ляет желать лучшего. Решится на продажу собственной почки, может бродяга от голода или полной нищеты! Сам он в качестве донора не подходил, анализы показали несовместимость. А он бы, не раздумывая, лёг под нож. Каратайкин любил свою жену всем сердцем, как увидел в первый раз тридцать два года тому назад, так и пропал. В жизни случалось всякое. Михаил изменял жене. Он уходил к другой женщине и не к одной, но побродив по чужим постелям, возвращался. Михаил, как мартовский кот с виноватой мордой мурлыкал под дверями квартиры, клятвенно обещая, что никогда и ни за что! Со временем действительно остепенился. Он уже выработал стаж и получал пенсию, но об уходе из администрации даже не помышлял. Кто семью будет содержать? На голую пенсию не разгуляешься! В глубине души Каратайкин понимал, что есть ещё одна причина, которая держит на работе – он не мог целыми днями находиться возле больной жены. Он испытывал чувство ненависти к Селивёрстову за то, что должен заискивать и пресмыкаться, но после кончины главы города, в душе поселилась паника, придёт новый мэр и начнёт махать метёлкой, разгоняя пенсионеров. В общем, куда не кинь, везде высокий забор. Ужас состоял в том, что операции разрешены людям в возрасте от восьми до шестидесяти лет! Если не сделать жене пересадку в ближайшее время, то поезд уйдёт! И всё-таки, если живёшь с надеждой, то она обязательно забрезжит. Со дня на день должен решиться вопрос с операцией!
Каратайкин затянул узел галстука, обрызгал себя одеколоном и поправил ворот рубашки. Мужик хоть куда, жиром не заплыл, седины почти нет и передние зубы ещё свои! Неожиданно мелькнула непрошеная мысль, а мог бы жениться ещё раз!
«Фу, старый дурак»! – с усмешкой подумал про себя Михаил, но эта мысль неожиданно согрела.
Служебная машина въезжала в город, как в грозовую тучу. После чистого района, находящегося на возвышении, казалось, старый город покрыт угольной мглой, как старым ватным одеялом. Каратайкину показалось, что трудно дышать, он расстегнул куртку, вытащил из кармана носовой платок и помахал перед носом. Возле дверей кабинета почти столкнулся с высоким парнем.
– Михаил Алексеевич доброе утро, – молодой мужчина широко улыбнулся и показал удостоверение. – Капитан Пантелеев. Мы можем поговорить?
– Это срочно? – с Каратайкина слетело утреннее благодушие. Он, не отвечая, открыл дверь и шагнул в кабинет.
– Разговор не займёт много времени, – Константин, не дожидаясь приглашения, вошёл следом. – Вы должны понимать, что идёт следствие в связи со смертью главы города.
– А я здесь причём? – Михаил Алексеевич пожал плечами. – Селивёрстов не входил в круг моих друзей, мы не пили вместе водку, не играли в карты. Наши отношения носили сугубо деловой характер.
«Ну, ну, – засмеялся про себя Пантелеев. – При каждом удобном случае ты пел дифирамбы и оды великолепному, талантливому руководителю города. Только и слышалось:
– Спасибо главе города за детскую площадку!
– Только благодаря чуткому руководителю Селивёрстову, мы добились таких успехов!
– Именно такой талантливый человек, как Александр Владимирович способен управлять не только городом, но и регионом!
Придёт другой управленец, ты и под него новый фимиам курить начнёшь! Боишься, поди, работу потерять, да так, что ладони потеют!»
Но не высказал вслух своего мнения капитан, опять же, без приглашения сел на стул и раскрыл папку.
– Вы много лет проработали в команде Селивёрстова и должны знать, как относились к нему сотрудники администрации?
– Его боялись, – сам от себя, не ожидая такой прямолинейности, выпалил Каратайкин.
– Он был жёстким руководителем?
– Он был гондон!
Каратайкин сам испугался неожиданной болтливости. И что с ним такое сегодня? Вчера не пил, ну так, рюмочку, другую для крепкого сна. Или это сновидение занесло в голову свободу слова? Бояться уже некого, да и покойник не обидится, ему уже всё равно! Вопрос с операцией для жены почти решён, дети пристроены, квартира, машина, дача есть! Так что если потеряет должность, может оно и к лучшему! Займётся огородничеством, а может, ответит в один прекрасный момент на просьбу вернуться, как император Великой Римской империи Диоклетиан:
«Если бы вы видели, какую капусту я вырастил, то не просили бы пожертвовать таким прекрасным занятием ради погони за властью и деньгами!»
«Что-то меня понесло», – тряхнул головой Михаил и вслух поправился:
– Я несколько резко выразился, но работать под руководством Селивёрстова было не просто. Для него отсутствовал человеческий фактор. Не думаю, что кто-то скажет вам более откровенно. Бывший мэр пёр к своей цели, как танк, не разбирая дороги. Не получается – уходи! Не можешь, найдётся тот, кто сделает это вместо тебя и лучше тебя!
– Работа в администрации города Эльдорадо, Клондайк? Сплошной стресс! Можно найти другую работу в строительной компании, на автомобильной! Вас же здесь не оковами приковали?
– В том-то всё и дело. По негласной договорённости, бывших сотрудников администрации, нигде не жалуют! Город небольшой, все друг друга знают! Селивёрстову дорогу никто не решился бы перейти. Путь один, собирай чемоданы и в другие края! – Михаил Алексеевич прищурился и внимательно вгляделся в лицо капитана. – Вы меня в чём-то подозреваете? – он махнул рукой. – Пустое! У меня мотива нет.
– При желании можно найти всё! Вот, например, факт, что вы не любили Селивёрстова и боялись потерять работу. Насколько я осведомлён, мэр был человеком жёстким и прямолинейным, мог оскорбить и не извиниться.
– Мало ли кто к кому и как относится! За это не убивают! Я долгое время работал в команде Селивёрстова и знал о нём многое. Сейчас придёт новый руководитель, от которого неизвестно, чего ожидать!
– Куда вы уехали с банкета в вечер убийства главы? – резко поменял тему Константин.
– В смысле? – Каратайкин растерялся.
– Свидетели видели, что вы на своей машине выехали с территории лагеря.
– Ну да. Я дал водителю выходной. Он отпросился сажать картошку.
– Так куда вы отправились?
– Домой, куда же ещё? – непонимающе хмыкнул Михаил. – У меня жена больная, а я сяду водку трескать! В администрации закон: на торжественной части должны присутствовать все представители местной власти, а на банкет никто силком не тянет!
– Что с вашей женой?
– Вам это зачем?
– Кто-то должен подтвердить алиби?
– В этом смысле! – Каратайкин занервничал, пальцы забегали по столу. – Жена больна, отказала почка. Ждём, не дождёмся операции по пересадке органа.
– Дорого, наверное? – просто, чтобы поддержать мужчину спросил Пантелеев.
– Дорого, – отозвался мужчина.
– Я могу поговорить с вашей женой?
– Почему нет, конечно, – вздохнул Каратайкин и посмотрел на часы. – Сейчас она на процедурах, потом гуляет с сиделкой в сквере недалеко от дома. Пока ходит своими ногами, но состояние ухудшается. Уж скорее бы на операцию! – мужчина вырвал листок из блокнота и что-то написал. – Вот адрес. Я приехал девятого вечером домой и сменил сиделку. Так что свидетелей полно.
– Есть подозрения, что глава города имел непосредственное отношение к незаконной разработке и вывозу угля. Вы что-нибудь знаете об этом?
– Разговоры по городу ходят разные, но я к сплетням не прислушиваюсь, – чиновник усмехнулся. – Если это и так, то вы никогда не доберётесь до истины.
– Почему? – искренне удивился Пантелеев, – Всё тайное когда-нибудь становится явным! Да те же копатели расскажут.
– А копатели понятия не имеют, кто над ними стоит. Думаю, что Селивёрстова кто-то курировал, – Михаил Алексеевич закатил глаза и указал пальцем в потолок. – За хороший процент. Но это только мои догадки!
– У мэра были враги?
– Знаете, я задумывался над этим. В том смысле, в чьих интересах устранить Селивёрстова и пришёл к выводу, что избавиться от него мечтали многие в силу разных причин.
– Например?
– Послушайте капитан, – Каратайкин поднялся, показывая всем видом, что беседа подошла к концу. – Я не собираюсь делать вашу работу, скажу только одно: вокруг живые люди со своими проблемами, семьями, страданиями и трагедиями. Убивать Селивёрстова из-за его действий в трудовой сфере никто бы не стал. Его со дня на день должны были перевести в область на высокую руководящую должность.
– Может из-за этого, и устранили, например, конкуренты, – Константин тоже встал, но не двинулся с места. Он не понял тогда, что начальник отдела архитектуры и градостроительства давал подсказку.
– В таком случае убийцу ищите в области, а не здесь.
– Последний вопрос: где вы храните ключи от запасного входа здания администрации?
– На общей связке, – недоумённо пожал плечами Каратайкин. – Я им почти не пользуюсь, так для пожарных случаев.
В дверь постучали, и через секунду в кабинет вошла девушка с папкой в руках:
– Разрешите? Документы на подпись.
Пантелеев попрощался и вышел. Он решил, пока здесь, поговорить с Ляховой Марией Владимировной начальником организационного отдела, а потом уже на поиски старушки, которая просто переходила дорогу и не подозревала, что является важным свидетелем. Собака, плетущаяся с ней в компании, конечно же, не в счёт.
Начальницу отдела он застал в кабинете на первом этаже и похвалил себя за то, что не разнежился в постели и не затянул с завтраком, а вместе со слугами народа появился на их месте работы. Ляхова ему не понравилась с первого взгляда, хотя видно, что в молодости женщина была знатной красавицей. Она сидела за компьютером и глянула недовольно поверх очков на визитёра. Пантелеев знал такой тип людей. Они ни в чём не сомневались, знали все новости, имели свою оценку и никогда не меняли своё мнение. Только они знали, как правильно варить варенье, точно понимали принципы воспитания детей и никогда не ставили локти на стол. И самое отвратительное, что даже, могли без чьей-то помощи управлять не только автомобилем, самолётом и даже страной!
– Разрешите? – Пантелеев потоптался у порога. – Я из полиции, мы не могли бы поговорить?