, как глава города?
Позже Семизоров, прокручивая беседу, сожалел, что был настолько откровенен и винил во всём алкоголь. Ели бы был трезв, то не позволил языку некоторые подробности. Но что поделать, слово не воробей!
– Зачем критика, если человека уже нет в живых? В спину кинуть камень? А смысл? Уже ничего не изменить!
– Хотя бы для того, чтобы понять, кому нужна смерть мэра? Кто заинтересован в смене власти, а может кто-то не хотел, чтобы Селивёрстова назначили губернатором?
– Скажу честно, как человек, он был дерьмо! Но кто не превращается в это вонючее состояние, приходя к власти? Единицы! Однако я с ним ладил и не хотел, чтобы на его место пришёл человек со стороны. Я в администрации появился задолго до Селивёрстова, при нём служил весь его срок, надеюсь и на пенсию уйти спокойно с новым мэром. Осталось не так долго. Переберусь на дачу и забуду, как страшный сон время, проведённое в стенах белого здания, – увидев удивлённый взгляд собеседника, пояснил. – Служба в администрации это стресс. Находиться каждый день под высоковольтным напряжением невозможно! – Семизоров поднял бокал, посмотрел, прищурив глаза на содержимое, и с удовольствием глотнул янтарную жидкость. – Я понимаю, что вы проверяете всех, кто может быть причастным к убийству, но я не имею к этому никакого отношения.
– Свидетели утверждают, что с банкета вы уехали вслед за Селивёрстовым. По какой причине?
– Я отвозил жену и дочь в аэропорт.
– А куда они полетели?
– Это не имеет отношения к делу, – уклонился от ответа Пётр Николаевич. – Со мной поехал Петренко.
– В смысле?
– На банкете я успел изрядно выпить. До дома меня довёз водитель, а там пришлось бы самому садиться за руль или вызывать такси. Я попросил Петренко, чтобы мы вместе проводили близких на самолёт, так и сделали, потом Семён Аркадьевич забросил меня домой и вернулся на банкет.
– Почему именно Петренко?
– Мы с ним живём в соседних домах. Автомобиль он оставил возле подъезда, когда вернулся ночью. Мы не дружим, но давно в приятельских отношениях.
– Значит, из загородного лагеря вы вместе выехали на служебной машине?
– Именно так, – Семизоров снова опрокинул рюмку и с блаженным видом закусил лимоном.
– В какое время вы выехали из аэропорта?
– Точно не скажу. Самолёт на Москву вылетал ровно в одиннадцать. Но как только жена с дочерью получили посадочный талон, мы отправились назад. Петренко волновался, чтобы чего не случилось на гулянке в его отсутствие.
– Сколько времени добираться с аэропорта до Серова?
– По ночной дороге минут тридцать.
«Да, алиби отличное, – подумал Амиров, – посадку на самолёт объявляют минут за двадцать до взлёта. Выехали приятели без двадцати одиннадцать и до города ехали тридцать минут. Никак не могли пристукнуть мэра, даже если находились в сговоре, но проверить стоит».
– У вас имеется ключ от запасного выхода в здании Администрации?
– Да, – кивнул Пётр Николаевич. – Вообще не понимаю, зачем он мне нужен, я им пользовался пару раз, даже не помню по какому случаю.
– Кто-нибудь мог воспользоваться вашим ключом?
– Исключено! Он на связке, где ключ от сейфа! Ещё надо знать код, который периодически менялся.
– Вы разрешите воспользоваться туалетом? – Амиров поднялся.
– Конечно. Прямо по коридору и налево.
Семизоров снова потянулся к бутылке, а следователь, прежде чем отправиться по нужде, решил осмотреть квартиру. Он плохо разбирался в современных интерьерах, у себя предпочитал комфорт и удобство, ремонты и переделки терпеть не мог, но смирялся и на время уезжал жить на дачу, в то время, как жена с помощью строителей переносила стены, меняла полы и сантехнику. У Семизоровых обстановка просто сияла помпезностью, дорогим ремонтом с применением новейших технологий. Внезапно он набрёл на комнату, в которой вместо двери стояла металлическая решётка. Озираясь, Амиров нащупал на стене выключатель, включил свет и быстро осмотрел жилище, больше похожее на каземат. После роскоши за спиной, эта комната должна быть из совершенно другого мира. Голая лампочка под потолком, дешёвые обои на стенах, простая деревянная кровать и пол, покрытый плетёной, бамбуковой циновкой. Фарид погасил свет и вернулся в ванную комнату, сверкающую чистотой, сияющую изысканным кафелем и белоснежной сантехникой. Он засмотрелся. Такой кафель он видел на одной выставке, кажется во Франции. Каждый керамический квадрат имел свою картинку, мастер вручную расписывал плитку, беря сюжеты из французской жизни. Вот булочник складывает в корзинку длинные багеты, для белобородого старика в зелёном берете, другая картинка показывала зимние горки, по которым дети катились на санках, а за ними бежали радостные собаки, на третьей изображалось жёлтое поле и бравые косари укладывали охапки сена. Такую ванную можно читать, как книгу, фантазировать лёжа в пузырях джакузи. Амиров вернулся к действительности, укутал руки в пушистое полотенце и направился назад в гостиную.
– Ваша ванная просто произведение искусства, – искренне произнёс Амиров, возвращаясь в кресло. – Огромных денег стоит!
– Да,– неопределённо протянул Семизоров. – Ещё выпьете? – он потянулся к бутылке.
– Нет. Спасибо! Ещё несколько вопросов. Вы не замечали что-нибудь подозрительное в последнее время? Может Селивёрстов был раздражён, может, делился своими проблемами?
– Мы не настолько были близки, чтобы доверять друг другу переживания личного характера, – неожиданно Семизоров что-то вспомнил. – Вот какая странность, когда тело уже вынесли из кабинета, я попросил Лопатина пропустить меня, чтобы забрать кое-какие важные для работы бумаги, и вот там, на столе я обнаружил интересные документы. Причём подписал он их именно девятого числа. Я почти уверен, что завизированы бумаги вечером, буквально перед убийством.
– Селивёрстов мог заехать в администрацию для того, чтобы подписать бумаги?
– Он сказал, что вернётся за телефоном, я предложил послать кого-нибудь. Александр Владимирович отказался, мол, ещё кое-какие дела есть. Я тогда не вникал, музыка громко играла, артисты пели.
– Может мэр сделал это утром?
– Не думаю. Селивёрстов был утром в кабинете, мы столкнулись в фойе, но провёл там не более десяти минут. Потом отправились на митинг, это в другом конце города. Не в его характере набегу ставить подписи. Он изучал каждую закорючку. А вечером в тишине у него время имелось.
– И что это за документы?
– Несколько лет назад закрылся крупный завод в одном районе города. Там производилось горно-шахтное оборудование: вагонетки, крепи. Во время войны, когда наступали фашисты, комплекс эвакуировали из центральной России в Серов. Рекордными темпами наладили работу и начали производить снаряды. В мирное время завод переквалифицировался и заработал в мирном русле. Огромные цеха, плавильный, инструментальный, механосборочный. Сотрудников больше пяти тысяч человек. И вот после перестройки пошла карусель. Один хозяин меняет другого, один управляющий уходит, следующего назначают и каждый норовит урвать кусок! В итоге остались только рожки да ножки. Площади сохранились, цеха тоже, а вот от начинки ничего не осталось всё разбазарили и продали за понюшку табаку!