– Я примерно представляю, кто есть кто, хотя это не имеет значения, – Светлаков помрачнел.
– Интересное в следующем – все эти странности произошли в последнее время и у всех почти одновременно. Под зданием администрации нашли скважину с нефтью? Или двенадцать представителей бессовестно пилят бюджет, в ожидании полного краха города, но любая прокурорская проверка сразу выведет на чистую воду всех участников аферы.
– Вы не поверите, но к распилу бюджета эта история не имеет никакого отношения, – учитель залпом влил в себя остатки алкоголя из бокала и налил снова, не предлагая Амирову поддержать компанию. Он явно волновался, словно готовился к ответственному выступлению. В кабинете повисла тишина. Наконец Светлаков прочистил горло и заговорил. – Вы что-нибудь слышали о мадам Керстин Шпигель?
– Кто это? – не сообразил следователь.
– Эта дама появилась в городе недавно с кучей грандиозных планов. Говорят, приехала из Швеции с целой свитой из прислуги, поваров, секретарей и телохранителей, – Максим Олегович снова потянулся к бокалу.
– Что-то попадалось в газете. Это она хочет привлечь инвесторов и восстановить Машиностроительный завод? – хозяин дома кивнул, вытирая рот салфеткой после очередного глотка. – И обувную фабрику, – снова кивок. – С трудом верится, что солидные предприниматели из Европы согласятся вкладывать капиталы в местный бизнес, – следователь махнул рукой, мол, пустое всё. – Меня не интересуют вопросы экономического характера, я здесь по конкретному делу. Какое отношение мадам имеет к убийству Селивёрстова?
Учитель тяжело вздохнул, решаясь на очередное откровение. Амиров лишь подумал, что он, словно раздевает вилок капусты лист за листом. Когда уже до кочерыжки доберутся?
– Мадам Шпигель имеет к убийству самое непосредственное отношение! – выпалил Светлаков.
– Да ладно, – усмехнулся следователь.
– И я бы тоже не поверил, – пьяно хихикнул учитель. – Вообще история мутная. Сначала до меня дошла информация, что начальник управления культуры Петренко собрался переехать на юг к морю. Странное решение, если учесть, что до пенсии ему далеко, родственники все здесь, молодая сожительница под боком, недавно влез в кредит, чтобы приобрести квартиру, потому что после развода остался без жилплощади. В тех краях, чтобы получить такую должность, надо или взятку дать, или иметь в наличии родственников в министерских креслах. Ну, ладно, решился на переезд, но там надо на что-то жить, опять гармонистом в хор пойдёт? В общем, подумал и забыл про него. Тут слышу, начальника городского Управления МВД Лопатина переводят в Москву на генеральский чин. Сначала, думал шутка, он здесь сидит еле-еле, бухарик знатный, не карьерист совсем, а тут такой взлёт! Через два дня выпиваем с Антиповым, он начальник местного телевидения. Знакомы давно, частенько играем в преферанс в одной компании. Игрок неуправляемый, доложу я вам! Так вот, и над ним раскрылось звёздное небо! На Алтае в одном казино проиграл всё состояние, профукал всё, вплоть до трусов! Мужик в горе, рвёт на себе волосы, клянёт судьбу бранными словами. Неожиданно появляется управляющий и, как золотая рыбка, говорит человеческим голосом, мол, свободен парень, долг за тебя погасили, и этот благодетель пожелал остаться неизвестным. Больше ничего не поведал Антипов, хоть и очень пьян был. Все истории прошли бы мимо, пока дело не дошло до меня, – Светлаков повернулся к окну, за которым медленно опускались сумерки. – Это произошло примерно месяц тому назад. Мне на сотовый позвонил некий Арнольд, представился секретарём госпожи Шпигель и попросил о встрече. Тогда все средства массовой информации муссировали приезд мадам, и я, в том числе, примерно представлял, что это за фигура. Однако спросил Арнольда о цели встречи, ведь я всего лишь учитель, заведующий ГОРОНО, к бизнесу не имею никакого отношения, на что мужчина ответил, что все ответы получу при встрече. Так и случилось. Мы увиделись в ресторане. Арнольд сидел за накрытым столом в отдельной кабинке. Я ждал чего угодно, только не этого. Он меня шантажировал.
Светлаков замолчал, а сыщик не проронил ни слова, он знал, если начнёт подталкивать подозреваемого к откровениям, тот может закрыться наглухо. В бутылке ещё оставался алкоголь. Учитель криво глянул на ёмкость, вылил остатки в рот и шумно выдохнул.
– Я гей. Мы уже несколько лет живём вместе с Игорем. Чтобы не нарваться на пересуды, я залез в кредит и купил коттедж за городом. Когда меня поставили на должность, платить стало легче, но банку я должен ещё весьма приличную сумму. Арнольд с непроницаемым лицом сообщил, что теперь моя судьба в руках мадам Шпигель и предъявил фотографии постельных сцен с моим участием. Я испугался, если это станет достоянием общественности, то со мной всё покончено! Я потеряю всё, ни одна школа не примет извращенца на работу даже дворником! В тот момент я понял, что мои коллеги тоже на крючке у шведки, к каждому из двенадцати она нашла ход! Кому человеческий орган, за кого заплатила карточный долг, кому апартаменты в Лос-Анжелесе.
– Но что Шпигель хотела взамен? – не выдержал Амиров.
– Сущий пустяк, – пьяно хихикнул учитель. – Совершить убийство главы города Селивёрстова!
– Но зачем? – следователь никак не ожидал такого поворота.
– Понятия не имею! Она дала срок до девятого числа и это случилось! Главное сейчас после смерти мэра моя репутация в безопасности. Какая разница, чьими руками совершилось правосудие!
– О каком правосудии речь? В чём виноват Селивёрстов и где доказательства?
– О высшем правосудии! Оглянитесь вокруг и вы поймёте! Человек, любящий свою землю, страну, людей никогда не сотворит с местом, в котором живёт такой ужас ради собственной корысти и корысти тех, кто выкачивает из недр всё возможное, оставляя после себя только лунный ландшафт! Сент-Экзюпери вывел твёрдое правило:
«Встал поутру, умылся, привёл себя в порядок – и сразу приведи в порядок свою планету».
Такие, как Селивёрстов делает это утверждение бессмысленным, что видят дети, когда родятся? Не солнце, а угольную взвесь!
Амирову уже порядком надоели пьяные рассуждения литератора.
«Так до утра до сути не доберёмся».
Следователь резко поднялся и посмотрел в глаза Светлакова:
– Это вы его убили?
– Нет! Вы с ума сошли? Я на мышей в чулане мышеловки не ставлю, прошу соседа. Да и алиби у меня. По дороге домой я заехал к знакомой, купил банку домашнего молока.
– Полагаете, что мадам Шпигель принуждала к убийству и остальных?
– Уверен! Только все они трусы, собственно как и я. Получить на халяву хоть что-нибудь, ничего не совершая и не отдавая взамен.
– Запишите адрес молочницы, – у Фарида роились вопросы, но он никак не мог хоть один сформулировать. Надо осмыслить беседу, потом двигаться дальше. – Прошу из города не уезжать. На днях я приглашу записать показания под протокол.
– Про свои отношения с Игорем, я ничего не скажу, – Светлаков поднялся из-за стола и протянул листок. – Думаю, другие тоже не подтвердят факт взаимоотношений с мадам Шпигель. А ничего и не было! Саму мадам я в глаза не видел, разговоры вёл её секретарь Арнольд.
Амиров прошёл через гостиную, к дверям мимо молодого человека, который с равнодушным видом продолжал сидеть за накрытым столом и слушать джаз. У порога неожиданно остановился и повернулся к учителю, который нетвёрдой походкой шёл следом.
– Зачем вы всё это рассказали? Можно было просто подтвердить своё алиби. Возможно, я никогда бы не узнал о шантаже и о подкупе других чиновников.
– Если Шпигель не сдержит своё слово и раскроет подробности моей личной жизни, меня ждёт бесчестие и позор! – словно не слыша вопроса, с надрывом в голосе проговорил учитель, потом спохватился. – Теперь вы знаете имя кукловода. Всё началось с её появления! Если бы не её обещания открыть завод и фабрику, предоставить рабочие места, люди не кинулись с манифестами на улицу. Это Шпигель дала надежду!
– И без шведки бунт неминуем, невозможно жить в таких условиях, без работы, с нищенскими пенсиями в ужасной экологической обстановке.
– Власть присноровилась вести беседы с народом, взывая к патриотичности, обещая поднять экономику и уровень жизни. А люди ждут, верят и ничего не происходит, только ухудшение. Вот тут приходит добрая тётка из Европы и обещает достойную жизнь. Неожиданно наступает прозрение, что лучше чужая мадам, чем чиновники, которые ничего не хотят менять!
– И чем, по вашему мнению, закончится ситуация?
– Не знаю, – безнадёжно пожал плечами Светлаков. – Боюсь, что ничем хорошим.
– Ещё раз прошу вас не покидать город. Приятного вечера.
Амиров вышел в сгустившиеся сумерки и сел в машину. Несколько минут сидели без разговоров, следователь переваривал информацию. Пантелеев ёрзал от нетерпения, однако с расспросами не лез.
– Заедем вот на адрес, – Фарид Махмудович протянул листок с адресом молочницы. – Где-то по дороге. Светлаков молоко покупал у фермера вечером в день убийства.
– Вы его не арестовали?
– Оказалось, не за что. Если сейчас подтвердится алиби учителя, то мы оставим его в покое, пусть живёт со своей совестью, как умеет. И вообще, местная администрация какой-то рассадник пороков. Голова идёт кругом. Я никак не могу понять, они в кабинеты пришли отмороженными или это власть отморозила совесть, честь и порядочность. Никто из них не убивал, но каждый имел намерения и причины.
Амиров выдал всё, что узнал о тайных, нетрадиционных страстях учителя и о мадам Шпигель.
– Ни один из двенадцати сам не убивал мэра, но можно нанять кого-нибудь со стороны? – рассуждал Константин.
– Не уверен. Мне кажется, что мы шли в неверном направлении. Чтобы разобраться, нужна встреча с мадам.
– Если она не захочет с нами разговаривать?
– Куда она денется? Пока мы хозяева на своей земле!
– Приехали, – капитан остановил машину возле простого, но добротного дома. – Сами пойдёте или мне доверите?
В голосе Пантелеева ещё звучала обида.